Четыре самолета. Девятнадцать террористов. 2977 жертв. И фраза «Мир после 9/11» – в том смысле, что после террористической атаки 11 сентября 2001 года на нью-йоркский Всемирный торговый центр, Вавилонские башни западной цивилизации, это самый мир уже не будет иным.
Прошло 20 лет с момента катастрофы, токсичная белая пыль осела – мир иным не стал. В нем не прибавилось солидарности и любви, даже тогда, когда пришла планетарная пандемия болезни, с которой не может справиться человечество. А главное, не знает, сможет ли справиться.
Поэзия после Освенцима невозможна, писал Теодор Адорно. Тем не менее, воспроизводство человеческих слабостей и главной из них – забвения – продолжается. Так у неунывающей ящерицы с короткой памятью отрастает хвост. Продолжается все та же жизнь и после 9/11 – остались лишь музеефицированные картины беспрецедентного ужаса в прямом эфире, Армагеддона live. И звукопись лучшего в человеке: многочисленных признаний в любви к тем, кто остается, от тех, кто понимает, что уходит – через минуты, если не секунды.
Апофеоз бесчеловечности благодаря этим оставшимся в эфире фразам: «Я просто хотел сказать, что люблю тебя», «Передай детям, что я люблю их», – обернулся торжеством человеческого в человеке.
Мир все равно регенерировался – как тот самый хвост ящерицы – и после Освенцима, и после атаки 9/11. И остался прежним.
9/11 – это был короткий эпизод солидарности. Благодаря этой солидарности казалось, что Россия навсегда стала частью того, что называлось цивилизованным миром. Потому что после террористического акта мир вдруг стал черно-белым: вот цивилизация, а вот варварство. Здесь – «граунд зеро», а там – обнуленная цивилизованность, разрушившая символы модернизированного мира в городе-символе модернизации.
В «Забриски пойнт» Антониони героиня из мира контркультуры взрывала взглядом особняк своего босса и на воздух взлетали, как конфетти, разноцветные осколки буржуазного мира. Спустя три десятилетия после «Забриски пойнт» выяснилось, что буржуазный мир, впрочем, сильно изменившийся и прошедший этап адаптации ко всему новому, если смотреть на него сквозь призму Армагеддона-2001, – и есть цивилизация. И есть силы гораздо опаснее юного создания, перешедшего на сторону контркультуры.
Эта сила, как и в случае с Освенцимом, была персонифицирована: Усама бен Ладен стал не Кинг-Конгом, но Гитлером нового времени. Продолжением Гитлера иными средствами, заявившим не столько о хантингтоновском столкновении цивилизаций, сколько о столкновении цивилизации и варварства в ослепительно синий нью-йоркский день, в режиме онлайн, в прямом эфире – просто мечта Геббельса, который был вынужден довольствоваться лишь радио.
Потом многословно утверждалось, что это ответ на американскую гегемонию, на насаждение одной цивилизацией своего образа жизни другой цивилизации. Но цивилизация потому и называется так, что она привлекает к себе людей мягкой силой и образом жизни. Атака 9/11 не была жестом отчаяния другой цивилизации, переутомленной глобализацией. Это был продуманный ответ всемирного варварства, которое проявило себя в 1999-м взрывом домов в Волгодонске, в 2002-м на Дубровке, в 2004-м в Беслане, в Мадриде, Париже, Ницце, Лондоне, Брюсселе... Оправдывать варварство чрезмерностью Америки и доллара – и есть варварство, причем лукавое.
Еще одно антропологическое свойство, объединяющее вселенское зло образца 80-летней давности и варварство, явившее себя миру два десятилетия тому назад: персонажи, олицетворявшие зло, – это самые обычные люди, ребята, живущие по соседству. Про террористов так и говорят очевидцы – это был вежливый, улыбчивый сосед, однажды помог заменить колесо (починить кран). Банальность зла, воплощенная, по Ханне Арендт, в исполнительном и изобретательном чиновнике, эффективном менеджере, оберштурмбаннфюрере СС Адольфе Эйхмане, распространяется и на тех парней, которые задумывали и реализовывали теракт 9/11.
