Когда такое происходит в первый и второй раз, кажется, что эта чья-то очень личная и совершенно особая история. Когда видишь ее в десятый и двадцатый, особенно когда в самом близком кругу, задумываешься: что тут все-таки не так?
А происходит вот что: выпускники хороших (не дорогих, а именно хороших, не путайте) московских и питерских школ поступают в ведущие университеты, успешно сдают пару-тройку сессий и… впадают в клиническую депрессию, бросают учебу, в лучшем случае берут академический отпуск. Внешних причин для такого поведения, казалось бы, нет: семьи благополучные, здоровье в порядке (кроме психического, да и это с недавних пор), вообще созданы ребятам буквально все условия: учись — не хочу. А вот они не хотят.
Поневоле приходит на ум слово «зажрались». И в самом деле, это история про столичных выпускников, у которых в принципе все в порядке. Ребята из провинции, которые приехали завоевывать столицу, учатся, стиснув зубы и сжав кулаки… ну, или уезжают, и я таких историй просто не вижу. Выпадают в осадок как раз благополучные.
Второе и третье слово — «устали» или «обленились». В самом деле, гонка перед ЕГЭ, участие в олимпиадах, все это здорово выбивает из душевного равновесия, и когда цель, казалось бы, достигнута, хочется отдохнуть. Но и это странно: почему не напрячься еще несколько лет ради диплома и тогда уже отдыхать? Хотя, с другой стороны, потом нужно будет писать кандидатскую, там и докторскую… знаю-знаю, я прошел этим путем. Он стоил многих нервов, а депрессию в мои молодые годы в клинику не несли, лечили в основном домашними снадобьями, прежде всего алкоголем.
Но у нас (вступая в права отца-резонера) все же была огромная тяга к учебе. После унылой советской школы университет казался кладезем знаний, едва ли не раем, хотя и там было много скучного и лишнего вроде «истории КПСС». А эти…
А эти учились в слишком хороших школах. В таких, где взрослым и детям очень интересно друг с другом, где подход творческий и индивидуальный. Такие у нас теперь есть. И вдруг выпускник попадает в какую-то совершенно другую систему, где одно делается ради галочки, а другое — ради балла и места в рейтинге, где почти полностью утрачен интерес к личности студента.
Это, в принципе, норма для высшего образования: в университете никого ничему не учат, там дают возможность учиться.
Если тебе это надо — бери, что сможешь, а если нет — можно просто имитировать процесс ради получения заветной корочки. Ну, или выцарапывать эти самые баллы, заранее выстраивая будущую карьеру на топовых должностях. Ведь и вузы у нас теперь оцениваются по формальным, понятным чиновникам показателям…
А это совсем не интересно им, прежде всего как раз самым талантливым и перспективным студентам. Не интересны все эти бесконечные вороха бумаг для отчетности и преподавателям, но им некуда деваться, они уже смирились (или ушли на вольные хлеба). Проблема даже не только в излишней бюрократизации, не в обезличивании учебного процесса, а еще и в том, что университеты наши, даже самые лучшие, построены все же по моделям ХХ, отчасти и ХIХ века. Обучение в них предполагает, что человек получает определенную профессию, состоящую в основном из набора знаний и умений, чек-лист прилагается, и дальше он всю жизнь их применяет в выбранной сфере деятельности (ну, или переучивается на некоторую смежную, с большим трудом и с потерей карьерных ступенек).
Но уже в девяностые это было не так. Многие ли из выпускников филфака МГУ 1992 года работают всю жизнь филологами, как я? Наверное, несколько человек. И остальные совсем не числят себя в неудачниках.
Нас всех научили учиться, это главное, нам не просто привили «навыки и компетенции», как требует бумажная отчетность, нам показали на ряде конкретных примеров, как взаимодействовать в команде специалистов и как обрабатывать информацию.
С этим мы пошли кто в науку, кто в бизнес, кто еще куда, многие из нас меняли профессии или даже создавали их. Когда я заканчивал МГУ, в России не было специальности «библеистика», теперь есть — и она, в частности, моя.
