— Свое двадцатилетие в 2003 году вы не справляли, кажется, никак. А вот «Морскую» отмечаете — да еще специальным концертом и мини-туром. Дата выхода дебютного альбома важнее даты образования группы? Если да, то почему?
— Я вообще не большой любитель всяких юбилеев, дат и искусственно приуроченных к этому событий. Но то, что песни с «Морской» поменяли российский музыкальный ландшафт конца 90-х — несмотря на то, что в то время нас наперебой называли группой-однодневкой и прочили скорое забвение, — это факт уже исторический (смеется). Для меня же гораздо важнее всяких дат и формальностей то, что альбом и сегодня, спустя 20 лет, звучит актуально. Время расставило все на свои места.
— Известно, что для вашего продюсера ставка была больше, чем жизнь, он, кажется, заложил московскую квартиру для того, чтобы выпустить альбом. А вы помните, на какие жертвы пошли?
— Все было гораздо прозаичнее. Никаких квартир ни у кого тогда не было. Зато было много энтузиазма и желания записать и издать альбом «по-настоящему». К сожалению, все менеджеры, продюсеры и концертные агенты того времени для «Мумий Тролля» оказались или совершенно бездарными, или абсолютно недальновидными. Может, они и были горячими любителями музыки, но при этом большими специалистами в области «профукать» или «умыкнуть».
Звукозаписывающие компании прекратили свое существование на следующий год после выхода альбома, концертные агентства растворились на половине пути гастрольного тура. Хотя я с самого начала отдавал себе отчет, что неизбежный удел начинающего артиста — только читать о своих многомиллионных продажах, в действительности, как говорится, «спасение утопающих — дело рук самих утопающих».
Мне пришлось в одиночку «спасать свой рок-н-ролл», разгребать чужие ошибки и расплачиваться с чужими долгами.
Но после владивостокских 90-х удивляться тут было мало чему. Путешествие в «страну рок-н-ролла» выходило занятным, с неизбежными жертвами, потерями, победами и приобретениями.
— Говорят, что песни с альбома менеджмент группы записывал на CD-болванки, раздавал их бесплатно на Горбушке с пометкой: «Если понравилась песня, звони на радио и заказывай «Мумий Тролль». Как вам кажется, сейчас сработала бы такая стратегия?
— В действительности это были компакт-кассеты — так было дешевле. Сейчас с помощью новых технологий и принципов распространения информации кратчайший и результативный путь от артиста к слушателю может не включать радио и телеэфиры. Но суть все равно остается прежней: вам нужно потратить много усилий, чтобы найти достаточное количество своих слушателей, которые обеспечат вас вниманием, необходимым для того, чтобы продолжать свои творческие экзерсисы.
— Что для вас сегодня значат песни с «Морской»? В чем различие в восприятии тогда, когда они писались, и сейчас, когда у вас есть, по крайней мере, временная дистанция к этим песням?
— Я, если честно, даже в мечтах не мог предположить тогда, что эти песни станут не просто хитами, а надолго останутся в памяти многих, послужат такой «жизненной установкой» для поколения…
— Можете сказать, чем сегодняшний Илья Лагутенко принципиально отличается от Лагутенко 20-летней давности? Есть ли песни с этого альбома, которые вам петь не хочется? Почему?
— Меня скорее радует, что сегодняшняя молодежь воспринимает эти песни как «свои», песни, написанные, когда вокруг было совсем другое время. Так что концертами в Петербурге и Москве проверим их в очередной раз на прочность.
Более того, в программу я также включил песни со всех альбомов, включая магнитоальбом 80-х.
— Вы же проложили дорогу огромному количеству исполнителей, которые составили ротации целых радиостанций. Вы довольны произведенным эффектом и его качеством? Чувствуете ли вы себя частью какой-то музыкальной волны и как она называется?
— Когда я еще был школьником, начинал записывать первые песни, взрослые студенты обзывали нас «пляжными романтиками».
На фоне философско-бунтарских настроений групп Ленинградского Рок-клуба, ужасно популярных тогда, это было почти ругательством. Но мне казалось, что это очень правильно отражает суть «Мумий Тролля». Музыка «новой волны» и «новых романтиков» была для меня своеобразной отправной точкой.
— Вы помните, как и когда придумали слово «рокапопс»? Что оно означает для вас?
— Да. Это было во время нашего первого выступления в Японии. Я пытался для себя категоризовать большое количество неизвестных нам японских групп, и в беседе с переводчиками родился этот шутливый термин. Мне всегда нравилась история человека, который ввел в обиход слово «рок-н-ролл». По возвращении я запустил это словечко на растерзание в беседе с несколькими журналистами.
Через пару недель о рокапопсе уже на полном серьезе дискутировали в серьезном издании типа «Литературной газеты».
Я до сих пор в полном восторге!
— В чем, как вам кажется, было принципиальное отличие «Мумий Тролля» и тех, кто пошел за ним, от русского рока?
— Не знаю. В планы «Мумий Тролля» точно не входило скоропостижно умирать. Несмотря на все прогнозы от русского рока.
21 марта, Петербург, Ледовый дворец
29 и 30 марта, Москва, «Крокус Сити Холл»