«Жил на свете таракан,
Таракан от детства,
И потом попал в стакан,
Полный мухоедства.
...
Место занял таракан,
Мухи возроптали.
«Полон очень наш стакан», —
К Юпитеру закричали.
Но пока у них шёл крик,
Подошёл Никифор,
Бла-го-роднейший старик…»
Федор Достоевский. «Бесы», стихи капитана Лебядкина
Неожиданно серьезные мысли посетили меня при новости о том, что в кулуарах эстрады новым участником «Евровидения» от России назвали Александра Панайотова. Человеку 35 лет, он вечно второй, хронический серебряный призер конкурсов, штурмующий это самое «Евровидение» с 2005 года. Ну и хорошо, ну и пускай себе штурмует, ему только тридцать пять, впереди еще столько же лет творческих успехов.
Но нет, Панайотова, похоже, решили отправить наконец в его давнюю мечту. Почему? Наверное, потому, что парень столько лет старается. Нужно ведь как-то это усердие отметить?
Я читала про этого действительно старательного паренька и поняла вдруг, что на его примере видно, почему наша культура перестала порождать экспортный товар.
Удивительно, но даже в девяностые у нас были музыканты, режиссеры, писатели, интересные загранице. А сейчас нет.
От нас не выходят мировые звезды. Знаете, почему? Потому что для создания конкурентной эстрады, литературы, вообще конкурентного на мировом рынке искусства, нужно иметь прозрачное, свободное от всего, кроме, так сказать, рынка, профессиональное сообщество.
Производство культурной хряпы для внутреннего пользования — одна задача, она может переживать воздействие идеологии, может служить официозу, а может — только распилу бюджета. Все все будут понимать и отворачиваться от местного продукта, пока его не начнут распределять насильно.
Но с экспортом так не работает. На экспорт нужно отправлять только лучших. Для чего в стране должна работать система отбора лучших. То есть, должны существовать организованные по прозрачным правилам профессиональные сообщества.
Как мы с вами видим на примере того же «Евровидения», недостаточно появиться талантливому музыканту — нужно, чтобы он попадал в эфир, выигрывал конкурсы и в итоге был, например, отправлен за границу. У нас эта система не работает: на радийные эфиры попадают не лучшие, а по договоренностям. Телевизор — просто кормушка для узкого круга лиц.
Музыкальные премии вручаются своим, музыкальной критики фактически не существует, а на конкурс отправляют то инвалида, потому что надо навредить Украине, то середнячка, ведь он «так старается».
И так сегодня обстоят дела во всех сферах культуры. Русский театр теряет зарубежного зрителя, потому что нарушен механизм отбора и экспорта лучших. Его убили господдержка и идеология, из-за которых во главе театров встают пропагандисты и лоялисты.
Но особенно трагично положение дел в литературе. Нашу современную литературу не знают, ею не интересуются, потому что не работает экспортный механизм. Российская литература перестала экспортироваться, потому что у нас нет сегодня профессионального сообщества, которое отбирало бы лучших. Недостаточно найтись отважному издателю, который рискнет деньгами и возьмет перспективного автора. Недостаточно издать прекрасную книгу. Нужно, чтобы на отбор лучших работали все, что завязано и смежно с этой сферой: критика, профессиональные конкурсы, журнальная литература.
В российской литературе сегодня отбор лучших уничтожен институционально.
Допустим, в литературном журнале появилась хорошая публикация. Цикл повестей, роман… Что происходит на западном литературном рынке? Критики о ней пишут, журнал выдвигает ее на разные номинации и предлагает издателям, потому что все хотят оказаться теми, кто выявил и открыл лучшего.
И никто не хочет стать профессионалом, который ошибается. Потому что критик, из года в год хвалящий тех, кого не читают, теряет работу. Журнал, издающий писателей, не находящих себя в литературе, погибает. Конкурсы, награждающие не лучших, закрываются.
Это не просто рынок, здесь действует нечто большее: в условиях огромной конкуренции в культуре решающее значение приобретает способность профессионального сообщества отобрать лучших. На которых бизнес, книжный, кинематографический, телевизионный, потом и делает ставку.
Но чтобы издатели, продюсеры, театральные постановщики знали, в кого точно можно вложить деньги, должно существовать то самое профессиональное сообщество, осуществляющее отбор лучших. Не продаваемых, а именно лучших в своей сфере, своем жанре. И все должны понимать, по каким правилам это сообщество работает и чем рискует в случае ошибки.
У нас же не так: у нас лучшего похвалят, а напишут похвалу, наградят своих друзей, детей, соседей или просто посредственных, для, так сказать, разнообразия ландшафта, потому что сообщество ничем не рискует.
Глупо судить и рядить, чего бы добились те или иные книги, умершие в современной России в полной мухоедства банке. Таких было много, но доказать что-либо теперь трудно.
А вот на редчайших примерах мирового успеха можно показать, как работает, вернее, как не работает сегодня отбор лучших.
Возьмите роман Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза». Хороший ли он, плохой ли, но прорвался к мировому читателю. Я не поленилась посмотреть журнальную судьбу текста: после публикации в «Сибирских огнях» критики о романе не писали. Недавно я прочитала в колонке писателя Романа Сенчина предположение, что критики просто не читают «Сибирские огни». Не думаю. Потому что в те месяцы, первые после появления текста Яхиной в журнале, критики написали много отзывов на другие журнальные тексты. И исключительно хорошие.
