Промозглый май 1940-го. Премьер-министру Британии Невиллу Чемберлену объявлен вотум недоверия, и бразды правления, скрепя сердце, доверяют не лорду Галифаксу, который вроде бы должен возглавить правительство, а Уинстону Черчиллю (Гэри Олдман). За плечами 60-летнего политика большая жизнь и насыщенная карьера — от поста министра внутренних дел до поражения при Галлиполи. Кроме того, именно он два года назад резко осудил пакт о ненападении, подписанный Германией и Великобританией. Впереди — тяжелейший месяц, по итогам которого Черчилль станет одной из самых значительных фигур ХХ века, а Великобритания окончательно откажется от переговоров с фашистами.
После церемонии вручения премии «Золотой глобус», на которой Гэри Олдман получил приз за лучшую мужскую роль, все разговоры о «Темных временах» сводятся к прославлению выдающегося актера, который семимильными шагами несется к первому в своей карьере «Оскару». Панегирики более чем обоснованы.
Черчилль не самый редкий (но и не слишком частый) гость на киноэкране, но, пожалуй, никогда еще он не был настолько правдоподобен.
<3>
Часть заслуги здесь лежит на великом гримере Кацухиро Цудзи, который на протяжении полугода придумывал, как превратить сухопарого Гэри в пышущего энергией великого толстяка. Итогом стали две сотни часов в общей сложности в кресле гримера и абсолютное перевоплощение. Поначалу кажется, что Олдмана в этой роли выдают только глаза, скрытые за сдвинутыми на нос очками. Всклокоченные остатки когда-то рыжих волос, обвисшие щеки и, конечно, огромный живот, вступающий в конфликт с кипучей энергией героя — этот человек не имеет ничего общего ни с кокаинистом-психопатом Стэнсфилдом из «Леона», ни с Дракулой, ни даже с позднейшими работами вроде Джорджа Смайли («Шпион, выйди вон»), за которого Олдман получил свою первую номинацию на «Оскар».
Олдман рассказывает, что долго работал над мельчайшими деталями образами, чтобы максимально далеко уйти от стилистики парадного портрета.
И эта работа удалась. Взбалмошный старик и гениальный политик, хитроумный интриган и сентиментальный супруг, пьяница, сохраняющий трезвость рассудка в самой критической ситуации — актер создал богатейший образ, особенно на фоне современного массового кино, апеллирующего скорее к широким мазкам плакатной стилистики.
Однако за разговорами об этой — центральной и безусловно блистательной — работе теряется собственно фильм, который при всей яркости центрального персонажа совсем не является кинобенефисом к 60-летию Олдмана.
Уже неоднократно замечено, что «Темные времена» составляют динамическую пару с еще одним важным фильмом прошлого года — «Дюнкерком» Кристофера Нолана.
Обе картины рассказывают об одном и том же историческом эпизоде, но с принципиально разных сторон, однако этим их сходство не ограничивается. По совпадению, жанр патриотического блокбастера в течение одного года решили оживить два британца, которых дежурно ругают за умные руки и холодную голову. Нолан всю жизнь озабочен технической работой со зрительским восприятием (в нелинейном «Дюнкерке» она в некотором смысле доведена до абсолюта), автор «Темных времен» Джо Райт — изобразительной машинерией, пиком работы с которой, пожалуй, стала «Анна Каренина». На сей раз Райт еще больше усложнил себе задачу: решил снять кабинетное историческое кино так, чтобы оно было интересно не только тем, кто и без того при каждом удобном случае готов прижать руку к сердцу в патриотическом порыве.
Собственно, потому одышливым сердцем фильма и стал великий актер Олдман, но этот ход выглядит не случайной удачей, а ловкостью талантливого конструктора.
Едва ли не впервые Райт работает на полутонах, избегая откровенного китча. Почти незаметно он превращает Британию сороковых в таинственное готическое пространство, где почти не бывает солнца, а люди даже на улицах двигаются с чуть заметным тревожным напряжением. В высоких кабинетах и зале парламента (не говоря о бункере Черчилля) и вовсе постоянно царит густой полумрак, усиленный клубами дыма от неизменной черчиллевской сигары. Все это усиливает напряжение, а главное — заставляет несколько иначе взглянуть на события минувших дней. И именно в этом видится главное достижение «Темных времен», свежесть которых не в пересмотре отношения к историческим событиям, а обновлении словаря и интонаций, что в конечном счете помогает перестать относиться к истории как к протухшему за давностью лет анекдоту.