Атмосфера поощряемой агрессии приводит не только к актам прямого действия вроде поджогов, уничтожения мемориальных табличек и ударов трубой по голове, но и к конспирологической интоксикации. Она тоже, как и акты агрессии, вирусная и распространяется со скоростью политической инфекции.
Телефонный терроризм, волна которого никак не спадет, явным образом заразен. Однако и беспомощные объяснения его причин и происхождения, принятые за чистую монету множеством людей, привыкших верить любой информации официального происхождения, тоже заразны: еще несколько лет назад, по крайней мере до 2014 года, сколько-нибудь существенное число людей едва ли поверило бы в то, что 90 процентов звонков о заложенных бомбах идет с территории Украины. Сегодня об этом рассуждают всерьез и медиа, и парламентарии.
В прошлом известный грузинский политик Нино Бурджанадзе, которую любили принимать на высшем уровне в Москве, заявила, что Михаил Саакашвили по заданию ЦРУ поставил себе цель сорвать президентские выборы в России и чемпионат мира по футболу-2018. Она ожидала позитивной реакции в России — как пел Высоцкий, «если вы не отзоветесь, мы напишем в Спортлото». Отозвались с одобрением — в том числе в российском парламенте. С ощущением гордости за то, что, несмотря на все происки, ни Саакашвили, ни ЦРУ ничего нам не сорвут, ибо мы очень сильные.
Это уже какой-то массовый невроз на политической почве, «синдром неуловимого Джо», который неуловимый потому, что никому не нужен.
Все защищаем свой суверенитет, а он никому не нужен. Свою безопасность, а ее если кто и подвергает опасности, так свои же граждане, которые перешли к самоуправлению — акциям прямого действия без участия государства. Оно, конечно, хотело, чтобы электорат научился воспринимать мир в имперско-православных категориях, но едва ли желало выхода населения из-под контроля.
А именно это и произошло. И не могло не произойти, учитывая масштабы информационной и идеологической интоксикации. Причем если в советское время пропаганда воспринималась как фон и бубнеж, а здоровой цинизм не позволял огромным массам людей разделять клише программы «Время» и газеты «Правда», то сейчас все, что исходит от власти, акцептируется со звериной серьезностью. И в результате зовет на бой.
Всегда было легко сваливать свои проблемы на чужака и искать источник бед за океаном. Но все-таки никогда это явление не приобретало столь массового масштаба и столь быстрых — как на несчастную костюмную мелодраму «Матильда» — реакций с действиями, описываемыми диспозициями ряда статей Уголовного кодекса РФ.
Вечно оскорбленные в своих чувствах, день и ночь сохраняющие политическую бдительность маргиналы превратились в представителей мейнстрима.
Язык соответствующий — максимально упрощенный, агрессивный, отменяющий вообще какую-либо рефлексию. И едва ли не каждый день приносит очередные иллюстрации использования языка ненависти. Например, появляется в региональных медиа информация о том, что строительство школы в одном из микрорайонов города Владимира затянулось, и тут же летит ответ от губернатора Владимирской области Светланы Орловой — это все «бандеровские прихвостни»: «Почему есть, кто пишет плохо? Потому что они иностранные агенты».
Страна, кажется, пропустила момент вхождения в общероссийский невроз, как невозможно уловить грань между бодрствованием и сном.
Чем больше усилий прилагалось к единству нации, ее сплочению, стабилизации, чем больше звучало призывов не раскачивать лодку, тем больше дестабилизировалось состояние нации, которая разделилась на вечно победное, но и неизменно оскорбленное большинство и третируемое меньшинство, и сама начала раскачивать лодку с энергией, на которую циничные идеологи и манипуляторы даже и не рассчитывали.
Нация сама на себя пишет доносы, сама выдумывает несуществующую реальность, сама бегает с трубами и пиротехникой, чтобы посеять ненависть и фрустрацию, сама вводит цензуру.
Самоустранившемуся государству остается за всем этим наблюдать — с некоторым изумлением, смешанным с самоуспокоительным аутотренингом. Мол, это все не подпадает под статью (репрессии — от административных до уголовных — оно использует избирательно), и вообще это все — «новая нормальность».
Государство защищало чувства верующих, надеясь укрепить свою электоральную базу, — и получило неуправляемую массу, готовую жечь за «Матильду». Теперь государство, напуганное воспитанным им самим в духе нетерпимости обществом, готово защищать «чувства» сталинистов. Глава общественного совета при Минкульте Павел Пожигайло предположил, что фильм «Смерть Сталина», возможно, не стоит выпускать на экраны, потому что, будучи комическим, он может оказаться «столь же провокативным», как и «Матильда». Это, сказал Пожигайло, спланированная провокация против коммунистов.
Кем спланированная? Зачем, дорогой неуловимый Джо? Может быть, и сама историческая правда о смерти Сталина – провокативна?
Слова Пожигайло — это прямое глумление над памятью миллионов жертв сталинизма. Это позиция, которая ведет напрямую к дестабилизации страны.
Потому что если теперь возникнет рукотворный скандал вокруг «Смерти Сталина», то немедленно обнаружатся тысячи невротиков, вооруженных трубами, хоргувями и портретами генералиссимуса, которые выйдут на улицы российских городов на свой крестный ход с серпом и молотом, понатыкают самопальных бюстов вурдалака, начнут акции прямого действия самого разного сорта.
Стимулируя агрессию, нельзя сохранить лодку в нераскаченном состоянии. Большая волна ненависти поднимает все лодки, в том числе и олигархические яхты и авианосцы.
Загнать обратно в бутылку джинна нетерпимости, например, методом заявлений, как это сделали функционеры РПЦ, предложившие запретить организациям, не имеющим прямого отношения к Церкви, пришпиливать себе эпитет «православные», невозможно. Поздно.
Да и это ведь народ, который тянется к скрепам! Вы же сами ему предложили этот светлый путь. Вы доказали ему, что он должен сидеть в осажденной крепости, обороняясь от Обамы и НАТО, что его благополучие изнутри подтачивают «пятая колонна», «бандеровцы», «иностранные агенты». Что «Матильда» его должна обязательно оскорблять. Сама бы нация до этого ни за что не додумалась. И почему бы теперь ей не почувствовать себя неуловимым Джо и не перейти к самоорганизации и самозащитным — от кощунников — акциям прямого действия. Никакой же Следственный комитет и прокуратура никого не останавливают, они очень заняты — «агентами» и оппозицией.
Это сильно осложняет благостную картинку перед президентскими выборами. Казалось бы, нужна позитивная программа, но нация сплачивается на негативных основаниях. Негативная мобилизация — против атакующего врага, негативная адаптация — к кризису, который закончен только на словах, негативная самоидентификация — от противного, от иноверца, «агента», иностранца, либерала, оппозиционера.
Надо бы немного успокоиться — а происходит фрустрация. Руководство, возможно, попросит свою социальную базу отложить трубы и хоругви. Но вот будет ли оно правильно понято?