«Мертвец» (1995)
Редкий случай — ретроспектива Джима Джармуша по своей композиции полностью соответствует этому самому банальному словечку «ретроспектива». Это действительно взгляд, хронологически простирающийся назад, и логично, что отправной точкой для него стала абсолютная вершина в фильмографии нью-йоркского кинопоэта — гениальный «Мертвец», в котором свою едва ли не лучшую роль сыграл рискующий ныне превратиться в пугало Джонни Депп. На то он и шедевр, впрочем, что сказать про него почти нечего: написано и проговорено про этот фильм невероятно много. И умного, и глупого, и хорошего, и плохого. В то же время никакие слова не выражают в полной мере того, что благодаря, кажется, бесконечному доверию собственной интуиции удалось здесь Джармушу. История трусоватого бухгалтера Билли Блейка, который, медленно умирая от пули в сердце, превращается в инкарнацию поэта и мистика Уильяма Блейка, требует предельной концентрации, постоянно избегает однозначных интерпретаций. Этот, как принято говорить, «экзистенциальный вестерн» говорит обо всем сразу и вроде бы ни о чем конкретно, кроме одной вещи, которую легко не заметить за архипелагом «вечных тем». Кульминацией фильма, пожалуй, выступает эпизод, в котором индеец Никто — проводник Блейка на ту сторону — говорит герою, что отныне пули будут его стихами. И тот момент, когда это в действительности происходит, является уникальной по точности иллюстрацией материальности художественного слова. Ну и еще кое-что. В 1995 году «Мертвеца» показали в Каннах, в Россию он попал прямиком в эфир канала ОРТ и на большом экране толком не демонстрировался, хотя заслуживает этого самого экрана как мало какая еще картина. Нынешний показ исправит эту несправедливость.
27 июля, «Формула кино Горизонт», 19.30
«Ночь на Земле» (1991)
Эта картина в некотором смысле стала финалом и вершиной первого периода творчества режиссера, начавшегося фильмом «Более странно, чем в Раю», которым нынешняя ретроспектива завершается. Отправной точкой для «Ночи на Земле» стало желание Джармуша быстро сделать кино с любимыми актерами. Для этого он за восемь дней написал пять новелл, каждая из которых вращается вокруг разговора с таксистами из разных городов мира — Лос-Анджелеса, Рима, Парижа, Хельсинки и, разумеется, родного для режиссера Нью-Йорка. Выбор локаций был продиктован местонахождением артистов, однако работа оказалась более трудоемкой, чем казалось: в какой-то момент съемочной группе даже пришлось несколько часов провести в римском полицейском участке. Усилия, впрочем, себя оправдали. «Ночь на Земле» — это самый эпический (если это слово вообще здесь применимо) пример серии джармушевских фильмов «ни о чем». Случайные попутчики, брошенные невзначай реплики и при этом абсолютное ощущение полноценной картины мира, достигнутое не драматургическими фокусами в духе Алехандро Иньярриту, а одним лишь повторяющимся планом бьющих полночь часов.
28 июля, «Формула кино Горизонт», 19.30
«Таинственный поезд» (1989)
Одна из важнейших и стилеобразующих черт фильмов Джармуша, о которой знают все его поклонники, — глубокая включенность в рок-н-ролльную культуру. Режиссер не только сам любит играть на гитаре (и делал это, например, на саундтреке своего недавнего фильма «Выживут только любовники»), но и регулярно задействует рок-героев в качестве источников вдохновения и персонажей картин. «Таинственный поезд» в этом смысле картина крайне показательная, поскольку вся внутренняя мифология фильма здесь выстроена вокруг поклонения Элвису, храмом которого становится захолустный мемфисский отель «Аркадия». В этом ветхом здании пересекаются судьбы двух японских фанатов Короля, итальянки, везущей на родину тело отца, и нескольких уголовников, одного из которых играет другой рокер — лидер The Clash Джо Страммер.
29 июля, «Формула кино Горизонт», 19.30
«Вне закона» (1986)
Первая дань Джармуша любимым музыкантам — фильм с Томом Уэйтсом в главной роли. Самый прогорклый певец Америки играет здесь радиодиджея, который, лишившись работы, соглашается перегнать ворованный автомобиль и попадает в тюрьму, которая и становится основной декорацией картины. Второй фильм Джармуша не просто закрепил его успех, но и продемонстрировал широчайший набор влияний — от итальянских неореалистов до японского классика Ясудзиро Одзу. Все эти аллюзии режиссер, впрочем, сам остроумно обыгрывал в интервью, как и очевидное преемничество по отношению к своему коллеге и учителю Виму Вендерсу.
30 июля, «Формула кино Горизонт», 19.30
«Более странно, чем в раю» (1984)
Строго говоря, настоящим дебютом стал предыдущий фильм Джармуша «Отпуск без конца». Однако формально «Более странно, чем в раю» действительно снимался несколько раньше — значительная часть материала для фильма была отснята для дипломного фильма Джима «Новый Свет», к которому он позднее доснял еще две новеллы, превратив фильм в полнометражный. Благодаря такой сложной судьбе, благодаря этому фильму Джармуш удостоился «Золотой камеры» за лучший дебют на Каннском кинофестивале, который впоследствии его не слишком жаловал. Возможно, впрочем, дело в том, что героями «Более странно, чем в раю» стали венгерские эмигранты (пусть и говорящие почти без акцента), а стиль, в котором описаны их злоключения, в значительной степени опирался на достижения новой волны. Впрочем, для американской публики именно эта картина ознаменовала наступление новой эры американского независимого кино, знаменем которого Джармуш остается и по сей день.
31 июля, «Формула кино Горизонт», 19.30
Здесь можно найти расписание показов в Санкт-Петербурге и Новосибирске.