Основной проект нынешней биеннале, получивший название «Заоблачные леса», расположился в Новой Третьяковке. Куратору Юко Хасегаве, директору Музея современного искусства Токио, удалось втиснуть лирическое исследование связей между природой и современными технологиями в формат нарядной икебаны. Приглашенные ею художники исследуют связи между природой и технологиями, предоставляя зрителю возможность бродить среди комнатных растений, жидкокристаллических экранов и гербариев.
Мэтью Барни
Американец Мэтью Барни — в прошлом муж исландской певицы Бьорк (она также участвует в биеннале) и профессиональный футболист — мыслит амбициозными и размашистыми проектами. Таким был его «Кремастер» — поражающее барочной избыточностью произведение, которое соединило в себе столько культурных аллюзий, смыслов и медиумов (пять полнометражных фильмов, инсталляции, фотографии и скульптура), что до сих пор остается одним из главных эпосов в истории современного искусства.
Художник заселяет свои видеоработы персонажами разных культур и эпох, добавляет к ним ритуальные жесты и цитаты из классической литературы и искусства,
в конце концов превращая их в мешанину образов и символов, расшифровать которые не стоит и пытаться. Демиургический размах и тотальная феерия — вот черты, определяющие почти все, что он делает. В Москву Барни привезет специально созданную для биеннале серию «Космическая охота». Это минималистичная серия картинок из меди, главными персонажами которой стали волки — их силуэты проступают на фоне небесных тел. Кроме того, зрителей ждет новый перформанс с участием нанятых Барни танцоров. Расплывшаяся в море метафор, эта работа как нельзя лучше вписывается в предложенную Юко Хасэгавой тему «Заоблачные леса»: тот же символизм, то же безграничное пространство интерпретаций.
Бьорк
Воссоединение бывших супругов в рамках биеннале само по себе тянет на мелодраматическое шоу.
Именно Барни вовлек Бьорк в мир современного искусства в начале нулевых:
их главная совместная работа — видео «Рисуя границы 9» — представляет собой двухчасовой бессловесный фильм, саундтрек к которому то и дело балансирует между рычанием и заунывным обрядовым причитанием. Оказавшись на китобойном судне,
герои Бьорк и Барни примеряют традиционные японские свадебные костюмы, принимают ванну с китовым жиром, а в финале начинают кромсать друг друга, отрезая по кусочку плоть, которая вновь обращается в кита.
Оттолкнувшись от этого опыта, Бьорк трансформировала как свою музыку, так и художественные практики. Самым удачным в этом смысле, пожалуй, был ее альбом «Biophilia», для которого Бьорк выпустила несколько связанных между собой приложений для детей — с их помощью они могли изучать вселенную через музыку и наоборот.
Сейчас певица везет в Москву шесть VR-инсталляций, которые были созданы в рамках проекта Bjork Digital — он сопровождал выход альбома Vulnicura, впитавшего в себя драму разрыва с Барни.
По сути, это виртуальная хижина, которая позволила Бьорк синхронизировать ее музыку с визуальными работами, — на первый взгляд, вроде бы развлечение развлечением, но не без свойственного ей шаманизма.
Олафур Элиассон
Повелитель стихий Олафур Элиассон, пожалуй, идеально вписывается в концепцию Хасегавы. Он начинал с искажающих пространство световых инсталляций в духе Джеймса Тарелла, постепенно усложняя и расширяя сенсорный опыт зрителя с помощью других спецэффектов, позаимствованных у природы.
Он возводил водопад в садах Версальского дворца, играл с перспективой и восприятием пространства на Венецианской биеннале и заполнял лондонским туманом здание Тейт Модерн.
Метод Элиассона заключается том, что он помещает зрителя в стерильное музейное пространство и жонглирует его ощущениями с помощью воды, света, тумана и температуры.
Эту практику можно было бы назвать искусство взаимодействия, эстетику которого описал французский художественный критик Николя Буррио, если бы автор не выступал здесь авторитарным кукловодом, конструирующим зрительский опыт в строго заданной последовательности. В Третьяковке он представит световую инсталляцию «Пространство резонирует от нашего присутствия», название которой, в общем, говорит само за себя.
Пьер Юиг
Француз Пьер Юиг — еще один исследователь человеческого восприятия. Правда, в отличие от Элиассона, он работает преимущественно с цифровыми технологиями. Фильмы, объекты и сконструированные ситуации, в которые вовлекается зритель, Юиг мастерит с помощью проекций. Так, один из самых знаменитых его проектов, сделанный для Венецианской биеннале в 2001 году, представлял собой лабиринт исчезающих и появляющихся стен, пейзажей и панорам. Больше всего эти практики напоминают интерактивную игру, расширяющую границы визуальности. К тому же еще один его фетиш — кино. Юиг исследует способность кинематографа формировать и искажать память.
Представленная в Москве видеоработа Human Mask — одна из самых поразительных на биеннале. Это фильм о Фукусиме после катастрофы, главной героиней которого становится ручная обезьяна в маске молодой девушки, имитирующая человеческие движения.
По легенде, макака в маске действительно «работала» официанткой в одном из ресторанов Токио, где ее и заприметил художник. На первый взгляд кажется, что Юиг представляет ее героиней, страдающей от осознания собственной уязвимости, но на деле такое восприятие оказывается продиктовано нашей склонностью к антропоморфизму и тщетным желанием понять нечеловеческие формы интеллекта и труда.
Хуссейн Чалаян
Британский дизайнер, которого критика величает «алхимиком моды», в музейных залах мелькает не реже, чем на подиумах. Его минималистичную одежду замысловатого кроя, часто сделанную из материалов, которые трудно даже вообразить на человеческом теле, предпочитают Тильда Суинтон и Бьорк (в одежде от Чалаяна она запечатлена на обложке альбома Post): никакой симметрии и прямых линий. Его первая профессиональная коллекция представляла собой серию платьев из бумаги, а показы нередко оборачивались театрализованным действом, в рамках которого, например, на подиум выбегал ребенок с пультом управления, поднимающим пластиковые юбки моделей. Собственно, переосмысление роли одежды и приращение к ней дополнительных смыслов и сделали его не только успешным модельером, но и художником, что он и демонстрирует на Московской биеннале.