Университеты в основном готовят ребят к жизни… в условиях юности их преподавателей, лет двадцать назад.
О, какие прекрасные курсы читают они для себя молодых! А применять полученные навыки придется в мире, каким он будет, наоборот, двадцать лет спустя, и сейчас даже трудно предугадать его контуры. Ясно лишь, что часть профессий исчезнет, часть радикально изменится, часть появится словно из ниоткуда — на самом деле, эти ребята их и создадут. И почти никто из них не проработает всю жизнь не то что на одном месте — в одной профессии. К этому нынешние университеты их не готовят, и они это чувствуют.
Те единицы, кто поняли это десятилетия назад, создали наш мир таким, каков он сейчас. В своей речи перед выпускниками престижнейшего Стэнфордского университета Стив Джобс, один из самых успешных и знаменитых людей на планете, рассказывал, как он… бросил учебу, потому что не знал, чем именно будет заниматься. А потом собрал из «звеньев одной цепи», как он это тогда назвал, от электроники до каллиграфии, то, что оказалось самой успешной в мире линейкой компьютеров. Начинал в гараже своих родителей. Никто тогда ничего не понимал…
Джобсами, конечно, станут единицы, и подозреваю, что не в нашей стране: талантов у нас не меньше, а вот условия намного хуже, бизнес молодого Стива (или, на русский лад, Стёпы) у нас бы отжали люди с военной выправкой еще на стадии выхода из гаража и превратили бы его в доилово для госзаказов. Но я сейчас не об этом.
Мир сегодня переживает какой-то подростковый кризис, куда ни посмотри… Демократия оборачивается где внешней имитацией процедур, где победой безответственного популизма. Свобода слова — засильем фейковых новостей. Развитие средств коммуникации — электронной слежкой в стиле Большого Брата. И так буквально повсюду.
Доступность высшего образования оборачивается его обесцениванием, имитацией, формальным прохождением курса ненужных предметов «для диплома» или «для рейтинга».
А есть ли альтернатива? Пока ее контуры только нащупываются в окружающем пространстве, в основном электронном. Во всем мире расцветают лектории, по большей части онлайн (мы с женой даже сделали свой собственный, www.vagantes.net), различные формы «эдьютеймента», то есть развлекательного подхода к усвоению материала. Основанная на общественных началах Википедия вытеснила из обихода почтенные многотомные энциклопедии. Все это выглядит как пестрый ковер, как большая песочница для совершеннолетних малышей, лепящих куличики по собственным правилам. Хочется схватиться за голову и порадоваться, что этот подход еще не возобладал в подготовке врачей или инженеров…
Но я бы сказал, что все эти истории подают очень важные сигналы для самих университетов, особенно для топовых, которые хотят собрать самых успешных и креативных студентов. Их больше не надо перекармливать фактами, они найдут их в справочной литературе онлайн. Их даже не надо обучать профессиональным навыкам, потому что навыки изменятся прежде, чем ребята начнут их применять. Но нужно учить их взаимодействию с профессионалами, нужно создавать условия, в которых им будет интересно. А навыки и компетенции — ну что ж, для отчетности, раз начальство требует, и лучше бы передать это дело отдельным секретарям, разгрузив от бумажного мучения преподавателей.
И в корзину все рейтинги, у недоучки Джобса рейтинг был равен нулю.
А тем ребятам, которые бросили (надеюсь, временно) учебу, я скажу только одно. Мир в очередной раз меняется, каким станет по-настоящему элитное образование середины XXI века — зависит от вас, сделать его можете только вы. Вольно девочке Грете кататься на яхтах и полтора года не ходить в школу в ожидании, что взрослые по ее требованиям все решат, но это позиция детская, потребительская. И заранее знайте, что созданное вами будет обесценено очередным подросшим поколением ваших детей. Закон природы.
Но мы готовы вам помочь, чем и как можем. А значит, университетские аудитории открыты для вас — пока иное не пришло им на смену.