— Расскажите, как и почему вы решили снять фильм про послевоенную Литву? Тема сложнейшая, за нее до вас толком никто и не брался…
— Основой для фильма послужила повесть (или скорее это роман) Эфраима Севелы «Продай твою мать». Произведение многослойное, многофигурное. Я воспользовался для сценария лишь главной линией, наиболее, на мой взгляд, кинематографической. Я увидел возможность в личной истории двух героев рассказать об основных конфликтах середины двадцатого века. Они были трагически судьбоносны тогда и не потеряли свою актуальность сегодня. Раньше я касался близкой темы в документальном фильме. Пятнадцать лет назад я сделал документальную картину о холокосте «Дети из бездны» (речь о фильме из цикла «Прерванное молчание». — «Газета.Ru»), которую продюсировал американский режиссер и продюсер Стивен Спилберг, дай ему Бог здоровья. Сам бы я на это никогда не решился.
Эта работа, интервью очевидцев давних событий, связанных с массовым уничтожением евреев фашистами, столкновение с тем документальным материалом стали для меня тяжелейшим психологическим испытанием.
<2>
Окончив фильм, я был уверен, что больше никогда не коснусь этой темы. Я высказался, я сказал там все, что хотел, я рассказал широкому зрителю, что и как это было, что это такое – истребление людей по национальному признаку. Но книга Севелы заставила меня взглянуть на те проблемы несколько под другим углом. Взглянуть на них шире и так, как они стоят перед миром сегодня. Сейчас в мире происходит сильнейшее противостояние — культурное, национальное, религиозное, социальное… Во всем мире. Мне показалось важным рассказать локальную, личную историю про людей, которые любят друг друга, но не могут остаться вместе, потому что их раздирают чудовищные противоречия — часто искусственные, часто созданные культурной традицией, но еще чаще подогреваемые политическими режимами. Мои герои не могут друг друга понять, как бы они друг друга ни любили. Мне показалось важным показать правду каждого из них, вне зависимости, согласен я с ней или нет. Я твердо уверен: пока общество, мир, мы все вместе, не попытаемся найти и понять правду другого, ничего не получится. Будут взрывы, смертники, будут гибнуть невинные люди… Надо понять друг друга — конечно, не с террористами, а с теми, кто готов пока их поддерживать гласно или негласно. Это очень трудно, но совершенно необходимо.
— Мне в «Холодном танго» больше всего понравилось отсутствие разделения на правых и виноватых.
— Мне было важно разобраться, почему тот или иной персонаж фильма идет на те или иные поступки. Где черта, за которой компромисс становится преступлением? Бросить в другого камень проще всего. Но я знаю, что это такое — пытаться прожить жизнь с чистой совестью. Это очень трудно и далеко не всем удается. Я не оправдываю своих героев, но я пытаюсь им сочувствовать в их стремлении, не всегда успешном, оставаться людьми, когда атмосфера, царящая вокруг, полна риска и агрессии, когда идеология государства всеми средствами старается выбить из тебя человеческое.
— Как вам кажется, того, что случилось с Литвой, можно было избежать? Или объяснить, почему все случилось именно так?
— Наша страна была недемократичной, репрессивной, шло планомерное уничтожение собственного народа, но многие верили, что это необходимо, ради «счастья для всех», ради «светлого будущего».
Многие верили, что можно кого-то насильно осчастливить. Сталин и его соратники, конечно, так не думали.
Для них главным было сохранить власть внутри страны и за рубежом. В этой атмосфере насилия, лжи сталинизм опасался демократических стран больше, чем фашистской Германии. Для Сталина куда страшнее были Англия, Франция и Америка. Они служили нам «плохим примером». Там люди жили, при всех издержках, все же свободней и значительно лучше экономически. Поэтому для Сталина было важно подавить буржуазное окружение и как минимум — ближайшие страны.
— «Вора», «Водителя для Веры» и «Холодное танго» некоторые уже объединяют в условную ретротрилогию. Вы принципиально в последние годы работаете именно с этим, отдаленным во времени материалом?
Да нет, такой задачи у меня не было. Я снимаю то, что меня волнует, кажется современным, актуальным. Мне кажется, в сегодняшнем мире очень важно пробуждать сочувствие и уважение к человеческой личности, к ценности отдельной человеческой жизни.
Для этого важно знать правду об истории своей страны, не только о ее победах, но и о трагических ошибках.
Хочется, чтобы зритель посмотрел на себя не только как на отдельного человека в сегодняшних буднях, но и почувствовал себя звеном в исторической цепи. Мы — звено в цепи, которая была до нас и будет продолжаться после нас. И прочность этой цепи зависит от каждого из нас. Поэтому так важно знать правду о прошлом. Возможно, в моих фильмах мне не хватит таланта, но в них я говорю правду. И за каждое слово в них я отвечаю.
— А откуда такая уверенность? История ведь всегда становится одним из главных идеологических инструментов. У вас есть механизм поиска верной версии?
— Вы правы, политики всегда пытаются переписать историю себе на пользу, но в странах демократических это сделать значительно трудней. Зато это легко получается, например, в Северной Корее… Мне бы очень не хотелось, чтобы мы в своей стране снова закрылись «железным занавесом» и продолжали убеждать себя, что мы самые хорошие, самые мирные и самые справедливые, просто нас никто не любит и все используют. Так не бывает, и нельзя поддаваться такому соблазну, это пагубный, бесперспективный путь.