В январе 2013 года здание Политеха на Новой площади в Москве закрылось на долгую — до 2018 года — реконструкцию. Перед Минкультом тогда стояла большая задача: сделать так, чтобы за пять лет ценное наследие советской науки не растерялось, а без того архаичный музей окончательно не стерся из памяти жителей столицы. Тогда и было решено переложить решение всех важных и сложных проблем — от контроля над реконструкцией здания и хранения музейных объектов до установления новой концепции развития Политеха — на плечи молодой и хрупкой Юлии Шахновской.
Между СУПом и «Гаражом»
Шахновская — юрист по образованию, но всерьез юриспруденция ее никогда не увлекала. В 2006 году она с головой ушла в культурно-образовательные проекты: она курировала проекты в SUP Media, работу соцсети Livejournal, издательство «Азбука-Аттикус», кинотеатр «Пионер», различные благотворительные фонды.
В 2008-м Юлия Шахновская переместилась поближе к искусству: вместе с Дарьей Жуковой она взялась за создание «Гаража». Там она организовала две впечатляющие по масштабам для того времени экспозиции:
«Альтернативную историю искусств» концептуалистов Ильи и Эмилии Кабаковых и выставку коллекции Фонда французского миллиардера Франсуа Пино.
Но современное искусство, как и юриспруденция, не стала ее призванием: увидев свое будущее в поле где-то между музеями и образованием, Шахновская ушла в Политех. С 2009 года она возглавляла его Фонд развития, а в июле 2013-го заменила на посту директора 72-летнего Бориса Салтыкова.
Уникально пыльная коллекция
Политехнический музей — один из старейших в стране: он был основан в 1872 году, а спустя пару лет началось возведение отдельного здания, которому было суждено сперва собрать под своей крышей достижения отечественных физиков, затем — прибавить к своей аудитории лириков (на протяжении XX века лекторий Политеха принимал Маяковского и Есенина, Беллу Ахмадулину и Булата Окуджаву), а в сталинские времена — продемонстрировать победы пятилеток.
Чем меньше в стране оставалось точек передового производства, тем меньше экспонатов поступало в Политех, а к началу нулевых музей превратился в пыльный островок советского наследия в центре Москвы, основными посетителями которого стали школьники, приходившие посмотреть на работающий макет домны и единственный в мире русский дореволюционный автомобиль — причем исключительно из-под учительской указки.
«Основным мотивом выбора Шахновской в качестве нового руководителя музея была в первую очередь ставка на ее эффективность, — вспоминает собеседник «Газеты.Ru», знакомый с ходом назначения, —
при этом ее кандидатуру поддерживал первый вице-премьер Игорь Шувалов».
У Шахновской на новом посту сразу появилась амбициозная цель — сделать Политех лучшим в мире музеем. Однако она быстро поняла: старые скучные микроскопы останутся старыми микроскопами, даже если перевезти их в футуристическое здание и подсветить разноцветными лампами. При этом разрушать традиции Политеха и оставлять старые экспонаты пылиться на складах тоже не имело смысла, ведь
в коллекции музея почти 230 тыс. единиц хранения, а многие предметы — уникальны.
Шахновская была уверена, что в новом музее должно найтись место для раритетов наподобие единственной сохранившейся ЭВМ «Урал», вычислительной машины «Сетунь» (что-то вроде компьютера, основанного на троичной логике), поржавевших трубок Белла и других ценностей.
Фактически эта коллекция не пополнялась последние 30 лет. В годы Советского Союза ударники тех или иных отраслей промышленности с энтузиазмом сгружали музею продукты своего труда, но
сегодня требовать у фабрик и заводов предметы их гордости просто нет смысла: как известно, ничего уникального за последние 30 лет отечественная промышленность не произвела.
Сама Шахновская не раз обозначала, что обновление коллекции — больной вопрос не только Политеха, но и многих других музеев. Согласно федеральному закону №94,
госмузею на закупку новых экспонатов раз в квартал выделяется 400 тыс. рублей — купить что-то ценное на любом из отечественных или зарубежных аукционах за эти деньги почти невозможно.
Сепулька, молнии и атомная бомба
Однако у тех, кто посещал экспозицию «Россия делает сама» на ВДНХ (сюда частично переехал Политех на время реконструкции здания), ощущения, что музею нечего выставлять, не возникает. Зрители получают и хлеб, и зрелища:
здесь можно разглядывать ракетоплан Циолковского, а можно почувствовать, как земля уходит из-под ног от взрыва атомной бомбы РДС-1.
