Грузинский композитор Гия Канчели, автор музыки к фильмам «Не горюй!», «Мимино» и «Кин-дза-дза», умер в возрасте 84 лет после продолжительной болезни, передает «Рустави 2».
Канчели родился в Тбилиси 10 августа 1935 года в семье заслуженного врача Грузии. После начала Великой отечественной войны его отец был назначен на должность начальника военного госпиталя. В последние годы его перевели под Харьков, куда тот перевез семью, и где будущий композитор несколько месяцев учился в местной школе.
«Лет в семь-восемь я мечтал стал продавцом в хлебном магазине», — рассказывал он о своих детских мечтах.
После окончания войны Канчели поступил на геологический факультет Тбилисского университета, так как не смог сдать экзамены в музыкальное училище. Спустя годы он с благодарностью вспоминал преподавателей, которые поставили ему низкую оценку, заставив «на время забыть о музыке»:
«Все явления в жизни характеризуются плюсами и минусами. Мне кажется то, что я не смог сдать экзамены в училище, оказалось плюсом. Я поступил в университет и потом вернулся к музыке — будучи на четвертом курсе университета сдал приемный экзамен в консерваторию. Если бы меня зачислили в училище, не знаю, как потом бы все сложилось».
Его рассказ о том, как музыка одержала верх над более «практичной» профессией похож на сюжет одного из фильмов Данелии, постоянным композитором которого Канчели стал в конце 1960-х — начале 1970-х годов.
«Когда-то давно, в первый день практики, мне, студенту геологического факультета, пришлось пройти 17 километров. Вечером в палатке, валясь от усталости, я срочно составил список профессий, которые не требуют ходьбы и знания математики. Музыка мне подходила по всем параметрам...» — вспоминал он.
Когда он поступил в Тбилисскую консерваторию, в стране начались радикальные перемены, связанные со сменой политического руководства и изменением культурной политики в СССР.
«А потом появилась надежда, связанная с «оттепелью» Хрущева, когда начала поступать какая-то информация. Мы, будучи студентами консерватории, начали понимать, что, к счастью, кроме Шостаковича, которого мы досконально изучали, и позднего Прокофьева, существует еще целый мир музыки, о которой мы не имели представления. Именно во время «оттепели» эта информация начала поступать сначала в Москву, в Ленинград, и только потом это все оседало в Закавказье: в консерваториях Баку, Еревана, Тбилиси», — описывал он те годы.
С 1970 года Канчели начал сам преподавать в консерватории, с 1971 года он занимал должность заведующего музыкальной частью Тбилисского театра имени Ш. Руставели, а с 1967 по 1986 годы были написаны все семь его симфоний для оркестра. Интерес к новой музыке, стремление к свободному самовыражению не раз делали его творчество объектом пристального внимания советской критики, однако полученная в 1976 году Государственная премия за 4-ю симфонию «Памяти Микеланджело» (еще до его самых запомнившихся киноработ) на время успокоила недоброжелателей.
В 1991 году Канчели получил стипендию Немецкой академии искусств и переехал в Берлин, откуда должен был через год вернуться обратно в Грузию.
«Но в это время у нас назревала гражданская война. А через год я решил задержаться, потому что у нас в Грузии в это время была очень тяжелая ситуация и у всех было такое ощущение, что будет гражданская война. В том числе и у меня было такое ощущение. И когда этот год закончился, я со своей семьей должен был вернуться в Тбилиси. И в то время я получил предложение написать одно сочинение и соответственно мне предложили гонорар за это произведение», — рассказывал он.
Благодаря улучшению своего финансового состояния он смог остаться в Германии, а через четыре года получил приглашению от Антверпенского королевского симфонического оркестра и переехал в Бельгию. Несмотря на это, он признавался, что душой и мыслями остался там, «где прожил пятьдесят семь лет»:
«Времена, когда люди уезжали, зная, что больше никогда не смогут вернуться на родину, к счастью, прошли. Я довольно часто бываю в Тбилиси и в Москве. Я в курсе всех происходящих в Грузии событий. В свободное время смотрю телевизор (у меня в Антверпене три грузинских канала и несколько российских). Слежу за политическими дебатами, смотрю интересные передачи. Если очень занят, записываю передачи на видеомагнитофон и просматриваю их ночью».
Несмотря на переезд в другую страну, он настаивал на том, чтобы его не называли эмигрантом и подчеркивал — «я остаюсь гражданином Грузии, и в отличие от Депардье у меня один паспорт — моей страны».