Поучительную историю я узнал недавно.
У некоей женщины-филолога была доставшаяся ей по наследству папка с неопубликованными черновиками Николая Тихонова, Константина Вагинова, Николая Чуковского, Павла Лукницкого, Всеволода Рождественского и многих других поэтов и деятелей культуры первой половины ХХ века. Некий коллега, внимание, дальше цитата: «попросил у меня эту папку взять на время к себе домой, чтобы расшифровать материалы. Я по доброте и простоте душевной отдала ему всю папку». Это цитата из слезного письма бывшей хозяйки к журналистке, которая об этом рассказала. Хозяйка вдруг стала бывшей, потому что этот человек ей не отдает эти бесценные документы. Нагло говорит: «А докажи!».
Конечно, этот человек – вор, негодяй и все такое. Тут вопросов нет.
Но у меня вопрос к этой женщине: кем надо быть, чтобы отдать такое сокровище на пару недель? Позволить вынести эту драгоценную реликвию из дома?
Думаю, что, если мы сообща ответим на этот вопрос – мы поймем, что с нами происходит уже много десятков лет. С нами как с народом и с нами как с людьми.
Неприятно, когда хороший знакомый (не стану произносить святого слова «друг») берет деньги взаймы и не отдает, как бы забывает о долге, а тебе почему-то неловко напомнить, а через два года вообще как-то глупо возвращаться к этому вопросу. Неприятно, когда приятель отказывает тебе в какой-то услуге или в какой-то вещи, потому что он хочет получить выгоду, продав эту вещь или оказав услугу кому-то другому за большие деньги.
Во всех этих и похожих случаях я, конечно, на стороне человека, которого, что называется, продали за трояк.
Но бывают случаи, когда я не могу сочувствовать обманутому идеалисту.
Я знаю несколько таких историй. Все они связаны с книгами или архивными материалами (письмами, рукописями, черновиками и т.п.).
Истории однотипные.
«У нас дома была книга Ахматовой с автографом и даже с дописанными строчками к двум стихам. Одна девочка, моя однокурсница, попросила ее почитать домой, буквально на одну ночь, чтобы перепечатать. А потом сказала, что потеряла».
«От бабушки мне досталось письмо Пастернака... Очень потертое и выцветшее. Один друг сказал, что сделает контрастный фотоснимок. А утром заявил, что оно сгорело на фотолампе».
«У нас дома, роясь на полках, я вдруг нашла настоящий альбом середины XIX века с потрясающими вещами: стихи разных поэтов и автографы знаменитых людей тех времен. Один знакомый кандидат наук попросил, чтоб я дала ему списать и сверить тексты. Я сказала: «Пожалуйста!». А потом он сказал: «Ну что я буду у тебя дома сидеть, у тебя муж-дети-семейный дом, давай я заберу буквально на субботу-воскресенье, все сверю и принесу в понедельник». А в понедельник он сказал: «Какой альбом? Какой автограф Некрасова? Тебе приснилось!».
Есть русское слово «тютя» – обозначает беспомощного увальня.
Странное дело – но мне совсем не жалко этих тють и лопухов, которые стали жертвами вороватых циников.
Циничных воров я, конечно, изо всех сил осуждаю, презираю и желаю им всего самого плохого. А вот лопухов и тють – даже не знаю... Нет, не жалею!
Когда я сказал об этом вслух, мне тут же возразили: это не тюти, а глубоко порядочные люди, которые считают других людей такими же порядочными, поэтому щедро с ними делятся. И вообще – глубоко порядочные люди всех меряют по себе, поэтому очень часто становятся жертвами непорядочных людей.
Увы, это не совсем так. Даже совсем не так.
Помогать друзьям, давать им деньги, отдавать вещи, делиться последней рубашкой в ущерб собственному комфорту – надо. А вот отдавать фамильные реликвии хотя бы на пять минут – нельзя.
Письмо Пастернака папе или томик стихов, подаренный Анной Ахматовой бабушке, или коллекция автографов, которую собирал прадедушка, – это семейные драгоценности, которые ценны не денежным содержанием, а духом предков, уж извините. Как фата с маминого венчального платья – ее не дают ребенку играть в рыбака и рыбку.
Странно, что люди этого не понимают. Не видят разницы между деньгами в долг и семейной памятью. Это первое.
А во-вторых, не надо всех мерять по себе. Мерять всех по себе – это серьезный психологический дефект, отсутствие «механизма проигрывания ролей», неумение представить себе точку зрения партнера, предсказать его поступки исходя не из своих, а из его ценностей и установок, из его интересов.
Люди, которые меряют всех по себе, – утомительны до неадекватности. Одни обрушивают на тебя горы эрудиции, цитат и иностранных слов, другие все время предлагают выпить или пойти развлекаться, третьи доводят до исступления своим политическим фанатизмом, четвертые… думаю, читатель сам найдет еще десяток примеров.
Но в-третьих – тютя потому и тютя, что у него в сердце пустовато.
