Помните Райкина?
Кто шил костюм? Я просто хочу в глаза ему посмотреть...
Выходит сто человек.
Ребята, кто сшил костюм?
МЫ.
Кто это мы?
У нас узкая специализация. Один пришивает карман, один — проймочку, один — рукав, я лично пришиваю пуговицы. К пуговицам претензий нет?
К пуговицам нет, пришиты насмерть, не оторвешь... Но я спрашиваю, кто шил костюм... А нет того, кто шил костюм да всё испортил...
Одна молодая воспитательница детсада Евгения Чудновец сделала репост видео об издевательствах над ребенком. Цели своей она достигла. Те, кто издевались, получили сроки. Но (!) пока велось следствие о насилии в отношении мальчика, порнографический характер видео был уже закреплен в деле и в приговоре суда. А это означало одну малейшую незаметнейшую вещь. А именно, что и Евгению Чудновец ждет приговор. За распространение детской порнографии.
Все возмущены и проклинают кровавый режим. Профессиональный оппозиционер пишет, что власть — вместо того, чтоб публично признать свои ошибки — подло бросает девушку в карцер, то есть пытает. (Назло оппозиционеру, видимо.) Ну, на то он и профессиональный обличитель режима...
Зато нам ничто не мешает попытаться разобраться, что случилось.
Во-первых, какая такая власть? Это ж не Путин — это провинциальный прокурор ее посадил. Он к этой власти имеет такое же отношение, как машинист метро. Это не «власть» — это «народ». Но речь даже не о довлатовской истине: виним Сталина, а между тем кто написал два миллиона доносов? Речь о бюрократической машине.
Вот «человек попал под статью» — кто тут палач-то?.. Нет палача... Жертва есть. А палача нет.
...Несколько дней назад умер один человек, знаменитый философ и социолог, который загадки и вопросы современности ставил самым неудобным для нас образом. Зигмунд Бауман написал несколько знаменитых книг, которые можно не читать. Во-первых, они написаны философским фирменным — вырви глаз — языком, ничего не поймешь. А во-вторых, названия книг Баумана настолько метафоричны, что тут в двух словах содержится исчерпывающий образ современности. Хоть вообще больше ничего не читай.
Например, «Текучая современность». Достаточно усвоить эту метафору, чтобы обогатить свою черепную коробку знаниями о нашем времени и всех его парадоксах. «Текучая современность» значит, что
современный мир постоянно меняется, а потому непонимаем и неуправляем, и единственной его константой является непостоянность и неуверенность.
А еще страхи, которые он называет «текучими страхами» (например, страхи перед педофилией). Тотальная кочевая жизнь становится главным трендом. А человек становится вечным туристом, меняющим места, работы, жен и мужей, ценности, политическую и сексуальную ориентацию.
А вот вторая его работа «Актуальность холокоста» пригодилась сейчас во многих смыслах. Бауман пытался ответить на главный вопрос, как в современной цивилизации, построившей все демократические институты, возможны такие срывы в дикость, как холокост. Как в центре цивилизованной Европы возможно такое?! «Такое» мы теперь регулярно наблюдаем в мире с нашего дальнего хутора. Срывы за срывами. Разной степени дикости.
Не в варварстве дело — а в цивилизации как раз, говорит Бауман. Холокост не был, как принято думать, прорывом дикости в современность, цивилизационной катастрофой. Наоборот, холокост был этого современного общества самым законным ребенком. Потому что бог современной цивилизации — бюрократия.
Если внимательно, без истерик вглядеться в производство смерти в 1930–1940-х годах, станет видно, что никакой связи с погромом холокост не имел. Это было холодное бесстрастное производство смерти крупнейшей отлаженной бюрократической машиной Европы. Чтобы случиться тому, что случилось, надо было, чтоб антисемитизм поженился с современной бюрократией.
Не на ксенофобию опирался холокост — а на бюрократию.
Как Бауман это сказал, тут, конечно, началось... Стали его обличать критиковать, троллить и игнорить. Такая же судьба ждала и Арендт с ее «банальностью зла». Потому что гораздо понятнее и удобнее считать, что причина зла — садист, извращенец и подонок.
Заблуждение первое: мы считаем, что холокост устроили антисемиты, погромщики, садисты. Заблуждение второе: мы считаем, что «кровавый режим» в РФ бросает людей в застенки, а потом «назло» еще и в карцер.
И тут появляется Бауман, и говорит вдруг нам, тем, кто до этого момента всё так хорошо понимал: немцы, говорит, работавшие в лагерях смерти, были психически здоровы. Они просеялись бы через самое мелкое сито любых психиатрических экспертиз. Руководство специально за этим следило.
На службу в концлагеря брали не садистов, а хороших исполнителей. Задача выполнялась по-деловому и обезличенно.
Убийства ради удовольствия в отличие от тех, что происходили по приказу, могли привести на скамью подсудимых.
Нынешняя «власть», которая «сажает и гнобит», тоже не состоит из садистов и палачей.
Да, но ведь человек-то пошел по этапу ни за что!.. Где же палач?
На это Бауман вспоминает придуманную Джоном Лаке «среднюю часть действия» (действие, выполняемое для кого-то неким промежуточным лицом, «которое находится между мной и моим действием и не дает мне пережить этого действия непосредственно»). И эта штука — одна из наиболее выдающихся конструктивных особенностей нашего общества.
Помните Райкина? Кто шил костюм? Я просто хочу в глаза ему посмотреть...
Не посмотришь в глаза. Один рукава шил, другой — уговицы. Конвейер... Нормально. Нет того, кто отвечает за Хиросиму. Один подписал бумажку. Другой нажал кнопку. Один не понимал последствий — на бумаге страданий не видно. Второй нажал кнопку — исполнял приказ. Не у кого спрашивать: «Как ты мог?!»
Современность тем и замечательна, что полностью отменила палачей. На конвейере нет убийцы. Некому признать свою ответственность.
Те, кто вверху, — лично рук не марают, они лишь идеологи (на благо общества). Другие — просто винтики. А могилу обычно сами себе роют жертвы. Цивилизация.
Конвейер сам по себе нейтрален. Он устроен, чтобы достигать максимальной эффективности. Но ничто не защищает меня от ситуации, что в какой-то момент вместо мыла для меня оно начнет производить мыло из меня. История с Чудновец особенно примечательна. Ведомство произвело и мыло для нее, и мыло из нее — посадило и садистов, и свидетеля. Тут сбой машины показателен.
Любое ведомство в современном обществе дегуманизирует посетителя/просителя. Но если сейчас бюрократическое общество, направленное на максимально эффективное решение задачи, производит самолеты, кока-колу, пластиковые стаканчики, то в следующий момент оно поставит на поток другой продукт — уничтожение того, кто минуту назад пил кока-колу и летел на самолете.
Любая структура, чьей основой служит критерий эффективности, антигуманна. И не случайно Сталин был «эффективный менеджер». Берия. Гитлер — «эффективный менеджер».
Позиция «эффективный» всегда противостоит позиции: «человечный», «моральный».
Есть два оппонирующих друг другу полюса: «эффективно и бесчеловечно» VS «душевно и без четкого результата».
Кто виноват в том, что казнили Йозефа К. в романе Кафки «Процесс»? Никто. Почему осудили Йозефа К. в романе Кафки «Процесс»? Ни почему. Причина попадания Йозефа К. под статью — вне сюжета. За рамками работы машины. И это и есть наше родное кафкианское правосудие. Чё? Не узнали, что ли?