«Дорогой дневник, я только что вернулась с «марша женщин» и чувствую себя гораздо лучше… Я так хорошо провела время, распевая «Убери свои мерзкие ручонки от моих репродуктивных прав!» и «Свободу Меланье!». Никто не узнал меня, и, когда одна дама отметила сходство со мной, я ответила: «Нет, Меланья гораздо моложе и мечтательно меланхолична».
Это строки из дневника Меланьи Трамп. Разумеется, вымышленного. Пол Рудник публикует его в «Нью-Йоркере». Бедная Меланья — она еще толком не вступила в права первой леди, а над ней уже издеваются. Собственно, проблема именно в том и состоит, что она никак не начнет проявлять себя в этом качестве.
Вакансии в восточном крыле Белого дома не заполнены. Меланья, щедро оделенная природой красотой, не спешит ее демонстрировать на лужайках и в коридорах Белого дома, хотя, казалось бы, какой еще может быть кульминация «принцессиной» мечты?
Она почти исчезла с радаров, лишь мелькнув несколько дней назад молчаливой тенью в коротком красном платье и туфлях на низком каблуке.
Возможно, словенская красавица по-прежнему ощущает себя частью банального сюжета — о том, как модель вышла замуж за грубоватого девелопера. И потому, по замечанию колумнистки The New York Times Морин Дауд, играет в Рапунцель, заточенную в башне Трампа.
Вместо Меланьи на первом плане маячит главный советник Трампа Стив Бэннон, обладатель лица мясника с подмосковного рынка и мозгов, замусоренных лозунгами с «Русского марша», только на американский лад. Скорее роль первой леди взяла на себя Иванка Трамп. Или, еще точнее, ее муж Джаред Кушнер. Или они вдвоем составили функционал «первая леди».
И уж точно президенту Дональду Трампу больше подходит — психофизически и визуально — премьер-министр Соединенного Королевства Тереза Мэй: они и в самом деле смотрелись как немолодая, но намертво скрепленная прожитыми в супружестве годами чета, когда после переговоров прошлись под ручку. Седовласая англичанка и грузный молодящийся пенсионер с дурными манерами и наращенными волосами — что еще нужно, чтобы встретить старость?
Кстати, еще у одного кандидата в президенты жена — англичанка. Точнее, родом из Уэльса. Пенелопа Фийон. Теперь уже, скорее всего, несостоявшаяся первая леди — рейтинг Франсуа Фийона упал из-за финансового скандала, на который, например, в российском политическом истеблишменте вообще никто бы не обратил внимания, особенно если учитывать сумму предполагаемых «злоупотреблений».
После «Пенелопагейта» первое место в гонке кандидатов удерживает сама себе первая леди — Марин Ле Пен, дважды «разведенка».
Но в спину ей уже дышит Эмманюэль Макрон, чрезвычайно перспективный молодой политик. Вопрос только в том, как общественное мнение Франции отнесется к его жене, потенциальной первой леди. С одной стороны, это чрезвычайно романтическая история: любовь юноши к своей преподавательнице, матери троих детей, сдавшейся после многолетней осады и вышедшей за него замуж. Макрону сейчас 39, супруга — на 25 лет старше. Не все готовы считать это нормальным.
И это интересный эксперимент: что больше привлечет большинство электората — норма или романтическая антинорма, за которой злые языки норовят обнаружить второе дно.
Кандидатов в президенты никто не жалеет. Брижит Трогне, жена Макрона, уже получает от этого жестокого мира безжалостные эпитеты: сохранившая в свои-то годы превосходные кондиции, она уже обрела прозвище «Барби в менопаузе».
Первые леди имеют значение в западной политической культуре. Имиджи президентов и кандидатов в президенты зависят от них. Иным достаточно просто «ходить туда-сюда», чтобы войти в историю. Но ведь это смотря как ходить! Если так, как Жаклин Кеннеди, то, конечно, миф о муже будет жить в веках.
