— Вы недавно проехались с туром в честь юбилея дебютного альбома, наверняка вспоминали 90-е. Скучаете по тем временам?
— Ой, нет! Я никогда не хочу идти назад. Я очень ценю опыт, который остался у меня. Но он остался позади. Мне интересно получить новые впечатления, ввязаться в новые приключения, пережить новые эмоции. Я очень люблю 90-е. Было невероятно весело! Но все-таки я стараюсь сфокусироваться на сегодняшнем дне.
— А все эти премии MTV, награды за платиновые альбомы — вы что-нибудь из этого храните у себя дома?
— Часть из них лежит в Шотландии, что-то я привезла в Лос-Анджелес, а какая-то часть – в Висконсине... Но я вот даже точно не вспомню, где они все лежат!
— В какой момент вы поняли, что Garbage — это надолго? Или все еще нервничаете на сцене?
— Нет, я больше не нервничаю на сцене. Я сыграла достаточно концертов, чтобы понимать, что я все делаю правильно. Как только ступаю на сцену, то стараюсь сосредоточиться на том, чтобы петь лучше, играть лучше. И на том, как чувствует себя публика.
Люди, возможно, впервые заплатили деньги, чтобы прийти и увидеть нас.
Они выбрали нас среди миллиона других групп в мире. Это довольно лестно! И это такая привилегия, за которую хотелось бы отплатить всем самым лучшим, что у нас есть.
— То есть на возраст вы не жалуетесь?
— Возраст помогает во всем. Я серьезно! На самом деле это парадокс — женщины настолько сильно боятся возраста... И я тоже такой была!
Но фокус в том, что с годами ты становишься все более и более всемогущей, законченной.
Ты все более уверена в своих действиях. Вдобавок, чем старше, тем ты счастливее. Ты учишься быть счастливой! Когда я была молодой, я была настолько несчастной, неуверенной в себе. Мне казалось, что я уродина. Я не любила себя. А сейчас большую часть дней я просто наслаждаюсь жизнью. Я счастлива, что жива! (Смеется.)
— А как это отразилось на лирике? О чем хочется сказать миру сейчас?
— В 90-х, когда я стала петь в группе, я просто хотела быть услышанной. Я была девушкой с хорошим голосом. И мне нужно было, чтобы на меня обратили внимание. А сейчас, когда мне 50, я не могу попусту тратить время. Я хочу откровенно говорить о проблемах в мире. О той борьбе, которая происходит в разных частях света и внутри самого человека. У меня есть возможность донести свои мысли до тысяч людей, не у всех есть такая роскошь.
После того как умерла моя мама, а моя сестра родила детей, я стала настоящим борцом с человеческими страхами.
Я хочу пролить свет на некоторые темные стороны жизни. Хочу, чтобы наши фанаты не боялись идти своей дорогой, преследовали большие цели, а не прятались и пятились.
— У вас был довольно длительный перерыв в карьере. А сейчас группа снова пишет новые альбомы и гастролирует. Не жалко потерянного времени?
— Нет, я думаю, это было необходимо. По разным причинам. Музыкальная индустрия начала глобально меняться. Мы настолько зависели от своего лейбла, что вообще не понимали, что происходит. А когда не понимаешь правил игры, в которую ты играешь, как ты можешь выиграть?
Мы уже не осознавали, чего мы хотим от нашей музыки, от себя, от публики...
Сейчас мы сами себе хозяева и создаем музыку в самых комфортных для себя условиях. Последний альбом мы вообще писали в студии размером с квартиру, у Буча (Буч Виг, барабанщик и продюсер группы. — «Газета.Ru») в Лос-Анджелесе. И это была самая прекрасная запись в нашей жизни.
— Вы когда-нибудь ощущали, что группе настал конец?
— Никогда! Потому что музыка, искусство — вечны. Они всегда будут развиваться. Мы уже не так популярны, как прежде, зато у нас очень сплоченный и сильный фан-клуб. И я это ощущаю намного сильнее, чем раньше. А мы сами больше не идем на компромиссы с собой. Мы сейчас ведем очень здоровую музыкальную жизнь, если можно так выразиться. Мы не соревнуемся ни с кем, не участвуем ни в какой гонке.
— Не могу не спросить о другой гонке — президентской. Как вам результаты выборов?
— Я бы очень хотела быть сейчас счастливой и согласной с таким выбором. Но я не могу с любовью относиться к человеку, который так отзывается о женщинах и их правах, о людях других национальностей и рас.
Я не считаю, что такой человек должен быть президентом Америки.
И я сейчас, честно говоря, в замешательстве! Многие лидеры других стран обычно понимают ответственность за то, что они представляют всю свою страну, и стараются уважительно относиться к каждому жителю, которого они представляют. Но почему-то не этот человек! И это причиняет мне боль.
— Как вы видите свою карьеру в будущем? Вы готовы стать продюсером, например, или кардинально сменить профиль? Или, может, вы всю жизнь хотите писать и петь песни?
— Возможно, это мой минус, но у меня никогда не было грандиозных целей и планов на следующие пять лет. Делаю то, что делаю. И я, по правде говоря, не особенно хороша ни в чем, кроме музыки. У меня на подкорке записаны планы — сделать новые треки с группой в следующем году. И что будет дальше — подумаем, когда это будущее наступит.
— У вас уже был мини-тур по России. И в Москве вы не первый раз. Что вы помните о своих российских концертах?
— Конечно, в этом туре мы увидели, что в России многое изменилось по сравнению с нашим первым приездом 21 год назад.
Например, секьюрити на первом нашем концерте в России были военными, у них были пистолеты и даже автоматы!
Это, знаете, было очень сильное впечатление для нас тогда! Помню, что впервые вышла в Москве на шопинг, и все магазины были пустыми — я увидела один работающий магазин на весь этаж в торговом центре. А когда мы вернулись спустя пару лет, то нашли уже несколько магазинов одежды и обуви. А в наши последние приезды я была в шоке, что Москва полна дизайнерскими бутиками со всего света. Louis Vuitton, Dolce Gabbana...
— А публика сильно отличается?
— И да, и нет. Я имею в виду, что публика за загородкой танцпола выглядит одинаково почти везде. Но русская публика всегда более страстная. Вы выражаете свои эмоции более открыто. И оттого мне кажется, что здесь у нас более молодая энергичная аудитория. Люди здесь мне очень напоминают родных для меня шотландцев, поэтому я люблю выступать в России.
— Есть группы, которые до сих пор отказываются ехать в Россию из-за политических событий. А вы вне политики?
— Политическая ситуация касается правительств. А люди во всем мире живут одинаково — и не самой счастливой и простой жизнью. Почему мы должны наказывать нормальных людей за то, что наше или их правительство делает — или не делает? Музыканты вне политики. Делать людей счастливее — это наша работа.