Главный государственный фетиш сегодняшней России — вовсе не «духовные скрепы» или «традиционные ценности». Это просто словесные подпорки. Главный государственный фетиш сегодняшней России — «самостоятельная политика». Не разумная. Не тонкая. Не эффективная. Самостоятельная. От слова «назло».
Самостоятельности действий России хватало и хватает с лихвой. Не хватает самостоятельности мышления.
На днях газета «Коммерсантъ» опубликовала замечательный очерк о болезни, охватившей разом наше государство и общество (тут, в отличие от повседневной жизни, где они либо враждуют, либо стараются не замечать друг друга, их сплотил общий диагноз). Хотя текст был посвящен СПИДу, речь идет о другом заболевании.
Итак, в мае прошлого года глава Федерального центра по борьбе со СПИДом Вадим Покровский заявил об эпидемии ВИЧ в стране и назвал ситуацию национальной катастрофой. Возбудившись от этих слов, депутаты Мосгордумы попросили сделать «обоснованный доклад о ситуации с ВИЧ-инфекцией».
Кому надо заказывать доклад о ситуации с ВИЧ-инфекцией в стране? «Специалистам-медикам», скажет нормальный человек. И ошибется. Не в России и не в 2016 году.
Депутаты обратились… в Российский институт стратегических исследований (РИСИ), который занимается — у них прямо на сайте написано — «вопросами обеспечения национальной безопасности» и «противодействует фальсификации истории на постсоветском пространстве». Представлявшая доклад московским депутатам заместитель директора РИСИ, доктор исторических наук Тамара Гузенкова, скорее всего, не очень хорошо разбирается в медицине. Зато у нее явно отлично развито политическое обоняние: чувствует, куда ветер дует. Поэтому, среди прочего, она заявила, что мировое сообщество, предлагая нам использовать западные подходы по борьбе со СПИДом, превращает тему эпидемии — внимание! — «в политическую проблему противостояния России как стране, которая позволяет себе вести самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику».
Ну а дальше, вы сами понимаете, пошла речь про «наши традиционные ценности», которые подразумевают примерно такое отношение к средствам контрацепции, как в старом анекдоте про Ленина и партию презервативов: «Проколоть и отдать меньшевикам!»
В общем, вы поняли: СПИДом и «гей-пропагандой» Запад мстит нам за нашу самостоятельную политику.
А вот другой пример лихорадочной (в медицинском смысле) борьбы за политическую самостоятельность на всех фронтах, охватившей Россию. На сей раз отличился глава парламента Крыма Владимир Константинов: «Можно приравнять разговор на иностранном языке к мату. Ведь когда выражаются — это признак дурного тона. Он не запрещен, мат, но люди, когда выражаются, понимают, что это плохо». Нет, спикер Константинов все-таки не против изучения иностранных языков, однако с важной оговорочкой: «Это нормально, но ненормально, когда ты совершенно не бережешь свой язык и слепо превращаешься в какую-то мартышку, которая пародирует все, что видит, все, что не имеет какого-то глубокого смысла».
Мне кажется, что человек, способный произнести слова «слепо превращаешься в какую-то мартышку», сам не очень бережет свой язык.
При этом попытки приравнять иностранный язык к мату, а профилактику СПИДа к оружию против «самостоятельной политики России» — как раз и есть болезнь.
Все объяснения и оправдания российской политики в последние годы сводятся к тому, что мы таким образом проявляем свою самостоятельность, на которую якобы все время кто-то покушается. Что бы мы ни творили — «проводим самостоятельную политику». Что бы ни делали в ответ те, кто с этим не согласен, — «мешают нам проводить самостоятельную политику». Причем речь идет о стране, которая как минимум 300 последних лет постоянно вела захватнические войны, была великой империей, остается одним из мировых лидеров по военной мощи. Это не Гондурас и не Венесуэла жалуются, что их «сдерживают», не дают проводить «самостоятельную политику». Это делает страна, каких-то 40 лет назад претендовавшая на мировое господство даже на уровне официальной государственной идеологии. А теперь смертельно затосковавшая по статусу сверхдержавы, неадекватная борьба за который погубила ее в прошлый раз. Уж СССР точно не пел «под дудку Госдепа»...
При этом сама по себе самостоятельность, которую мы с пеной у рта отстаиваем все последние годы, вовсе не является абсолютным достоинством политики.
Вы можете совершенно самостоятельно, добровольно, без посторонней помощи, сломать себе ногу или свернуть шею.
Самостоятельная политика (как и несамостоятельная) вполне может быть просто неправильной. Аморальной. Неадекватной. Гибельной для государства. Особенно если идти против международных правил, законов экономики и элементарных норм морали.
Опять же, вам не кажется удивительным, отчего так страстно любя самостоятельность во внешней политике, российское государство веками последовательно подавляет всякую самостоятельность в политике внутренней. Да все потому же: самостоятельность — понятие относительное. Если в большой стране регионы начнут играть по своим правилам, единство государства окажется под угрозой.
Чтобы стало понятнее, представьте себе, что в России не один, а, скажем, 40 Рамзанов Кадыровых.
Не говоря уже о том, что нам вообще всегда с трудом давалась способность играть по правилам и жить по законам. Свободу у нас принято трактовать в сугубо «тюремном» смысле — как волю или вседозволенность, но не как всеобщее равенство перед законом или примат прав человека над интересами государства.
Почему мы так обиделись на то, что Германия в своей «Белой книге» записала Россию в соперники? По господствующей в стране логике нам надо бы радоваться. Это же явное признание самостоятельности нашей политики — в том смысле, в котором мы понимаем эту «самостоятельность».
Мы готовы плевать на все правила и чужие (с точки зрения нашей власти) ценности, но при этом почему-то страстно желаем, чтобы нас все равно любили и боялись одновременно.
Так не бывает. Страх с любовью в браке не живут.
Есть ли вообще в современном мире страны с абсолютно самостоятельной внешней политикой? Нам кажется, что тут главные США и Китай. Но и они входят в международные организации — политические и торговые. И они вынуждены договариваться с другими странами. И они не могут просто так отнимать чужие территории или даже возвращать «свои».
Чем более могущественна или велика по размерам и сложности состава населения страна, тем больше у нее сдержек в политике. Мощь и величие державы подразумевают пропорциональную ответственность. А ответственность — это всегда ограничение самостоятельности. Необходимость считаться с другими.
По степени независимости от международных организаций и чужого мнения самые самостоятельные страны в мире, пожалуй, Швейцария и Северная Корея.
При этом в официально нейтральной уже 200 лет Швейцарии каждый год меняется президент: он просто не успевает проводить самостоятельную политику. (Это я к тому, что в России вся политика — это всегда политика одного человека, а не страны). Северная Корея всячески демонстрирует независимость от «проклятой» Америки и даже еще большую, чем наши пропагандисты-краснобаи, готовность превратить Штаты в горстку радиоактивного пепла с помощью ядерных ракет (которые — по чисто географическим причинам — скорее долетят как раз до территории России). Что не мешает всем северокорейским «великим вождям» периодически клянчить у США рис в качестве гуманитарной помощи.
Самостоятельность — это ответственность, а не право делать, что хочешь, без последствий. В противном случае ты становишься королем песочницы, а все «дети» вокруг в ужасе разбегаются. Причем есть еще одна неприятность: мир несколько больше этой песочницы.