Год назад на церемонии закрытия национальной театральной премии «Золотая маска» часть публики подвергла министра культуры Владимира Мединского обструкции. Дело было так. Министр вышел на сцену, чтобы обратиться к залу, но тут с галерки раздался громкий женский голос: «Верните Тангейзера!» После этого крика (как потом выяснилось, кричала студентка театрального вуза) почтенная публика, которая до того чинно слушала министра, стала свистеть, хлопать и топать, выражая свое возмущение решением Минкульта о закрытии спектакля Новосибирского оперного театра «Тангейзер». Кто забыл, это было сделано после жалоб православной общественности города на оскорбленные постановкой молодого режиссера Тимофея Кулябина религиозные чувства.
Мединский тогда сделал вид, что ничего не происходит, отшутился. И кроме эмоционального удовлетворения части общества, иных последствий эта демонстрация не имела. Театральная общественность повозмущалась в кулуарах, 48 тысяч деятелей искусства даже подписали письмо в защиту Мездрича и Кулябина, но министр все равно уволил директора театра Бориса Мездрича, заменив его одиозным бизнесменом Владимиром Кехманом.
В дальнейшем недовольство политикой Минкульта выражалось только в личных беседах.
Кехман меж тем активно повел реконструкцию вверенного ему театра. Ремонт начался масштабный, дорогой. Средства, о которых Мездрич никак не мог договориться, немедленно нашлись. Правда, весь год не утихали протесты общественности и специалистов. И не зря: ремонт сейчас официально признали незаконным, Центральный суд Новосибирска оштрафовал Кехмана на 100 тыс. руб. за нарушение требований охраны объектов культурного наследия на первом этапе реконструкции. Но уже начался второй этап реконструкции, и активисты из комитета «За свободу творчества» утверждают, что работы второго этапа не только разрушают исторический облик концертного зала, но и грозят обрушением театра.
Еще одно назначение, менее громкое, но тоже вызвавшее многочисленные протесты общественности, состоялось в 2013 году, когда директором федерального музея-заповедника «Кижи» стал бывший глава Карелии Андрей Нелидов. Полгода назад, в сентябре 2015 года, он был задержан по подозрению в получении взятки в особо крупном размере за право вести торговую и иную коммерческую деятельность на территории музея-заповедника «Кижи»…
Совсем недавно, 26 февраля, как бы в опережение грядущего скандала с арестом статс-секретаря Минкульта Григория Пирумова, которого следствие считает «организатором преступной группы», подстроившей победу в конкурсе на проведение реставрационных работ в Новодевичьем монастыре, в МИА «Россия сегодня» появился материал, где некий Андрей Семенов восхваляет деятельность Владимира Мединского за четыре года в должности министра.
В этой панегирической статье вообще много любопытного. Там, например, сказано о резком увеличении в эпоху Мединского проектов, «которые по инициативе различных органов власти обеспечиваются в режиме дополнительного финансирования («допок», как это называется на бюрократическом сленге). Одна такая «допка» — грандиозная по масштабам реставрация Ново-Иерусалимского монастыря — дает до 1 млрд руб. ежегодно. Другая, на 800 млн руб., — обустройство филиала Мариинского театра во Владивостоке. 350 млн руб. на 2016 год — остров-град Свияжск и древний Болгар», — пишет восхищенный журналист. Такой размах, действительно, впечатляет. Особенно в связи с недавними обвинениями в адрес заместителя министра Пирумова.
Тем более что далее журналист простодушно добавляет: «Известно, например, что в министерстве взяли моду тщательно проверять представленные к оплате сметы, будь то стройка или фестиваль. Как хвастаются в Минкультуры, таким образом удается по крохам сэкономить до 20%, а это миллиарды живых денег».
Миллиарды живых денег сегодня уходят в странном направлении, не правда ли? И что интересно, при столь внимательном контроле со стороны чиновников. Кстати, сейчас стали поступать сообщения о связи Владимира Кехмана с владельцами строительной компании, обвиняемой в сговоре с Минкультом.
Но дело не только в тени коррупционного скандала, накрывшего ведомство. О других проблемах в работе министра говорят давно, но почти никто не протестует, не выходит за рамки частного недовольства.
Деятели культуры покорно соглашаются с тем, что им присылают в качестве директив.
Кинопродюсеры, поворчав, принимают условия, делающие бессмысленными все те усилия, которые они прилагали к развитию индустрии в прежние годы. Директора федеральных музеев покорно отвечают на бесконечные телеграммы из Минкульта, где от них требуют в срочном порядке отчитаться, сообщив, какие мероприятия музей-заповедник Тургенева, например, провел в связи с прошедшим Годом Греции в России.
Финансовая отчетность введена, действительно, строгая, все, что учреждения культуры получают в дар, хоть электрочайник, если стоит дороже 1 тыс. руб., должно быть сдано в казначейство. Уж Мединский-то как никто умеет читать финансовые документы, сообщают о главном достоинстве министра.
Но сам министр считает, что его главная задача, определив, какое искусство отвечает приверженности общества «безусловным и естественным ценностям», именно его оплачивать из казенного кармана. Для этого его ведомство запустило свой проект «Кадровый потенциал». Как объяснил министр, «это первая попытка формирования кадрового резерва в истории русской культуры, но он все равно наследует опыту, достижениям и урокам предыдущих столетий». «На основании многомерной математической модели мы хотим выстроить единую систему подбора, учета и продвижения управленческих кадров не для госслужбы, а именно для учреждений культуры — для театров, музеев, библиотек, архивов, музыкальных коллективов», — сказал он.
