За последние тридцать лет на карте мире появилось более двадцати новых стран, признанных международным сообществом и включенных в Организацию Объединенных Наций. У многих из них в силу различных объективных и субъективных причин возникли территориальные конфликты с соседями, что в значительной степени способствовало торможению государственного и национального строительства.
Природа любого конфликта, вне зависимости от причины его происхождения, заключается в неизбежности его использования как местными элитами для решения своих узких задач, так и иными внешними традиционными и нетрадиционными акторами.
Одним странам удается существовать в крайне сложных условиях и по мере своего политического взросления выработать формулу для поддержания хрупкого баланса сил между наиболее влиятельными внешними интересантами. Другие находятся в ежедневном режиме выживания из-за ошибок и просчетов стратегического характера, недооценки потенциала противника, переоценки собственных возможностей и неспособности своевременно правильно интерпретировать интересы международных игроков.
Любое вновь возникшее государство, как правило, проходит через важнейший этап перехода от колониальной формы мышления к собственному государственному сознанию.
Смена языка, флага, герба и гимна являются исключительно атрибутными формами наличия государственности. В ее фундаменте должны быть основополагающие содержательные элементы: прочная система управления, построенная на принципе сдержек и противовесов, стабильные институты власти и сформированный базис политической культуры, в основе которой лежит принцип безусловной ориентации на закон.
В долгосрочной перспективе эти элементы являются строго обязательными для всех государств, но малые страны c солидной материальной базой могут в краткосрочном и среднесрочном отрезках выжить и развиваться в авторитарных формах.
Народы, лишенные естественных ресурсов, не могут позволить себе такую роскошь: их будущее напрямую зависит от качества государства.
Израиль может служить ярким примером этой сложной и длительной эволюции. Его отцы-основатели были представителями разных идейных течений (социалисты, правые националисты, умеренные), но все были убеждены в необходимости построения эффективных государственных институтов – гарантов внутренней и внешней безопасности. Никто из них, включая безусловного авторитета Давида Бен-Гуриона, не стремился использовать свое положение и популярность в качестве инструментов создания узко-властных кланов для удержания власти и ее дальнейшей передачи внутри своего круга.
Во многом это было связано с особенностью возникновения еврейского государства. Те, кто стояли у его истоков, пожертвовали всем ради идеи возвращения своего народа на Святую землю. Получение возможности иметь свою страну они считали лишь началом пути, а конечный успех видели в формировании условий для реализации экономического, технологического, военно-разведывательного и культурного потенциала на этой территории. Иными словами, изначально был задан вектор в сторону государственного строительства, что подразумевает абсолютную приоритетность общего над личным.
Будучи глубокими мыслителями и философами, архитекторы Израиля понимали важность создания разделительных линий между двумя базисами эффективного государства: организованным меньшинством и неорганизованным большинством.
В этом направлении они взяли основные идеи американских отцов-основателей Джеймса Мэдисона и Томаса Джефферсона, изменив лишь некоторые положения с учетом собственной национальной специфики. Таким образом, были заложены принципы правильного структурирования общества, где каждый осознает границы между личным, общественным и государственным пространством.
Пустыня, нет ресурсов, вражеское окружение и внешние манипуляции – вот стартовые позиции. Поэтому было крайне важно создать эффективные фильтры, не позволяющие некомпетентным людям и агентам иностранных сил попасть в органы, где принимаются ключевые стратегические решения. Без этого естественного иммунитета еврейское государство вряд ли смогло бы ответить на смертельные угрозы регионального и глобального характера.
Конечно, процесс был крайне сложным и болезненным. Каждая военная и дипломатическая победа давалась большой ценой. Это сегодня принято говорить «Израиль» и автоматически добавлять к этому «защита со стороны Соединенных Штатов» и могущественное еврейское лобби. Для признания Государства Израиль со стороны администрации президента Гарри Трумэна пришлось в срочном порядке начать работу по созданию первых произраильских групп влияния при содействии Всемирного сионистского конгресса.
Чтобы понимать, насколько было сложно добиться нужного результата, достаточно назвать противостоящую сторону – герой войны и госсекретарь Джордж Маршалл, ориентированный на исключительную поддержку арабского мира (нефтяной вопрос). Но в Иерусалиме понимали, что иного выхода нет и одержали победу благодаря ювелирно выстроенной лоббистской стратегии, основанной на возможности манипулирования голосами еврейской общины Нью-Йорка на предстоявших президентских выборах.
Сильная внешняя разведка, контрразведка и армия, хорошо организованные лоббистские структуры, сеть влияния на столицы великих держав, высокая доля влияния на мировой капитал, развитые технологии, передовая наука и медицина – все это не пафосные пропагандистские достижения, а жизненно важные условия для выживания и развития израильской государственности.
Ключевым уроком стали итоги Шестидневной войны 1967 года, когда Израиль сумел отразить агрессию коалиции арабских стран во главе с Египтом, занять Синайский полуостров, Сектор Газа и Западный берег реки Иордан. Внимательное изучение этого кейса покажет, какое давление оказывалось на Израиль, в том числе со стороны его ключевого союзника – Соединенных Штатов. Определенная часть еврейской элиты считала, что американцы никогда не предадут интересы Израиля и не позволят пересмотреть закономерные и справедливые итоги войны. Однако именно Вашингтон сыграл главную роль в подписании Кэмп-Дэвидских соглашений 1979 года, по которым начался процесс вывода израильских сил с Синая.
