— Первое, с чего хочется начать: почему две модели танков вынесены в начальные титры? Вы считаете их полноправными персонажами ленты?
— Я вообще считаю их главными героями. Ведь Михаил Кошкин, в общем-то, является душой этих танков. Они в каком-то смысле олицетворяют конструктора. То, как он мыслит.
Те гениальные идеи, которые в нем рождались воплотились именно в эти машины. Они стали той силой, которая впоследствии смогла остановить врага на подступе к Москве. Мы рассказываем историю про Кошкина, про его пробег.
Но, мне кажется, по праву танк «Т-34» может являться главным героем нашего фильма.
— Другого главного героя картины — инженера-конструктора Михаила Кошкина — сыграл Андрей Мерзликин, который действительно внешне его напоминает. Вы сразу видели его в этой роли?
— Эта роль писалась не под Андрея, но просто так удачно совпало. Нам не пришлось искать актера на роль Михаила Ильича, потому что выбор был очевиден. Мало того, что Андрей хороший артист, он похож на Кошкина — и он еще — тоже Ильич. Тут уж сама судьба распорядилась.
— А как вообще появилась идея сделать кино про Кошкина и пробег двух танков из Харькова в Москву?
— Идея рассказать историю про Кошкина принадлежит министру культуры Владимиру Мединскому. Продюсерская компания «Медиа-Трест» и в частности продюсер Дмитрий Щербанов решили эту идею воплотить в жизнь — и пригласили меня как режиссера, чтобы я это все возглавил.
Дальше мы стали думать и решать, каким бы языком нам рассказать молодому зрителю об этом гениальном конструкторе.
Мы пришли к выводу, что надо попробовать возродить старый забытый жанр советского приключенческого кино. И попробовали в этом жанре рассказать эту историю.
— В фильме присутствуют ярко выраженные элементы роуд-муви, что не совсем характерный для отечественного кино жанр. Это специально было сделано или так получилось просто потому, что картина — про два транспортных средства, грубо говоря?
— (Смеется.) Ну это фильм про то, что танки ехали из точки А в точку Б. Тут, к сожалению, от роуд-муви не уйти никак. Есть дорога, есть путешествие. Это уже вопрос терминологии, наверное.
— В отличие от ваших «28 панфиловцев», «Танки» выполнены в гораздо более непосредственной манере. Вы с самого начала хотели сделать что-то совсем другое по настроению?
— Конечно, всегда хочется работать в разных жанрах и рассказывать разные истории. Это же интересно — попробовать и такой язык повествования, и такой. Поэтому мне захотелось попробовать себя в более легком жанре.
Хотя он по сути оказался ничуть не легче, потому что работать в рамках жанра всегда сложно.
Жанровое кино снимать гораздо сложнее, чем авторское, потому что нужно от самого начала до самого конца точно следовать этому жанру.
Ни вправо, ни влево. А внутри этого жанра еще нужно попытаться рассказать историю — и попытаться рассказать ее интересно. Потом, приключенческое кино — это куча каскадеров, куча техники, у нас еще была куча лошадей. Это не так просто.
— Фильм «28 панфиловцев», который вы делали вместе с Андреем Шальопой, частично снимался на собранные путем краудфандинга деньги. В этот раз решили не прибегать к такому способу финансирования?
— Частично, да, «Панфиловцы» снимались за счет краудфандинга. Здесь же инициатива исходила от Минкульта, эту картину и ее съемки организовывали «Медиа-Трест» и Дима Щербанов — он искал деньги на то, чтобы этот сценарий превратился в кино.
— А какую роль во всем этом сыграло Министерство обороны и Российское военно-историческое общество?
— Российское военно-историческое общество сыграло огромную роль, потому что Андрей Назаров — собственно, сотрудник РВИО, он и написал сценарий. Что касается Министерства обороны, то оно, конечно, очень многим помогло. Например, выделило тралы для перевозки танков — это тоже непростая задача.
— Возвращаясь к самому фильму — в определенный момент герой Антона Филипенко говорит персонажу Мерзликина, что «ему все кажется, что у нас врагов мало». Эта позиция, по-моему, в сегодняшней России довольно популярна. А вы с этим согласны? У нас действительно много врагов?
— Я согласен с героем Филиппенко, врагов у нас немало. Но это было всегда, и, наверное, всегда так будет, а мы всегда как-то справлялись с этим. Главное — не паниковать и не бояться.
— Изначально фильм назывался «Увидеть Сталина», однако позже название поменяли на «Танки». Почему отказались от первого варианта?
— Не знаю, почему именно отказались и по каким причинам. Должен сказать, что мне изначально название «Увидеть Сталина» не нравилось, и я всячески ему противился. Мне кажется, что название «Танки» в полной мере отвечает и жанру, и идее, и смыслу, и тому, что зритель увидит на экране. Потому что кино не про Сталина, кино про танки.
— А как вы вообще сами относитесь к фигуре Сталина?
— Я со Сталиным лично не знаком. (Смеется.) А как к исторической личности… вы знаете, к ним вообще сложно как-то относиться, потому что мы не можем знать досконально всего, что приписывается человеку. Мы не знаем, правда это или нет.
Но в те времена мы смогли победить в самой ужасной и страшной войне за всю историю человечества.
В те времена Советский Союз был на вершине и в кино, и в образовании, и в строительстве. Мы через очень короткое время после того, как одержали победу в огромной мировой войне, полетели первыми в космос. Есть такие факты, которые заставляют задуматься.
— Тогда не могу не спросить вас про сравнительно недавний скандал с запретом комедии «Смерть Сталина». Как вы считаете, подобное вообще допустимо в современном мире?
— Я не очень знаком с этой ситуацией, однако, на мой взгляд, что-то запрещать — неправильно. Надо делать так, чтобы была какая-то альтернатива. Но я картину «Смерть Сталина» не видел, поэтому ничего сказать, к сожалению, не могу.
— А произведение искусства в принципе способно кого-либо по-настоящему оскорбить?
— Думаю, способно. Не так давно вышел небезызвестный фильм, который, я уверен, многих летчиков настоящих очень бы оскорбил. (Смеется.) У меня отец — военный летчик, я с ними знаком. Так что да, наверное, способно.