Не надо думать, что это просто до беспредельности интеллигентные люди, и что в сердце у них цветет любовь и доверие ко всем, кто вокруг.
Вот тут позвольте подробнее изложить свою позицию. Нет тут никакой интеллигентности и доверчивости. Мало того, что у них нет представлений о семейных реликвиях, то есть об овеществленной памяти поколений. Мало того, что они не могут предугадать, как поведут себя их знакомые.
Тут серьезнее.
Они на самом деле не любят своих близких – по факту не любят, хотя и говорят разные красивые слова. Потому что могут оставить семью без зарплаты, то есть без хлеба, потому что «друг попросил денег, ему срочно надо, да я не знаю зачем, он сказал, что очень надо, он же мой друг!!!». То есть друг оказывается ценнее жены и ребенка.
И главное – они не делят людей на хороших и дурных. На тех, кому доверять можно и нужно, – и тех, от кого лучше держаться подальше. На тех, кому надо бросаться помогать, – и тех, кого надо слать к черту. То есть они не различают людей – а значит, они на самом деле равнодушны к людям. Как человек, который не различает осину и ольху, осоку и кувшинку, скворца и дрозда – на самом деле равнодушен к природе. Хотя он может романтически вздыхать о своей любви к родным просторам, птичкам и листочкам.
Сильнее всего на свете тюти любят самих себя. Они готовы «все отдать» не из любви к малознакомому ближнему, а потому, что боятся «выглядеть плохими» вот сейчас, перед этой подружкой, которая попросила мамины сережки или деньги в долг без расписки.
Они и расписок-то не берут не потому, что «доверяют людям», а потому что боятся, что их упрекнут в недоверии, то есть опять-таки боятся «быть плохими» перед случайным человеком.
Но при этом они совсем не боятся подвести свою семью, жену или мужа, родителей и детей. Почему? Потому что они точно уверены, что жена или мать простит, ребенок перетерпит. Зато им нож острый, если друг или подруга упрекнет в недоверии или жадности. То есть они по сути – фактически – циники и потребители.
Какой-то инфантильный нарциссизм. Желание здесь и сейчас казаться хорошим, добрым, бескорыстным – часто за счет своей семьи. Вот такие у них, извините, сердца. Поэтому тютя может оказаться опасным человеком.
Моя знакомая рассказывала о своем – теперь уже бывшем – муже:
«Он тютя! Добрый, доверчивый, синеглазый. Я его за это полюбила. Поверил, что я залетела от него после первого же секса. Через неделю показала ему две полоски, он меня обнял, расцеловал, повел в загс. А потом, когда мне подруги объяснили, что ребенок сто процентов будет похож на моего бывшего – бывшего моего зовут Анзор, ну, ты сам понимаешь, что было бы… – потом он поверил, что у меня вдруг случился выкидыш. Очень жалел, повез в Карловы Вары, оздоровляться.
Бывало, я ему говорю: вот у меня подруга Маринка, ей срочно деньги нужны, наплету что-нибудь жалостное, типа до зарплаты жрать нечего, надо ей дать хоть тысчонку, не одолжить, а именно что дать – он три тысячи даст! Типа «неудобно так жидко помогать друзьям». Даст он три тысячи, а мы с Маринкой их просидим в кафе, класс!
Я просто счастлива была, первый год. А потом вдруг оказалось, что он не только ко мне такая добрая тютя. Сережке надо помочь, Пашке надо помочь, маме надо помочь ремонт сделать – вот смотри, сколько денег уходит! «А нам что, отдыхать не надо?» «Ну, да, придумаем что-нибудь, но поскромнее, близким же людям помогаем, это важнее!» И смотрит синими глазами, наивно так, по-доброму…
А потом я узнала, что он еще одну бабу с ребенком на стороне содержит. Вторая семья, типа. Ох, лучше злой мужчина, чем такая тютя».
Есть люди, которым неловко перед родными и близкими.
– Извини, старик, я побежал, жена к ужину ждет, неудобно опаздывать.
Это понятно. С одной стороны – старый институтский приятель, которого ты не видел десять лет и не увидишь еще столько же, пока снова так же случайно не столкнешься на улице. С другой стороны – жена, с которой прожил полжизни и собираешься прожить вторую половину.
Но бывает и наоборот.
– Я измаялась тебя ждать!
– Да вот на улице вдруг встретил Веньку Палкина с нашего курса. Слово за слово, то да се… Неудобно было прерывать разговор.
То есть перед практически чужим, полузнакомым – неудобно, неловко, а перед родным, близким человеком – удобно. Оно и понятно – родной все равно простит. А полузнакомый – да черт его знает, что он подумает.
Давайте будем немножечко эгоистами.
Давайте будем любить тех, кому неудобно перед нами, кто ради нас способен с кем-то поссориться.
Давайте не будем любить тех, кто ради чьего-то мимолетного одобрения причиняет нам неудобства, а то и боль.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.