— Расскажите, что это вообще будет за концерт?
— Ну, в названии концерта все довольно лаконично и при этом подробно описано — Jazzy Funky Dorn. Четыре скрипки, четыре трубы и стандартная пятерка: барабаны, бас, гитара, клавиши, диджей. Ну и я (смеется). Это та же программа, которую мы презентовали на Bosco Fresh Fest в июне, а потом в Киеве и Одессе. Сейчас мы уже лучше сыгрались, все подчистили. Убрали экран, чтобы не отвлекать ничем от музыки. Даже свет хотим сделать максимально простой — музыка и только музыка, предельно понятный язык. Хочется достичь максимального экстаза, предельной громкости аплодисментов самыми простыми средствами.
— В чем для вас вызов в этом формате?
— Это совершенно другой способ существования на сцене. Когда за тобой 12 музыкантов — настоящих профессионалов, это совершенно окрыляет. Музыку ощущаешь совершенно иначе, чувствуешь себя настоящим музыкантом. Ты уже не прячешься за странными электронными звучками, в таком формате видна твоя музыкальная мысль и то, как ты ее подаешь. Я по-другому пою, танцую, даже говорю. Возникает совершенно другая энергия. И сама аудитория реагирует иначе. Это не стандартная «колбаса», которой от нас ждут, а реальная музыка! Нам интересно предстать в другом качестве.
— А как вы эту программу сделали? Все привыкли, что вы сам себе продюсер, а в таком масштабе понадобилась сторонняя помощь?
— Я, вообще, давно мечтал сделать такую штуку. Я дико загорелся этой идеей после того, как побывал на концерте Стиви Уандера на фестивале в Монтре. Я понял, что хочу звучать так же, хочу почувствовать то же самое у себя за спиной. Это показатель уровня, доказательство твоей музыкальности. Многие же до сих пор уверены, что я петь не умею и мне надо работать в какой-то другой сфере, меня в разные места посылали (смеется). С другой стороны, всем ничего не докажешь, и мы это делаем в значительной степени для себя. Я давно мечтал выступить с таким составом. Это мечта, которая осуществилась. Я выдал каждому из группы задание на три аранжировки. Когда они сделали демозаписи, я включился в работу — по структуре, форме, хитростям и всякому такому. Я был кем-то вроде художественного руководителя, организатора или дирижера.
— Запись программы будет?
— Мы записали ее на киевском фестивале Atlas Weekend, но чувствую, что московский концерт тоже надо будет зафиксировать.
— В России вы это шоу представляете только в Москве. Почему?
— Мне кажется, что это не массовая история. Ездить с этой программой по небольшим городам в первую очередь финансово невыгодно, да и интереса, мне кажется, будет меньше. Впрочем, мы еще не закрыли этот тур. Пока Москва в нем последняя, но мы рассматриваем возможность продолжения. Посмотрим, будет ли спрос.
— То есть вы подразумеваете, что Jazzy Funky Dorn все-таки для несколько другой аудитории, чем те, кто привык ходить на ваши концерты?
— Да, конечно. Я думаю, что люди, более искушенные в музыке, могут открыть для себя мою музыку именно благодаря этим концертам.
— Я говорю не про музыкальных гурманов, а про солидную публику, которая ходит на концерты, чтобы подчеркнуть свой статус, которых не столько музыка интересует, сколько чтобы все было богато. Не боитесь попасть в один ряд с Григорием Лепсом?
— Не думаю, что это случится. Мы выглядим очень просто: выходим на сцену в спортивных костюмах. Хочется, наоборот, создать ощущение, что мы просто крутой уличный джаз-бэнд. Это ближе, условно говоря, к Jamiroquai, чем к Фрэнку Синатре.
— Некоторое время назад вы говорили, что собираетесь поехать в США записывать альбом. Как с этим дела обстоят?
— Мы вернулись пару недель назад как раз — у меня затянулось лето, и я пропустил осень, прилетел сразу в зиму (смеется). С альбомом дело было так. Я поставил себе цель выиграть «Грэмми», стал узнавать, как это сделать. Узнал, что для этого нужно, зашел на сайт. Там надо записаться на территории США, свести его там и так далее. Меня, впрочем, все успокаивают и говорят, что если мой трек получит мировое признание, то весь вопрос только в том, сочтут ли академики его достойным премии. Плюс было понятно, что там я смогу вдохновиться атмосферой и буду иметь возможность полностью сосредоточиться на музыке: десять часов разницы, дела за океаном не достанут, только музыка. Все удалось, мы привезли 12 треков. Шесть уже готовы, еще для половины надо написать слова. Где-нибудь в феврале выпустим сингл, потом клип, а весной (чтобы не соврать, не позже 1 апреля) будет релиз.
— Расскажите теперь подробней. Всегда есть вопрос, откуда деньги на запись в Америке, особенно с нынешним курсом.