Я вообще плохих рецензий штуки три за 10 лет видела на всю страну — о писателях у нас пишут, как о покойниках, только хорошо.
Не стану упоминать конкретных имен, чтобы это не выглядело издевательством, но скажу, что хвалили в 2014 году в основном совершенно нулевых авторов и их нулевые сочинения. Перспективными в то время называли, премиями отмечали тех, кто с точки зрения здравого смысла не имел никаких шансов войти в большую литературу, зато каким-то образом оказался мил критикам и журнальным редакторам. А на премию «Нацбест» роман Яхиной номинирован не был. На секунду, премия называется «Национальный бестселлер».
Мне вообще кажется, что «Зулейха открывает глаза» — это роман о трагедии не столько татарского народа, сколько современной российской литературы. Потому что он показал, почему именно в России сегодня не работает отбор лучших. Он уничтожен, причем не цензурой. И не одними лишь государственными деньгами: литературу они пока как раз не успели испортить. А вот «Никифор» может всерьез повредить литературную репутацию нашей страны, если еще немного зазевается, потому что литература в этой паучье-мушиной банке скоро погибнет вслед за кино и подбитым на оба крыла театром.
Есть еще выдающийся тип деятелей, которые корпоративную этику паучьей банки прикрывают убеждением, будто награды и конкурсы должны не лучших выявлять, а поддерживать второстепенных, чтобы сохранять разнообразие. И существуют театральные, литературные премии, в которых скрыто или даже явно указано, что они не принимают к рассмотрению заявки от лауреатов других премий.
Почему? Потому что хотят дать шанс середнячкам. Дескать, если случился в благословенной России большой спектакль, снят великий фильм, написана выдающаяся книга, которые уже получили одну награду, больше не надо их отмечать, лучше дать шанс другому, чтобы случилось то самое пресловутое разнообразие. Но это, как мы видим, не работает.
Профессиональное сообщество, репутационно и коммерчески не заинтересованное в выявлении лучших, поставляет на рынок лишь посредственностей, из которых иногда в большую культуру все же прорывается большой талант, но делает это вопреки индустрии.
Достаточно посмотреть примеры большой литературы, большого кино, театрального искусства других стран: на международную аудиторию выходят именно лучшие, и чем больше они отмечены в сообществе профессиональном у себя, чем больше выигрывают конкурсов, получают премий, появляются в телесюжетах, тем выше их шанс на международный успех…
Так работает экспорт культуры. Так и только так. Об этом знали даже в СССР. Культура не экспортная жила по законам паучьей банки, а экспортная — в условиях прозрачного принятия решений.
Возьмите, к примеру, балет. Я недавно посмотрела фильм «Белая ворона» про Рудольфа Нуреева и вспомнила историю балета. Почему Нуреева не хотели выпускать сначала на парижских гастролях в первом составе? Потому что КГБ признало его ненадежным. Почему в итоге выпустили? Потому что поняли, что иностранцы будут платить только за выступление лучших. Нуреев оттанцевал и остался в Париже. После этого в советском балете произошло ненадолго затишье: звезд задвинули, на первый план вышли лояльные, безопасные, свои… Однако очень быстро партии и ГБ пришлось выбирать между лояльностью и талантом: как только на сцене что Ленинградского театра им. Кирова, что Большого театра в Москве отменяли конкуренцию и отбор лучших, они переставали интересовать заграницу.
В Кировском театре был такой танцовщик Юрий Соловьев. Первый взлет его карьеры случился после невозвращения Рудольфа Нуреева: Соловьев получил шанс и недолго солировал, пока в театр не вернулась конкуренция и, в частности, не пришел Михаил Барышников. Но потом и он остался за границей. Соловьев, не поверите, снова получил шанс, потому что лучших после побега Барышникова прищучили. А потом… А потом Юрий Соловьев поехал на дачу и покончил с собой.
Так было и в советском театре, тоже ставшем на некоторое время экспортным товаром: он интересовал мировую публику, только пока театральное сообщество имело возможность отбирать лучших, начиная, как и в случае с балетом, с отбора детей по провинции. Литература или эстрада не были в СССР экспортным товаром, поэтому лучшими там становились посредственности.
Почему русская литературная, музыкальная, изобразительная классика рубежа XIX-XX веков получила мировое признание? Потому что тогда на международный рынок вышли лучшие, победившие в России, так сказать, во внутреннем отборе. В стране существовали меценаты, отмечавшие лучших, а не вторых, была независимая критика, были даже конкурсы. Были журналы, издатели, заинтересованные печатать лучших, а не тех, кем пытаются разнообразить ландшафт.
Посылайте усердного Александра Панайотова на «Евровидение»! Давайте лояльным худрукам театры! Финансируйте из бюджета патриотическое кино и снимайте идейно стойких актеров! В балете пускай танцуют правильные или свои! И критики пусть хвалят не лучших писателей, а разных! Давайте, запечатывайте паучью банку: мир как-нибудь и без русской культуры проживет, плакать по нам не станет.