Журнал Atlantic выделил пять «плохих парней», которые успешно подрывают американский миропорядок. И вопрос теперь в том, что с ними делать.
На Западе есть несколько изданий, которые регулярно радуют читателей не просто интересными, но и весьма глубокими обложками. Одним из них является Atlantic. Некоторое время назад вышел номер с красной обложкой, на которой были изображены пять лидеров: Николас Мадуро, Александр Лукашенко, Владимир Путин, Си Цзиньпин и Реджеп Тайип Эрдоган. Под ними красовалась подпись: «Плохие парни побеждают» и весьма пессимистичный подзаг: «Если XX век был историей медленного, неравномерного продвижения к победе либеральной демократии над другими идеологиями – коммунизмом, фашизмом, яростным национализмом, – то в XXI веке на сегодняшний день картина прямо противоположная». И это не какие-то фантазии или жалобы – это горькая констатация факта. Факта, с которым Запад пока не понимает, что делать.
Дело в том, что мировоззрение редакции Atlantic, значительной части их западных коллег и, конечно же, правящего класса Европы и США базировалось на принципе «конца истории». Истории как периода противостояния различных цивилизационных идеологий, закончившегося однозначной и бесповоротной победой либеральной демократии. Да, она победила еще не повсюду, и в мире сохраняются еще те, кто эту идеологию не принимает, – однако они, в понимании апологетов либерального мира, не только неспособны как-то стратегически повлиять на сложившуюся картину, но и обречены на поражение и либерализацию в будущем.
Однако «плохие парни» разбивают эту картину. Лидер Венесуэлы Николас Мадуро и его белорусский визави Александр Лукашенко возглавляют небольшие страны, которые на протяжении многих лет противостоят западному давлению и не позволяют ни США, ни ЕС формировать их политику. Ни санкции, ни дипломатическое давление, ни даже угрозы вторжения не сбивают их с взятого курса. Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган возглавляют государства, защищающие не только свой суверенитет, но свою т.н. «зону ответственности», то есть контроль за делами региона или (в случае России, в зону которой входит и Европа, и Ближний Восток, и Восточная Азия) регионов. И так получается, что либеральный мир, обладающий гораздо большими возможностями в области финансов, СМИ и глобальной политики, ничего не может сделать для того, чтобы полностью пробить этот контроль. Наконец, лидер Китая Си Цзиньпин представляет уже не региональный, а глобальный вызов доминированию «хороших парней». Да, у Китая на сегодняшний день нет привлекательной глобальной идеологии, да и с политической волей пока все не очень хорошо (товарищ Си не мировой лидер, он пока только учится), однако у КНР достаточно денег для того, чтобы превращать Пекин в глобальную «Мекку» для стран третьего мира, жаждущих китайских инвестиций и готовых в ответ реализовывать китайские же интересы. Некоторые из этих стран – тот же Сальвадор – находятся в американском подбрюшье.
Да, пятеро «плохих парней» не выступают единой командой, а иногда (например, сейчас по линии Москва – Анкара или в будущем по линии Пекин – Анкара) даже конфликтуют друг с другом. Однако в совокупности они все равно самим своим существованием представляют угрозу либерально-демократическому миру «хороших людей» на страновом, региональном и, самое основное, глобальном уровне.
И Запад на сегодняшний день не понимает, как справляться с этой угрозой. А справляться надо, поскольку за сопротивлением этой «омерзительной пятерки» следит весь остальной мир. И, видя успешность сопротивления, задает себе очень опасный для США вопрос: «А что, так тоже можно было?».
Стандартные для Запада методы борьбы показывают свою неэффективность. Развал изнутри практически не работает – попытки организовать цветные революции в «плохих странах» через формирование прозападной части тамошних обществ и выведение их на Майдан не удаются. Китайцы смогли практически полностью закрыть свое население от западного влияния – в том числе и при помощи создания эффективного и конкурентоспособного внутреннего информационного пространства (суверенного интернета, внутрикитайской идеологии, взгляда на историю и т.п.). Россия сейчас пытается идти по китайскому пути. Турция, Венесуэла и Белоруссия более подвержены западному влиянию, однако стоппером на пути формирования там «пятых колонн» стала серия системных ошибок западных манипуляторов. В Турции Штаты если уж не организовали, то, по крайней мере, знали о готовящемся военном перевороте против Эрдогана – перевороте, который провалился и внес существенный вклад в антизападные настроения населения. В Венесуэле Штаты поставили на откровенно слабого лидера Хуана Гуайдо, который просто сбежал из страны. Как сбежал и белорусский аналог Гуайдо – Светлана Тихановская. У оставшегося же Александра Лукашенко есть крепкий тыл в лице поддержки со стороны России.
Санкционные инструменты принуждения тоже барахлят – во многом потому, что ими пользовались почем зря и довели до нерабочего состояния. Санкции эффективны тогда, когда они понятны и предсказуемы. Когда потенциальная жертва понимает, за что вводятся санкции (то есть при пересечении каких красных линий) и что нужно сделать для того, чтобы они не вводились. В отношении той же России, например, санкции вводятся по совершенно другому, портосовскому, принципу: «Я ввожу санкции потому, что ввожу». Повод для них может быть любой – вплоть до мифов о российском вмешательстве в американские выборы 2016 года или же за строительство легального «Северного потока – 2». Неудивительно, что в Москве санкции уже воспринимаются как неизбежная часть реальности, поэтому их особо и не боятся. Китайские товарищи пока не достигли подобного уровня просветления, однако чем больше американцы будут третировать китайский бизнес и эксплуатировать (в том числе и без повода) правозащитную тему в КНР, тем ближе в Пекине будут к российскому пониманию санкций.
Наконец, инструменты военной угрозы тоже затупились. Китай, Россия и даже Турция не боялись и не боятся прилета демократии на крыльях бомбардировщиков – у них есть чем эти крылья обломать. Что же до Венесуэлы и Белоруссии, то они американского вторжения не боятся. И не только потому, что у того же Минска есть ОДКБ, а у Венесуэлы – российское оружие. Еще и потому, что у американцев нет политических возможностей для того, чтобы сделать угрозу вторжения реальностью. Не так давно Штаты потерпели поражение в Афганистане от армии в шлепках и халатах – и начинать новую войну для демократизации в Вашингтоне не готовы. Президент Байден во всеуслышание объявил о «завершении эпохи крупных военных операций с целью переустройства других стран».
Так что же делать Америке с «омерзительной пятеркой» и теми, кто уже готов пополнить ее ряды (тем же Ираном)?
Есть два пути. Первый – продолжать с ними конфликт ради конфликта, сдерживать их рост всеми доступными способами. Путь, в общем-то, в никуда – пройдя его до конца, Штаты осознают, что не только потратили значительное количество ресурсов на бессмысленное дело, но и найдут себя в более опасном мире, да еще и в стратегическом одиночестве. Второй вариант – признать, что победа либеральной демократии не состоялась просто потому, что эта форма политической организации общества не является ни идеальной, ни универсальной. Что другие страны имеют право выбирать себе свои формы, и если эти формы не нарушают базовые (не западные, а именно базовые) принципы прав человека – то есть, например, не приводят к геноцидам и массовым расстрелам несогласных – то Западу нужно относиться к ним с уважением.
Второй вариант, безусловно, оптимален, но на пути его реализации стоит практически непреодолимое препятствие. Значительная часть западных элит просто не в состоянии отказаться от либерально-демократического фундаментализма, в котором они росли, в котором воспитывались, в который истово верят. И до тех пор, пока они не откажутся, «плохие парни» будут побеждать.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.