— Только кажется, что записать альбом в Америке — это дорого. Мы придумали такую историю: снять фильм про запись альбома. Под это дело нашлись спонсоры, которые многое оплатили за продакт-плейсмент. Студия стоит не так дорого — $100 в час. Для записи трека мне надо было два-три часа максимум. Плюс мы не тратили студийное время на поиск подходящих гитар, комбиков, на сочинение песен: все записывали в компьютер, а потом пропускали через студийные усилители и получали необходимое качество. Я все затраты минимизировал, по деньгам получилось примерно так же, как если бы я записывался во Львове или, допустим, в Петербурге. Только там бы меня еще постоянно дергали: «Ваня, сделай это, посмотри то». А тут я три месяца думал только об альбоме. Хреново только то, что, когда я вернулся, на меня свалился просто мешок проблем! До сих пор разгрести все не могу.
— То есть это был спланированный бизнес-проект? Или все-таки авантюра?
— И то и другое, на самом деле.
Я прилетел в Лос-Анджелес, вышел в аэропорт и стал думать, куда мне идти, что делать, — я никого не знал, жить негде, даже переночевать.
Я просто понимал, что если бы я пытался организовать все отсюда, то ничего бы не вышло — местная суета не позволила бы ничего сделать. Поэтому я сознательно вылетел вообще неподготовленным и начал все организовывать там. Я надеялся найти дом за два дня, искал две недели. Лос-Анджелес дико ленивый город, там у всех все хорошо, спрос на недвижимость большой, никому ты особо не нужен. Плюс нужна была кредитная история, которой у меня не было. Пришлось открыть американскую карточку, одолжить денег, положить на счет крупную сумму.
— А где вы в итоге жили первое время?
— У Ани Седоковой в квартире — спасибо ей большое, она реально спасла мою задницу! Она сама улетела, у нее там жили няня и дочь. Няня мне готовила нашу национальную еду: борщи, пельмени, отбивные, тушеную капусту. Я себя отлично чувствовал и искал дом. Потом нашел, вызвал пацанов, мы купили комп и начали записываться. Записали все инструменты, пошли на студию. Хорошо, что мы про это говорим, — пусть никто не думает, что мы сняли огромную дорогую студию и торчали там три месяца. Была, кстати, еще одна проблема: владелец дома сказал, что жить можно только втроем, а нас было пятеро.
Мало того что пришлось покупать матрасы, так еще и прятать, когда приезжали помощники владельца дома.
Еще гитарист болел все время, и больше всего денег мы в итоге потратили на сдачу анализов.
— И это все будет в фильме?
— Не знаю, все ли, но кино мы сняли. Причем мы решили, что не хотим титрами писать «прошло две недели», а просто побрились налысо все, и по росту волос все будет понятно. Я как приехал, побрил голову, а бороду пока не сбривал.
— Песни на альбоме будут англоязычные?
— Да, конечно, мне же нужно «Грэмми». Причем мне не хватало языка, решил его подтянуть уже на месте, и все получилось! Я просто достал всех своих американских друзей, пока тексты сочинял. Они ненавидели приходить к нам в гости, потому что я сразу заставлял их помогать мне писать слова для песен. Понятно, что можно было найти какого-то продюсера, который бы написал то, что я бы его попросил, но мне важно было сделать это самому — это же мой продукт, мои песни, мои мысли.
— А как все это будет звучать?
— Сложно сказать… Можно сказать, что музыка получилась такая же разноплановая, как и на предыдущем альбоме, помноженная на опыт и еще большую смелость. Помните, после второго альбома говорили, что Дорн уже не тот? Я думаю, что в этот раз таких разговоров будет еще больше.
— Вы же еще и лейбл умудрились запустить, пока были в Штатах. Это как получилось?
— Это моя команда. Мне, к счастью, очень повезло с людьми, с которыми я работаю. Они и помогли мне на расстоянии запустить «Мастерскую».
— Что надо артисту, чтобы выйти у вас на лейбле?
— Ну, это должен быть музыкант, близкий нам по духу. Там должны быть интересные вокальные линии, какое-то чувство стиля. При этом речь идет о большой жанровой свободе. Вообще, «Мастерская» — это прежде всего музыкальное пространство. Там есть студия с правильной акустикой, есть небольшой концертный зал на 100 человек — для квартирников. Еще будет кафе и синтезаторная галерея. В общем, «Мастерская» — это такое место, где музыканты будут встречаться и где можно будет пройти весь цикл сочинения песни.
— Каких-то артистов вы уже подписали?
— Да, конечно. Работает голубиная почта: кого-то я нашел на «Голосе», кого-то подсказали знакомые. Есть семь артистов уже. Они, конечно, все чертовы перфекционисты, как и я, — ждем пока окончательного материала.
— Это все украинские артисты или есть кто-то из России?
— Пока украинские, да. Мы еще просто не успели разгрести 240 писем, которые скопились на почте лейбла, но мы не ограничиваемся украинской сценой. Я думаю, что какие-то устоявшиеся артисты и новые российские звезды обязательно к нам потянутся.