Два года назад Василий Вакуленко стал первым рэпером, собравшим «Олимпийский». Год назад Баста в рамках традиционного, приуроченного ко дню рождения концерта сыграл два аншлаговых шоу с оркестром в Государственном Кремлевском дворце.
Казалось, что расти дальше некуда, но в конце прошлого года было анонсировано еще одно выступление в «Олимпийском», в котором решено было убрать перекрытия, открыв круговой обзор на 360 градусов. Поначалу планировалось собрать 25 тысяч человек, в итоге накануне концерта был объявлен солд-аут с цифрой в 35 тысяч зрителей. Дождливым субботним вечером эта цифра, признаться, не внушала никакого оптимизма — многие еще помнят недавнюю давку на входе на концерт ДДТ. Однако
Вакуленко как организатор сделал очевидное — открыл больше входов и организовал встречу публики при помощи сотни с небольшим волонтеров.
В итоге концерт, который должен был начаться вовремя — ровно в 19.00, — все же задержался на полчаса, но большая часть зрителей к этому моменту спокойно и комфортно вошла внутрь. Появление Басты на установленной в центре зала сцене было обставлено с накалом, достойным решающего боксерского поединка. После громового инструментального вступления Вакуленко появился на сцене, пробежав через весь партер в окружении охраны, и
начал концерт песней «Я смотрю на небо» с прошлогоднего альбома «Баста 5», вокруг песен с которого и сосредоточена нынешняя программа.
Это логично: пятый альбом — это не только новейшая работа артиста, но и наиболее наглядная демонстрация его творческих амбиций, которые направлены на
ассимиляцию хип-хопа в благодатной почве рока и авторской песни.
Именно поэтому первая часть концерта была посвящена полуакустическим номерам, среди которых был и гипнотический кавер на песню «Родная» группы «Калинов мост».
<1>
Другое дело, что подобный материал предполагает более интимную обстановку и требует от слушателя чуткости, которой сложно требовать от 35-тысячной толпы. В связи с этим публика, конечно, пела хором, но подобающей раскачки от москвичей Вакуленко пришлось добиваться, подключив все свои шоуменские навыки. В какой-то момент на сцене вновь (это уже стало доброй традицией) приехавший из армии парень делал предложение своей избраннице, в финале на сцену поднялась дочка Басты Маша — и это помимо мастерского управления гигантским хором и затяжных забегов по сцене. Параллельно артисту приходилось бороться со звуком как на сцене (с отключившимися ушными мониторами), так и в гигантской чаше «Олимпийского». Эти сложности несколько смазали впечатление от концерта и придали ему во многом
настроение большого спортивного подвига.
Если же попытаться проанализировать этот успех, то получится, что все упирается в могучую фигуру самого Вакуленко, которая два часа металась под пристальными взглядами на сцене «Олимпийского». Помимо музыкальных и артистических талантов,
Баста сумел заработать колоссальный кредит доверия, став для очень разных людей героем, которого у них не было едва ли не со времен балабановского «Брата».
С той понятной разницей, что Вакуленко не порождение продюсерского или авторского гения. Можно провести и другую аналогию. В 1974 году после концерта молодого Брюса Спрингстина в Harvard Theatre музыкальный критик Джон Ландау написал легендарную фразу: «Я видел будущее рок-н-ролла и имя ему — Брюс Спрингстин». Не будем столь самонадеянными, чтобы загадывать на будущее, но благодаря Вакуленко музыкальное настоящее в этой стране впервые за последние пару десятков лет выглядит очень многообещающе.