Год назад в Нью-Йорке коллеги устроили мне встречу с Морисом Темпельсманом, стариком сногсшибательного старомодного обаяния, сейчас ему 87 лет. Офис этого алмазного короля больше похож на научное учреждение, как, впрочем, и его кабинет, забитый книгами, в том числе профильными для торговца алмазами, по истории и культуре Африки. Пока мы говорили с ним об Америке и России, России и Америке, выборах там и выборах сям, меня не отпускала мысль о том, что вот сидит передо мной с располагающей улыбкой мужчина, который стал самым близким для Джеки Кеннеди-Онассис человеком еще в 1980 году и проводил ее в последний путь в 1994-м. Фигура, приближенная к самому внятному символу первой леди во всей политической истории мира.
Он меня спросил: «Что бы вы могли посоветовать Хиллари — как ей вести себя с Россией?» «Никак, — ответил я. — Слишком поздно».
И человек, сказавший на похоронах Жаклин: «Ее жизнь была полна приключений и мудрости, смеха и любви, изысканности и изящества», понимающе рассмеялся.
Кстати о Хиллари — вот уж кто был вынужден войти в историю, будучи и первой леди, и кандидатом в президенты: в результате ее поражения с шумом и пылью треснул весь мировой порядок. Это явно недооцененная и нелинейная фигура — хранительница традиционных американских ценностей и дама, которая могла явиться на военную базу, водрузить ноги на стол и сказать: «Генерал, не знаете, можно ли где-нибудь здесь девушке достать холодного пива?»
И вдруг — такая вот история с Меланьей, которая ведет себя не как первая леди, а скорее как жены членов Политбюро ЦК, которым приходилось скрывать от людских глаз своих немолодых жен в платьях системы «веселенький ситчик». И несмотря на то, что платья Меланьи отнюдь не из ателье ЦК КПСС на Кутузовском проспекте, Трамп скоро будет поступать как Алексей Косыгин, который иной раз на важные мероприятия, например прием у английской королевы, брал с собой в качестве протокольного элемента не жену, а дочь — Людмилу Косыгину.
В нашей истории последних трех десятков лет роль первой леди, перевернувшей представления о стране, сыграла только Раиса Горбачева, за что сполна получила от «общественного мнения», хотя именно она утепляла образ не только генсека, но и начавшей не слишком аппетитно оттаивать империи зла. Смягчала образ Бориса Ельцина своим удивительно органичным тактом Наина Ельцина. Эволюция постельцинского режима была сначала отмечена вполне адекватным исполнением роли первой леди Людмилой Путиной, а затем вошедшей в анналы фразой Иосифа Кобзона о том, что Путин «женат на России». Что вполне соответствует характеру и образу текущего российского политического режима.
Меланью же Трамп использует ровно так, как и положено миллиардеру, — в качестве эскорт-женщины, которой есть что показать.
И каждое ее появление становится событием в мире моды, даже встреча мужа на аэродроме. То есть она выполняет важную функцию «ты только ходи туда-сюда», используя Америку как подиум, но не является даже дорогим аксессуаром в политике президента. Она — отдельно. Ее муж — отдельно. Меланья и в самом деле крайне меланхолична, как забытый на платформе ребенок. И ее хочется пожалеть. Потому что курьерский «поезд-беглец» Трампа уже отбыл в свою Чуттанугу и будет отправлен в утиль лишь через четыре долгих года.
«С первой леди так не поступают». Это название романа замечательного американского писателя-сатирика Кристофера Бакли — о мести первой леди президенту США за измену с голливудской актрисой.
«После церемонии я вцепилась в президента Обаму и торопливо зашептала: «Пожалуйста, возьмите меня с собой домой. Я могу помочь Саше заполнить заявления в колледж и рассмешить вас, подражая звукам, которые издает Дональд, когда кто-нибудь трогает его». Барак вежливо отлепил мои пальцы от рукава и прошептал: «Но вы уже дома, Меланья».
Да, с первой леди так не поступают. Особенно когда она не хочет ею быть.