Мухаммед Атта, направивший самолет на Северную башню-близнец, учился на архитектора (вот злая ирония истории) в Каире, а затем в Гамбурге. Марван аш-Шеххи тоже был гамбургским студентом, он направил самолет на Южную башню. Халид Шейх Мохаммед, организатор теракта, закончил университет в Северной Каролине по специальности «машиностроение». В конце концов, Басаев учился в московском Институте инженеров землеустройства, а «террорист с пластиной в голове» Радуев был инструктором республиканского комитета ВЛКСМ…
11 сентября 2001 года (это был вторник) я набирал в тележку продукты, катая ее по бескрайним пространствам чуда новой потребительской цивилизации – появившемуся тогда в Москве большому торговому центру «Рамстор», в то время это еще была диковинка. Мне позвонил – по другому чуду новой цивилизации, мобильному телефону – взволнованный брат и сообщил, что началась Третья мировая война. По первым кадрам никто не мог толком понять, что происходит, но было полное впечатление конца света. Этот эпизод Третьей мировой был впечатляющим, но коротким. А, между тем, Третья мировая не останавливалась ни на минуту, и, как подземный пожар, вырывалась наружу в разных точках земного шара. Только в Израиле атаки террористов-смертников следовали в том же 2001-2002-м одна за другой, гибли дети и старики, в том числе пережившие Холокост.
Третья мировая подрывала ценностные основы цивилизации, и за минувшие годы много чего произошло – от волн миграции в Европу и тотального наступления популизма, от победы Трампа и до возникновения целого террористического государства, чье человекоподобное наполнение состоит из таких вот донельзя банальных «соседей».
Теракт 26 августа в Кабуле, как и сама победа «нормальных мужиков» талибов (организация запрещена в России), – прямое продолжение атаки на башни-близнецы. (Само присутствие американцев в Афганистане и было обусловлено событиями в Нью-Йорке и охотой на бен Ладена; кстати, один из лидеров запрещенного в России «Талибана» на днях сообщил, что нет никаких доказательств того, что Усама имел отношение к атаке на Всемирный торговый центр, – начинается «переписывание истории».) В этом смысле событие 9/11 действительно стало точкой отсечения – что-то хрустнуло в позвоночнике посткоммунистического мира, жившего или пытавшегося жить внутри «конца истории». История явным образом началась заново. Внутри нее, этой новой истории, мы и живем.
«9/11 смотреть онлайн в хорошем качестве» – такую строку можно обнаружить в поисковике. Событие стало музейной и туристической ценностью и, если быть честным, несмотря на его определяющее значение для понимания того, что происходит в мире сегодня, забыто. Причем забыто, не будучи до конца осмысленным. Его внешняя шокирующая сторона – превращение компьютерной графики в реальность – заслонила смысл. Обыватель готов смотреть на обрушение башен-близнецов «в хорошем качестве» с попкорном, полагая, что его это не касается и не коснется никогда. Мир расколот на фракции, и в этом рассыпающемся мире стало возможным оправдание варварства как оскорбленной (чем вот только?) традиции. Комплекс неполноценности, тщащийся выглядеть синдромом презрительного превосходства, – нет на свете психологического феномена опаснее.
Фредерик Бегбедер, один из немногих писателей, которые сделали попытку хоть как-то осмыслить феномен 9/11, в романе «Windows on the World» (2003) писал: «Арт Шпигельман нашел точное слово: он сказал, что ньюйоркцы обращали лица к Всемирному торговому центру, словно к Мекке. Может, эти башни заполняли какую-то духовную пустоту?»
Может быть, только не ньюйоркцев, а тех, кто затеял и реализовал самый чудовищный теракт в истории.
Кстати, Арт Шпигельман, знаменитый американский художник, чьи родители пережили Холокост, и его жена Франсуаза Мули сразу после теракта придумали совершенно потрясающую обложку для журнала «Нью-Йоркер»: просто черное пространство – и из него выплывает еще более черный, обозначающий зияющую пустоту, силуэт башен-близнецов. Иллюстрация лишь подчеркивает нашу немоту и неспособность словесно отрефлексировать ошеломляющее событие. Как и другая обложка, работы испанской художницы Аны Хуан, опубликованная к десятилетию катастрофы: ночные небоскребы Нижнего Манхэттена, башен-близнецов нет, но они, отсутствующие, отражаются в воде.
Как в каждом из нас.