— Когда вы снимали первую «Суперсемейку» 14 лет назад, не было так много супергероев, как сейчас, и еще не появилось «марвеловской» киновселенной. Чем вы сможете нас удивить сегодня?
— Все верно. В те годы было только две супергеройские франшизы — «Люди Икс» и «Человек-паук». Тогда у нас была полная свобода, и мы делали что хотели. Сейчас полностью изменился расклад сил. Если бросить камень в воздух, то он попадет в супергероя. Но это не изменило главной идеи нашего мультфильма.
Когда я впервые начал работать над идеей семьи супергероев, я пошел в магазин комиксов. Но после 20 минут я понял, что я не смогу придумать новых суперсил для своих героев, потому что все, что только можно было себе вообразить, уже было кем-то придумано.
Я быстро понял, что меня больше интересовали не сверхспособности, а структура семьи и как суперсилы влияют на отношения в семье.
Поэтому я дал своим героям те способности, которые лучше всего отражали бы героев и их роли в семье. И это главная мысль моей концепции, которая даже в наше время выделяет ее среди всех остальных.
— Почему вы так долго ждали с продолжением?
— Я не планировал ждать 14 лет. Просто я был задействован во многих проектах, и у меня не было времени уделить этим героем времени. Люди в Pixar отнеслись ко мне с уважением и сказали, что будут ждать, когда я буду готов. Идея продолжения у меня была еще во время создания первой части, и она не сильно изменилась.
— Вы снимали и анимацию, и художественные фильмы. Что вам больше нравится?
— Мне в принципе нравится рассказывать историю на экране. Но я люблю кино, и фильмы гораздо больше, чем анимацию. Но я учился на аниматора. Мне преподавали одни из лучших деятелей в отрасли. Создавая мультфильмы, я все равно сталкиваюсь с выбором, где использовать крупный план, а где общий. И таким образом я пришел уже к художественному кино.
Но когда создаешь анимацию, все равно имеешь дело с крупными и общими планами, длинными и короткими кадрами, игрой светотени. Поэтому у анимации и кино намного больше общего, чем мы думаем.
— Вы изменили гендерные роли во втором мультфильме. Теперь жена будет на первых ролях, а супруг станет нянчиться с детьми. Почему вы решили поменять местами героев?
— Такая идея у меня была еще 14 лет назад. Я еще тогда хотел поменять их местами и показать Боба и Хелен с другой стороны. Боб — человек, который в принципе никогда бы не понял, если бы не рассматривался на какую-то работу в качестве кандидата номер один. Я скажу, что позаимствовал некоторые качества Боба у своего отца. В этом нет ничего плохо. Просто есть люди, которые считают, что они всегда правы.
Быть родителем — это очень тяжелая работа. И мне было очень интересно показать, как можно победить супергероя, обременив его детьми.
Боб думает, что знает, как с ними справиться, но на самом деле — нет.
— Идея смены ролей у вас возникла очень давно. Но движение за равноправие стало популярным только в наши дни. И «Суперсемейка 2» полностью отражает эту идеологию.
— Создание фильмов имеет свою специфику. Если вы будете реагировать на то, что видите в новостях сегодня, то опоздаете примерно на два года, потому что именно столько будет длиться производство фильма.
Но есть идеи вечные, которые всегда будут актуальными.
Мужчины управляли обществом тысячи лет, и идеология неполноценности женщин существовала очень давно. И сейчас другая половина планеты, наконец, получила равные права и возможность высказаться.
Сама идея равноправия не нова, просто о ней раньше говорили не так громко. И я думаю, что основной смысл нашего мультфильма будет понятен и через 100 лет.
— Сама идея отцов, которые вынуждены заниматься с детьми не нова, и она использовалась в старых комедиях. Как вы считаете, насколько изменилась ситуация сегодня, и стали ли лучше отцы управляться с детьми?
— Я думаю, что отцы стали намного больше уделять внимания детям, и их навыки стали лучше, чем раньше. Но в случае с мужчинами — это как научить медведя танцевать. Он может хорошо это делать в конце концов, но для него это не естественное умение — его надо развивать. Конечно, дела стали обстоять лучше, но отцам все так же приходиться преодолевать трудности. А мы добавили к этой ситуации суперспособности, которые добавляют изюминку.
— Действие многих ваших фильмов происходит в 50-е — 60-е. С чем это связано?
— Самое лучшее время в жизни любого человека — это детство. Я был ребенком в 60-е и помню это время время только с положительной стороны.
Не надо забывать, что 60-е были очень романтичной и оптимистичной эпохой. Люди не просто говорили, что полетят на Луну, а действительно летели на Луну.
В каком-то из Супербоулов на середину поля приземлился человек с реактивным ранцем. И мы думали, что совсем скоро у всех будут такие.
Да, далеко не все сбылось, но сейчас я хочу с очень мощным компьютером в кармане. Поэтому мои фильмы — это комбинация тех романтических настроений и все те замечательные вещи, которые произошли сегодня.
— Расскажите о технологических новинках, которые вы применили в создании «Суперсемейки 2».
— Сегодня 3D-анимация — уже не новинка. Это все еще молодая технология, но она серьезно эволюционировала за последние 15 лет. Когда Pixar только начинал снимать мультфильмы, мы могли целый день обсуждать, например, что мы смогли нарисовать мех. Потом, когда снимали «В поисках Немо», все радовались, что смогли нарисовать воду, и рыба в ней двигалась как рыба.
Но с «Суперсемейкой» другая история. Мы использовали в ней все технологии, в которых компьютеры были еще плохи — это и тени, и вода, и огонь, и отрисовка людей.
Мы постоянно балансировали, чтобы избежать провала.
Был момент, когда у нас не получались волосы у персонажа. И мы долго ломали голову над тем, как заставить это работать, что-то изобретали, чтобы на экране это выглядело так, как изначально задумывалось.
Сейчас технологии продвинулись настолько, что технические задачи несут другой смысл. Сегодня мы решаем точечные проблемы. Например, думаем, как сделать освещение еще более естественным, как сделать тени натуральными, когда есть несколько источников света. И, конечно, мы стали тратить намного меньше времени на рендеринг.