Затем ослепленные атомной вспышкой и слегка покачивающиеся посетители обычно идут метать молнии, играть на мозговых гуслях, кристаллизировать ацетат натрия и фотографироваться с Сепулькой — стареньким роботом, которого Политех выставляет на радость детям с 1960-х годов. Если после выставки «Россия делает сама» посетить еще и фестиваль науки, искусства и технологий, который Политех каждый год устраивает то на ВДНХ, то в Парке Горького — станет ясно, что
Юлия Шахновская уже прочно приблизилась к исполнению мечты о «лучшем музее мира».
В одном из интервью она признавалась: когда Политех вернется в родное здание, он станет совсем другим. Полвека назад туда приходили смотреть на диковинные вещи, иллюстрирующие прогресс мировой технической мысли в лице советских изобретателей. Но сегодня технологий слишком много, и знакомиться с ними куда легче в интернете, а не в музее. Поэтому Шахновская решила, что новый Политех будет не показывать, а рассказывать: истории людей, которые создавали науку, и предметов, которые стали историей.
На свидание с Политехом
Когда Юлия Шахновская взялась за популяризацию науки, ей пришлось учесть, что, превращая сложное в увлекательное,
легко скатиться до уровня музея-аттракциона и утратить научную составляющую.
Чтобы удержать планку, Политех взял на себя роль почти образовательного учреждения: музей запустил университет для детей и фестиваль актуального научного кино для взрослых, открыл научные бои среди молодых ученых и пригласил художников, чтобы вместе сделать проект в жанре science-art. Шахновская не сделала науку интересной двоечнику, но показала, что
мир ученых и их изобретений — это не закрытое сообщество, куда нет доступа людям без профильного образования, а вполне доступный источник новых впечатлений и знаний.
При этом у образовательного музея есть одно выгодное отличие от школы и университета. Мантра нового Политеха — ничего своим посетителям не навязывать, не вешать ярлыков, ничего не требовать. Перед тем как заняться разработкой концепции развития музея, Шахновская с коллегами поездила по миру и посмотрела, как работают самые посещаемые исторические и естественно-научные музеи. И решила, что в Политехе скоро будет так, как в Британском музее: по ее оценкам,
половина посетителей приходят туда просто так — не на экспозицию, а на встречу, чашку кофе, прогулку или свидание.
Английская концепция и японский архитектор
В итоге создание новой концепции развития для Политеха было поручено английскому бюро Event Communications. Англичане пообещали, что к 2020 году в музей придет настоящая эпоха ренессанса:
гости столицы будут толпиться у Политеха едва ли не дольше, чем в очередях в Третьяковку,
а определение «архаичный» поменяется на «ультрасовременный» и «передовой».
Ренессанс коснется не только фактуры музея, но и его здания. В 2011 году Политех утвердил проект японского архитектора Дзюнья Исигами, созданный совместно с бюро Arup. Исигами предложил превратить Политех в сад-музей — и чиновники отрицательно замотали головами: подземный парк в центре Москвы да еще внутренний дворик с особой пленкой, под которой зеленые растения переживут российскую зиму, — это ужас, не получится, вам никто не разрешит. В итоге отказались только от пленки (которая и правда вряд ли бы прижилась в столичной экологии), заменив ее стеклом. А сквер в том месте, где сейчас подвалы, все же будет:
идея архитектора состоит в том, чтобы соединить под землей сквер Соловецкого камня с одной стороны Политеха и сквер с памятником героям Плевны — с другой.
В остальном здание музея хотят вернуть к его первоначальному виду: восстановить первоначальные цвета, фасад и барельефы, вернуть разрушенный купол над аудиторией, убрать лишние стены, построенные в советское время.
Юлия Шахновская хотела расширить границы музея, но сделала больше: даже без собственного здания Политех задышал и зажил собственной жизнью. У него уже сформировалась новая аудитория: вместо младших школьников в музей пришла креативная молодежь, москвичи, жадные до знаний, гости столицы, пресытившиеся екатерининскими тарантасами в исторических музеях. Все они понимают, что просто хранение и экспозиция — уже слишком мало для современного музея, а легендарный Политех уже не тот — но гораздо лучше.
«Видя эффективность Шахновской на своем посту, ей предложили пост директора музейного департамента Минкультуры России, — вспоминает источник «Газеты.Ru» в Минкультуры, — впрочем, ей показалась эта должность сложной и неудобной, поэтому она отказалась, предпочитая продолжить руководить музеем».