«Сейчас будет очень интересно», — шепчет куратор главного музея современного искусства Швеции спонсорам музея. Сидят в роскошном зале европейские аристократы, интеллектуалы, эстеты, все в бриллиантах... И тут появляется перед ними полуголый русский художник. Так начинается торжественное открытие новой выставки.
Как недавно выразился один умный человек, что такое в сущности современное искусство и почему его нельзя подделать? Ведь современным что угодно можно назвать. Современное искусство идет на художественный риск! И этим отличается от подделки.
Ну а раз так, то благородство «совриска» обязывает — и даже самые благополучные сытые европейцы вынуждены выходить за рамки. Ну, сами-то они с такой задачей не справятся. Куда им. Они давно уже, ища вдохновения, рыскают в странах третьего мира. Для решения задач художественного риска они и пригласили русского художника Олега Рогожина.
Но не путайте художественный риск и просто дикость. Художественный риск — это осмысление, которое требует очень хорошей культурной прокачки, на «худриск» могут пойти такие типчики как Жан-Люк Годар и Ларс фон Триер. Тут мало просто находиться за пределами европейской цивилизации. Тут надо находится очень внутри — и очень вне — и опять внутри.
Вот Европа и ходит налево. И ищет, кто бы за них рискнул. Ибо сама давно выдохлась.
Тут основная мысль: не поженить ли нам зверство и эстетство — не походить ли нам по этому тонкому льду, леди и джентльмены?
Итак, роскошный зал в стиле барокко. Леди и джентльмены. Поставленный голос за кадром вещает: «Сейчас вы столкнетесь с существом, которое может стать опасным, если вы покажете, что вы его боитесь. Но если вы не обнаружите страха, то оно погонится за другой жертвой». Приятные густые звуки джунглей обволакивают. Тут и появляется «художник Олег Рогожин». И по его роже сразу становится ясно, что играть он будет по своим правилам. И сам решит, уж точно не спрашивая куратора музея, когда его «выступление» будет закончено. И будет ли оно закончено вообще.
Эти-то думали: сейчас мы с безопасного расстояния полюбуемся на дикость и ее приручим. Фига вам. Человек царь зверей, только звери этого не знают, как шутили советские школьники.
В общем, стал этот «русский художник» лупить, бить и насиловать европейцев по-настоящему на их же званном вечере. Бабенку какую-то в ее вечернем платье прихватил за длинную ухоженную гриву, и поволок через зал убивать. И все сидят головы пригнули, потому что поняли наконец: никакое это не «выступление».
Куратор попытался «выступление» прекратить: «А теперь мы поблагодарим художника Олега Рогожина за его замечательный перформанс». Хрен вам, а не поблагодарим. Олег, можно сказать, только-только во вкус вошел. И никакой это не перформанс, скажу вам по секрету. Так и взрыв башен-близнецов кто-то назвал крупнейшим хеппенингом века, повествующем о столкновении цивилизаций. Ну, вот разве что в таком же смысле...
Как видите, метафора эта (про русского на званом вечере) богатая. Богатейшая. Вбирающая в себя все явления этого мира...
И вот все эти благородные господа в вечерних туалетах сидят, головы пригнули. Терпят. У них идеология такая — терпимость, называется.
Пока один старикашка — видимо, участник Второй мировой, не иначе, закалка-то старая — не выдержал и не побежал дубасить «художника» сколько сил осталось кулачками своими. И оттаскивать от жертвы. И только потом остальные смокинги очухались и навалились. Старик-то еще прошлого поколения, модернист, он знает, что хорошо, что плохо, и помнит, что всегда надо давать сдачи.
В общем, борьба голого торса и смокингов неожиданно закончилась победой смокингов. А если и не победой, то большой свалкой, что уже радостно.
В общем, да, победила Европа «русского художника». Дала отпор. «Так пусть хотя бы в опере случится...», как шутил Бертольд Брехт.
А вот в реальности такого не происходит. Европа продолжает терпеть «взаимодействие» с не европейским миром, а попросту говоря, прямое насилие в свой адрес, в разных формах, и говорить об этом не разрешает.
И только фильм «Квадрат» (а это я так старательно пересказываю эпизод главного фильма года, получившего только что в Каннах «Золотую пальмовую ветвь») невероятно смешно и при этом очень серьезно поднимает вопрос о том, куда же, леди и джентльмены, движется наш мир. И что происходит с европейским проектом, куда привела идеология просвещения, которая подразумевала, что так или иначе, мытьем или катаньем, тушкой или чучелом, а движется наш мир в верном направлении (в верном, — читай, в западном).
