Сегодня в публичном дискурсе происходит стихийный и в некоторой степени пугающий лично меня процесс – в моду входит народность в ее традиционном, уваровском смысле. Если кто не в курсе, еще в XIX веке граф Уваров издал документ, он назывался «Теория официальной народности». Согласно соображениям автора, русская идентичность должна держаться на трех китах – православие, самодержавие, народность.
Сразу оговорюсь: я человек достаточно консервативных взглядов, революционные уличные марши вызывают у меня в лучшем случае усмешку. Но я стала невольным участником того процесса, который, боюсь, проглотит нас всех и меня саму – как мог бы проглотить Шариков Швондера.
Еще лет десять назад я стала одним из первых публичных авторов, кто начал громко высмеивать либеральную интеллигенцию – с ее «утонченностью» вкусов, с ее снобизмом, да чего уж там, с ее всем. Как говорится, тогда еще это не было мейнстримом. И вот страшно то, что теперь – стало!
Точнее, страшно не это. А то, что вместе с либеральным обкомом стали заодно высмеивать всяческую интеллектуальную элиту (а она, как бы ни было многим неприятно, существует). Всякую сложную мысль, всякую инаковость! Примеры простые: как только стало модным стебать условного Серебренникова, вдруг выяснилось, что любая театральная неклассическая постановка – безобразие и «куда тратят деньги». Одна институтка мне всерьез доказывала, что картины известного авангардиста плохи, потому что ей, институтке, непонятны. «Непонятно» стало аргументом! А ведь автор этой колонки помнит время, когда этого стыдились.
Под каток общественного мнения начали ложиться любые интеллектуальные изыски выше среднего школьного образования. Массовый пользователь соцсетей уже откровенно, деля мир на черное и белое, высмеивает «эту муть», когда речь идет о чем угодно немассовом. И объясняется такая позиция некой «народностью», некой близостью к скрепе. Я задумалась, откуда это взялось, ведь даже графу Уварову никогда не пришло в голову отрицать ценность образования и культуры, и поняла.
У Ольги Седаковой есть замечательная, потрясающая своей глубиной лекция – «Посредственность как социальная опасность». В ней она раскрывает термин «простой человек». Речь совершенно не о снобистском отношении неких «избранных» к неким «простым», вовсе нет. Автор говорит о социальном конструкте, который сформировался при советской власти и вырос в страшного монстра. Все, наверное, слышали: «Это непонятно простому человеку». Киноленты летели на полку, где лежали годами, потому что были «непонятны простому человеку». Книги не печатались, спектакли не выходили. Историю, думаю, все знают и помнят. И в центре этой риторики стояла абстракция, конструкт «простой человек», которому культура должна была служить как дворовая девка. Делать так, чтобы ему было понятно!
Я не буду приводить тут десятки и сотни примеров, когда по-настоящему великие режиссеры, авторы, художники десятилетиями, а иногда и до самой смерти пребывали по этой причине в нищете и безвестности. Из лежащего на поверхности – сегодняшний литературный хит для любого неотстающего школьника, «Мастер и Маргарита» Булгакова, вышел почти через 20 лет после смерти автора.
И вот с изумлением сейчас наблюдаю воскрешение, так сказать, процесса. С той лишь разницей, что не какая-то ЦК КПСС навязала обществу эту парадигму. А общество само с радостью воспело «простого человека» и поставило в центр культурного дискурса. Я не буду называть фамилии публичных людей, которые эту идею тщательно навязывают, они и без меня известны.
Словом, вместе с водой выплеснули младенца. Вместе с либералами готовы смыть культуру и заменить ее агиткой. Или комиксом, как кому больше по вкусу.
И именно сейчас, мне кажется, настал наконец тот момент, когда пора сказать, что культура ценна своей цветущей сложностью. Что искусство никому ничего не должно, служить какой бы то ни было идеологии – тем более. Что патриотический поэт не становится талантливым оттого, что он понятен «простому человеку» и поддерживает линию партии. А либеральный не становится бездарным только оттого, что либеральный! В культуре все совершенно по-другому устроено, она прорастает, как правило, не благодаря, а вопреки!
И, наконец, совершенно не стыдно знать больше, чем требуется «простому человеку», чтобы отдохнуть душой в условном «ВКонтакте». Больше того, стыдно не знать и стыдно не хотеть знать!
И русская народность – это не простота в смысле одноклеточности, а именно сложность, Михаил Васильевич Ломоносов не дал бы мне соврать.
Он в лаптях за рыбным обозом шел не затем, думаю, чтобы благодарные потомки все публичные соображения свели к черно-белой парадигме и паре коротких, как у Буратино, мыслей.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.