У Глории — внешность Энн Хэтауэй и проблемы с алкоголем, о масштабе которых она до поры даже не подозревает. Пока она просто пьет ночами напролет, как заправский сапожник, в то время как ее бойфренд Тиму (Дэн Стивенс) пытается делать карьеру.
В какой-то момент терпение мужчины лопнуло, и, явившись поутру в родную вроде бы квартиру, Глория видит, что ее вещи аккуратно упакованы в чемоданы, а сама она здесь больше не живет.
Делать нечего — девушка отправляется в родной городишко, покупает надувной матрас (в пустом доме для начала надо где-то спать) и встречает бывшего одноклассника Оскара (Джейсон Судейкис), у которого как раз есть собственный бар.
<3>
Похмелье проснувшейся в районе обеда героини усугубляется тем, что мировая общественность взбудоражена крушащим Сеул монстром, который неведомым образом минувшим утром прошелся по центру южнокорейской столицы, в точности повторяя передвижения пьяненькой Глории.
Начо Вигалондо — энергичный испанский кинематографист, который в нулевых снял пару довольно диких, но симпатичных фильмов («Петля времени», «Пришелец из космоса») на родине, а потом умело встроился в американские ужастики-альманахи типа «Азбуки смерти». В итоге три года назад он дебютировал в Голливуде фильмом «Открытые окна». Дебют получился столь же размашистым, сколь и издевательским: мокьюментари-триллер, снятый на веб-камеру, в главных ролях — Саша Грей и Элайджа Вуд. Выглядело все это забавно, но не очень ясно было, что режиссер сделает дальше.
«Моя девушка — монстр» в этом смысле — очевидная заявка на уверенное продолжение американской карьеры.
Приятное преимущество Вигалондо перед голливудскими коллегами заключается в том, что всегда помогало его соотечественникам вроде Гильермо дель Торо — в некотором смысле «Моя девушка — монстр» это своего рода парафраз «Тихоокеанского рубежа». Испанцев роднит свежесть взгляда и здоровая дикость во всем, начиная с крайне эффектной заявки. Понятно, что сюжет «Монстра» легко экспортируется примерно в любую страну (включая ту же, допустим, Южную Корею), но именно сегодня и именно в Америке он смотрится наиболее эффектно.
Режиссер при этом показательно не делает никаких политических намеков, но безобразия Глории, конечно, идеально рифмуются с американской внешней политикой — в конце концов, даже разговоры о бомбардировке Сеула (правда, со стороны Северной Кореи) звучали совсем недавно.
Собственно, главная сложность для постановщика и сценариста тут заключалась в том, чтобы создать на основе этой идеи некоторый сюжет для полнометражного фильма. История вышла извилистой: сперва Хэтауэй и Судейкис разыгрывают романтическую комедию, но вскоре начинается такое черт-те что, которое проще (и приятнее) увидеть, чем пересказать. Во второй половине фильма Вигалондо чуть слишком пытается удивить зрителя и его пару раз заносит на резких поворотах.
Но в кювет он, к счастью, так и не улетает — наблюдение за такими трюками, в принципе, бодрит и само по себе.
Там, где режиссеру отказывает чувство меры, выручает его оборотная сторона — невероятная витальность, остроумие и без скидок блестящий кастинг.
«Моя девушка — монстр» — идеальная иллюстрация банальной, в общем, мысли, что масштабная история создается не бюджетом, а прежде всего фантазией и четким пониманием финального результата.
Фильм Вигалондо очевидно дешевле большинства современных блокбастеров, но в лучшие моменты производит по-настоящему эпическое впечатление. И дело тут не только в компьютерной графике, но и в том, что от каждого шага такой женщины, как Энн Хэтауэй, как известно всякому мужчине, земля действительно чуть заметно, но ощутимо дрожит.