Не знаю, почему они выбрали русского. То ли Павленский на них впечатление произвел. То ли Олег Кулик. То ли стереотип о «естественном человеке», не затронутом миазмами цивилизации, сработал. Но метафора хороша. Даже не жалко полколонки на ее подробное описание.
Фильм сделал прекраснейший швед Рубен Эстлунд. До этого мы могли уже видеть его замечательный фильм «Игра» — фильм был победителем московского международного фестиваля «Два в одном». Фильм о том, как группа чернокожих подростков издевается над двумя белыми мальчишками. Этот высочайшего класса фильм в самой Европе был, разумеется, обвинен в неполикорректности и расизме. Конечно, нельзя говорить, что в Европе существуют банды из приехавших мигрантов и что они издеваются они над местными. Что вы, что вы, ни в коем случае!
Во всех сложных чувствительных вопросах Европа сама себя лишила языка. Сама себе заткнула рот. И теперь они немые. Европейцы и американцы.
Говорить там могут только трампы, ле пены и прочие рогожины. Они объявили политкорректность новой религией. Врачи больше не могут ставить диагнозы. Потому что любой диагноз оскорбителен. Но между нами говоря, в принципе невозможно ничего сформулировать, чтобы не задеть чьих-либо чувств.
Фильм «Квадрат» — это отличнейшее издевательство над политкорректностью. Европа ждала чего-нибудь в этом роде. Она мечтала о таком. Оно ей снилось. Оно ей было необходимо.
Есть ли сейчас что-то в Европе, противоположное политкорректности? Ее антипод? Что бы это могло быть? Ничего? А, между тем, такое явление есть. Есть такое заболевание: синдром Туретта. Это самый экстравагантный синдром, известный науке. Потому что он характеризуется склонностью к выкрикиванию в публичных местах нецензурных слов, и это носит название копролалия. Где лалия — это речь. А копрос — посмотрите в словаре.
«Туреттик» все называет своими именами и всех оскорбляет. Поэтому замечательный Рубен Эстлунд, дай бог ему творческого долголетия, придумывает что? Ну, конечно! И это еще один уморительный эпизод фильма. На встречу и заумную беседу арткритиков со знаменитым художником приходит больной с синдромом Туретта! Ну, и натурально каждые пять секунд прерывает беседу о высоком выкриками: «сволочь!», «покажи сиськи» (это ведущей), «ваша выставка — дерьмо!».
Присутствующие очень вежливо пытаются что-то спросить у господина и его успокоить, и тут вмешивается еще один возмущенный господин и призывает всех... к терпимости! Имейте, дескать, понимание, перед нами человек с тяжелым нервным заболеванием (что правда). Так и продолжается умная беседа под вопли: «сволочи!» «ваша выставка дерьмо!», «немедленно заткнитесь!».
У нас бы этого больного с экстравагантным синдромом давно схватила бы охрана и сильно била бы в углу, на глазах у посетителей.
Что ж делать? Куда плыть? Терпимость закрывает диалог, даже не начиная его. А диалог требует выработки нового дискурса, не избыточно политкорректного, не иносказательного, а прямого обсуждения проблемных сторон жизни. Как научиться обсуждать все наши отличия и несогласия, не переходя к насилию и к попыткам правовым или неправовым образом придушить разногласия? Как преодолеть проблему политкорректного умолчания в публичной коммуникации? Как? Вопрос задан. Ответа нет.
Вообще говоря, «Квадрат» — это такой новый проект музея, в общем-то квинтэссенция европейской идеи. Квадрат — это некая ограниченная (лампочками) площадь перед музеем, где все люди равны, где все могут попросить помощи, где все уважают друг друга. Как только музей создает эту инсталляцию, тут-то и обнаруживается, что так это не работает. Никому этот квадрат в таком виде не интересен.
Тогда молодые и дерзкие пиарщики решают привлечь внимание к тухлой идее и для этого взрывают в «Квадрате» маленькую миленькую девочку с маленьким миленьким котиком — потому что иначе — извините — в этом мире ничего не работает.
Надо обязательно кого-то взорвать. И тогда все сразу все начинает крутиться: миллионы просмотров на ютьюбе, огромный интерес к выставке, огромный интерес к музею, директора музея (главного героя) увольняют...
Герой сталкивается с живой жизнью, которая связана с новыми реалиями и, главным образом, с понаехавшими в Европу мигрантами. И это его взаимодействие показано дико пародийно и при этом с симпатией, и даже, я бы сказала, с надеждой. И приходит в голову неожиданная мысль, что, знаете, а ведь Европа справится... И как же я все-таки люблю этих дурацких европейских эстетов и интеллектуалов, как же он дорог, как же он бесценен этот европейский проект...