Кадры, конечно, решают все, и мы это уже наблюдаем.
Но никаких публичных протестов, ни одного заявления от именитых и уважаемых персон, ни бойкотов, ни отказов сотрудничать.
Каждый думает, что ничего нельзя сделать, надо терпеть и надеяться на лучшее.
Еще бы, другого источника финансирования у нас нет, закон о меценатстве, единственный из важных и регулирующих, так и не принят, зато приняты за основу «Основы культурной политики», откуда грозит нам тень совиных крыл Победоносцева…
Загипнотизированные пафосными речами о патриотизме, духовных скрепах и самоизоляции русского мира, деятели культуры просто застыли в тихом обмороке, как будто у них есть в запасе другая жизнь, как будто можно будет через несколько лет проснуться и начать все сначала.
Пару лет назад один серьезный журнал попросил меня написать обзор на тему современного российского кинопроизводства. Как выяснилось, редактор надеялся, что я расскажу острую правду про откаты. Многие режиссеры и продюсеры так живо делились с ним подробностями про схемы получения государственных денег в обмен на часть суммы, что редактор был уверен: материала масса. И очень удивился тому, что никто не захотел поделиться этими сведениями публично.
«У нас все воруют», — уверены граждане. Но воровство — порок привычный и куда менее опасный, чем инакомыслие, не так ли? При сталинизме воры и убийцы тоже казались менее опасными, чем троцкисты, аполитичные писатели или недовольные советской властью обыватели. Их называли социально близкими тогда, когда социально далекими были Мандельштам и Мейерхольд.
Мало кого удивляет, что никто из чиновников, распинающихся о национальных ценностях, не призвал, например, просто к честности?
«Хочу быть честным» — задорно называлась повесть Владимира Войновича, опубликованная в 1963 году, когда, казалось, страна повернулась к свету. Уверена, что теперь честных людей не меньше, чем тогда, но они покорно терпят очковтирательство и ханжество, прикрывающие как коррупцию, так и элементарную некомпетентность.
Талантливые творческие люди, поверьте, любят деньги меньше, чем искусство. Они действительно больше всего хотят делать то, к чему призваны: снимать кино, играть в театре, сочинять музыку, рисовать, петь… Их, как ни удивительно, больше всего волнует возможность выразить себя. Сколько важных, заслуженных, именитых актеров кидается в невероятные авантюры, если режиссер заставит их поверить в то, что есть шанс на развитие, на новые рискованные возможности.
Но почему-то перед властью все замирают, как кролики перед удавом. Самые популярные, самые узнаваемые оказываются в положении зачуханных школьников, как бы сразу признавая свою зависимость.
Отстаивать, спорить, доказывать на самом деле никто не запрещает. Нужны смелость, компетентность и солидарность. Сейчас с удивлением вспоминается время, когда творческие союзы были самыми активными участниками перестройки, когда кинематографисты, артисты, писатели были активны и бесстрашны. Неужели так сильно испугала их перспектива остаться без помощи государства, что теперь они согласны на любые, самые унизительные условия? Или настолько не верят себе?
Есть такой термин в психологии — «выученная беспомощность». Это состояние, при котором живое существо не предпринимает попыток к улучшению своего состояния, хотя имеет такую возможность.
Экспериментаторы проводили опыты на собаках, на которых воздействовали электрическим током. Две группы помещали в разные условия: одни могли избежать боли, нажав носом на педаль, которая отключала ток. Собака этой группы была в состоянии контролировать ситуацию, ее реакция имела значение. У второй группы отключение электрошока не зависело от действий собак. В течение некоторого времени обе группы подвергались действию электрошока равной интенсивности в равной степени и одинаковое время. Единственное различие состояло в том, что одни могли прекратить воздействие, а другие успевали убедиться в том, что не могут повлиять на неприятности.
После этого собаки были помещены в ящик с перегородкой, через которую можно было легко перепрыгнуть и таким образом избавиться от электрошока. Собаки из группы, имевшей возможность контролировать удар, быстро перепрыгивали барьер. А вот собаки с опытом неконтролируемости неприятностей метались по ящику, а затем ложились на дно и скулили.
Эти собаки после неудачных попыток воздействовать на негативные обстоятельства среды отказывались от действия, даже когда появлялась такая возможность.
Ученые сделали вывод, что живое существо становится беспомощным, если оно привыкает к тому, что от его активных действий ничего не зависит, неприятности происходят сами по себе и на их возникновение влиять никак нельзя.
Сегодня многие из российских граждан, включая самых творческих, все больше напоминают этих собак. Они отказываются изменять ситуацию, даже не пытаются сопротивляться, медленно привыкая к устойчивой негативной эмоции. Меж тем опыт консолидации усилий все же доказывает, что упорство, воля и уверенность в своей правоте могут привести к победе. И даже если победа придет не скоро, смысл бороться, отстаивать разумные позиции еще и в том, чтобы просто чувствовать себя человеком.
Нужно только сказать себе однажды: хочу быть честным, не хочу принимать навязываемые правила игры, не готов смиряться с подлостью, с глупостью, с некомпетентностью. И станет легче дышать и жить.