Тогдашний премьер-министр Израиля Менахем Бегин предпринял первые серьезные шаги для создания широкой сети воздействия внутри Америки. Именно его можно смело назвать отцом современного про-израильского лобби, источником влияния которого является не местное еврейство (оно всегда было настроено к Израилю по-разному), а могущественные евангелистские организации.
Бегин установил тесные отношения с ведущими пасторами в США, мнения которых не могли игнорировать на региональном и федеральном уровнях (паства – это голоса и пожертвования). Так возникла идеология евангелистского сионизма, ставшая основой внешнеполитической линии республиканских и значительной части правых демократических элит. До сегодняшнего дня еврейское государство постоянно совершенствует свои лоббистские инструменты, ищет новых союзников (активная работа с индейскими племенами, греками и латиноамериканцами), взращивает новых лидеров.
Вся эта титаническая работа была проделана с одной целью – влиять на политику своего стратегического союзника на Ближнем Востоке. А если быть корректнее – сделать невозможным игнорирование интересов Израиля в процессе выработки и принятия решений.
Результаты не приходят мгновенно: пришлось ждать 40 лет, чтобы Соединенные Штаты перенесли свое посольство из Тель-Авива в Иерусалим и признали израильский суверенитет над Голанскими высотами. Можно с уверенностью утверждать, что если бы про-израильские группы действовали эмоционально (например, после Ословских соглашений при Клинтоне), занимаясь банальной критикой Белого дома и выдвижением эгоистических максималистских требований, то сегодняшние достижения были бы невозможны.
Очевидно, что новая администрация Байдена будет оказывать давление на израильские власти в вопросе строительства еврейских поселений на Западном берегу и стремиться вернуться к ядерной сделке с Ираном. Однако Израиль спокоен: границы израильских интересов в Вашингтоне надежно защищены, а все остальное – политический процесс, где-то можно добиться успеха, а где-то придется смириться с неудачами и потерями.
Даже Ирландия, имеющая несравнимую с любой страной мира поддержку со стороны Штатов, не может моментально и исключительно по своему хотению решить Ольстерский конфликт в свою пользу. Это было невозможно и в 60-х, когда президентом Америки был ирландец-католик Джон Кеннеди, и будет нереально сейчас при другом ирландце-католике Джо Байдене.
Так случится не потому, что они не преисполнены особыми чувствами к родине своих предков. Напротив – именно семьи Кеннеди и Байденов-Блуиттов стояли у истоков создания ирландско-католического лобби, которое стало ключевым фактором в победе Ирландии над могущественной Британской империей в войне за независимость. Сегодня Дублин – особо ценная для Америки столица, и ее безопасности ничего не грозит.
Стоит отметить и тот факт, что США не допустят и ущемления прав ирландских католиков Северной Ирландии. Но будущий политический статус этого края будет зависеть исключительно от последовательной работы сторонников объединенной Ирландии. Одно можно сказать точно: ни одна из великих держав не будет открыто и в одностороннем порядке играть на их стороне.
Проблема большинства постсоветских государств заключается в неадекватном восприятии системы международных отношений.
Грузия и Украина всерьез верили, что можно проигнорировать интересы России как великой державы и сменить свой геополитический лагерь без каких-либо последствий. При этом их элиты думали, что одной готовности стать «другими» достаточно, а политическая и финансовая поддержка будет обеспечена за их желание стать частью Запада. Новые власти в Армении также надеялись, что тотальная поддержка со стороны ЕС и Соединенных Штатов гарантирована исключительно за то, что страна встала на путь построения демократического государства.
Свобода и демократия – прекрасные политические продукты, но сотни примеров последних ста лет показывают, что Запад их только продает, но не покупает и очевидно не оплачивает их нормальное функционирование.
У России нет продуктов со столь красивыми и привлекательными обертками на экспорт, она готова предлагать только реальные вещи, которые могут показаться скучными и топорными.
Один из таких продуктов – безопасность. Одним народам бывших советских республик казалось, что это естественное состояние, реальных угроз нет: они выдуманы Россией, чтобы пугать и манипулировать. Другие были уверены, что гарантии безопасности со стороны основного союзника неизменны и поэтому можно не только не заниматься государственным строительством, но и пытаться усидеть на нескольких стульях. Во внешнеполитической диверсификации нет ничего плохого, наоборот – она помогает минимизировать ряд рисков, связанных с чрезмерной ориентацией на один центр.
Однако это могут позволить себе только те малые страны, которые имеют достаточно внутренних и внешних ресурсов для преодоления неизбежных последствий конкретных решений. Кремль – один из самых прагматичных игроков в мире: его политика выстраивается из строгих расчетов и в некотором смысле зависит от степени положительного, отрицательного или нейтрального восприятия того или иного субъекта.
Те страны, которые понимают это и могут на основе этого понимания выстроить правильную и последовательную линию диалога, будут иметь безоговорочное преимущество перед остальными.
В меняющемся мире малые страны обречены в каждодневном режиме доказывать свое право на существование.
Модель их развития зависит от уровня зрелости нации, правильного использования имеющихся ресурсов, политического терпения и, самое главное – от четкого понимания долгосрочных целей и задач.
Наиболее трудолюбивые страны могут в той или иной степени пытаться повторить израильский или ирландский опыт, другим будет проще принять решение войти под конкретный зонтик, третьи будут продолжать политику банальной покупки влияния, пока ресурсы не закончатся и тогда придется искать иные способы выживания. Те же, кто не смогут прагматично и хладнокровно осмыслить происходящие процессы и выработать правильные формулы, будут находиться в состоянии перманентных внутренних и внешних стрессов.