Всю жизнь Линдон Маклеллан из городка Фермонт (Северная Каролина, эти места прозвали «Библейским поясом Америки» за приверженность праведному образу жизни) занимался мелкой торговлей. В 9 лет начал помогать родителям, в 14 завел собственную торговую точку, к ней приросли заправка и небольшой ресторан. В отличие от набожных соседей Линдон иногда и воскресную мессу пропускал, и Рождество, и семейный обед на День благодарения — убивался на работе.
Но в тот злосчастный день он на работе не был. Ему позвонили и сообщили, что к нему пришли.
Примчавшись к ресторану, он обнаружил весь набор силовых и проверяющих структур, от ФБР до чиновников штата из департамента по контролю оборота спиртных напитков. Его отвели в сторонку и проникновенно спросили, слышал ли он о таком термине, как structuring (в данном случае — разбивка)? Пояснили: на днях он в течение 24 часов внес наличными $11,4 тыс. на свой счет. В этом усмотрели намерение уйти от обязательного контроля транзакций на $10 тыс., хотя именно банковский клерк и посоветовал ему так поступить, чтобы облегчить собственную работу по уведомлению. Все $107 702 на счету Линдона были арестованы.
«Незаконность» его действий состояла в том, что у него была «длительная история» частого внесения на счет наличных (законно заработанные деньги, с которых он платил налоги, его ни в чем больше и не обвиняли, уголовное дело не заводили) суммами меньше $10 тыс.
Практика «гражданской конфискации» узаконена в США с 1980-х годов. В отличие от «уголовной конфискации» она не предполагает уголовных обвинений против гражданина, а совершается (во внесудебном порядке) лишь на основании кажущихся властям «преобладающими, весомыми» улик, что данная собственность может быть как-то связана с правонарушениями.
То есть не гражданин как бы виноват, а «виновата» собственность.
После чего гражданин волен идти в суд, где бремя доказательств честности происхождения денег и собственности лежит на нем. Линдону сразу предложили «закрыть вопрос», вернув половину арестованного, чтобы он забыл о второй. Он уперся и много месяцев доказывал свою правоту. Деньги ему вроде должны вернуть. Но так бывает не всегда.
Уставший от своего бизнеса житель Мичигана Джозеф Риверс решил осуществить мечту стать продюсером музыкальных клипов и отправился в Калифорнию. Зачем-то он был остановлен наркополицейскими в штате Нью-Мексико, у него обнаружили конверт с $16 тыс. наличными. Деньги конфисковали, мечта умерла.
Губернатор Нью-Йорка Эллиот Спитцер попался изначально вовсе не на «девушке по вызову», что вызвало скандал и стоило ему отставки, а на том, что банк «стукнул», что он регулярно обналичивает со счета $5 тыс. Стали «копать» и докопались до проститутки.
Недавно ФБР завело уголовное дело против бывшего спикера палаты представителей конгресса. Ирония судьбы в том, что Денис Хастерт (ушел в отставку в 2007 году) председательствовал в палате во время принятия Патриотического акта, ужесточившего меры внутренней, в том числе финансовой, безопасности после терактов 11 сентября. С 1965 по 1981 год (35 лет назад!) он был учителем. И якобы «сексуально домогался» одного ученика, «провокационно прикасаясь к нему». Затем Хастерт стал платить «жертве» за молчание. За годы политической карьеры он снял наличными со счета $1,7 млн. Мелкими суммами. Все ходы записаны! Обвинение ФБР сформулировало по двум пунктам — сознательное «дробление транзакций», а также сокрытие факта, что деньги передавались частному лицу и на что именно.
Лимит $10 тыс., с которого банки должны «стучать», был установлен в 1970-х, сейчас это уже другие деньги. В контролирующие ведомства США поступает
15 млн сообщений в год о транзакциях по стране размером более $10 тыс., еще более 1,5 млн — о мелких суммах, вызвавших подозрения.
Случаев «гражданской конфискации» в Америке все больше. Право на нее имеют разные ведомства. Так, налоговики (IRS) с 2005 по 2012 год провели несколько тысяч таких дел, конфисковав более $240 млн. Только лишь по подозрению в «разбивке сумм» (то самое structuring)! Если жертва не докажет в суде свою правоту, конфискованное распределяют между силовыми ведомствами по программе министерства юстиции, изящно прозванной «Справедливой программой распределения» (Equitable Sharing Program).
В основном «лютуют» федералы. В прошлом году ими конфисковано — от самолетов до одежды, но в основном наличные — собственности на $4,6 млрд (более 10 тыс. актов «гражданской конфискации», 91% ее объема по стране), из них лишь $4,6 млн распределено на нужды местных властей.
Но местные и сами стараются. Так, власти городка Болдуин Парк, что в солнечной Калифорнии (население — 75 тыс.), с 2006 по 2013 год «наскребли» по «гражданской конфискации» $4,9 млн (565 актов). Руководители местечка Ирвиндейл выступили скромнее — на $802 тыс. Но там и население 1422 человека. Если брать ту же Калифорнию, пропорции конфискаций в пользу штата или федералов выглядят так: первые уже более десяти лет забирают $18 млн в год, а вот аппетиты федералов выросли с $36 млн в 2002 году до $100 млн в 2013-м.
Что касается возврата законным владельцам, статистика разнится. Там, где на уровне штатов регулирование более жесткое и оставляет меньше простора для фантазий экспроприаторов, полицейским удается оставить у себя до 80% арестованного (то есть они действуют наверняка), в среднем же по стране процент возврата колеблется около 50%.
К чему это я? Не к тому, чтобы насоветовать нашим силовикам перенять «прогрессивную практику». Они ее и так переймут в полном объеме и даже разовьют, будьте уверены. Но пока руки не дошли — решают другие задачи.
И не к тому, что, мол, вот он, Большой Брат, символ восторжествовавшего тоталитаризма во всей красе: порадуйтесь, россияне, что мы далеко не в авангарде строительства этого «дивного нового мира».
Мы в этом плане и впрямь сущие дети. И изумление наших правителей разоблачениями Сноудена было «детским»: они не знали, как далеко все зашло. Штука в том, что в финансовой сфере все зашло, быть может, еще дальше.
Коррупционеров ФИФА выследили по банковским проводкам. Не спасли ни Каймановы Острова, ни фирмы-прокладки, ни вообще никакие офшоры. Установлен почти полный контроль над всеми банковскими операциями в Америке и за ее пределами.
Теперь начинается война против наличных как таковых.
Во многих банках (скажем, в одном из крупнейших — Chase) вы не можете уже внести наличные на счет вашего близкого родственника или супруга (вводятся ограничения и на банковские переводы близким без обоснования). В некоторых банках есть инструкции, что надо чуть ли не наряд полиции вызывать при обналичке от $5 тыс. JP Morgan запретил клиентам хранить наличные в банковских ячейках. А ведущий экономист Citi Group Уилем Бьютер недавно выступил с пространным обоснованием полного отказа от наличных ради подъема экономики. Банкам точно станет лучше, ибо хранить сбережения в купюрах станет невозможно, и без банковского депозита не обойтись.
Ряд стран уже и так планируют покончить с наличными платежами. Первой такой страной может стать Дания, где подготовлен соответствующий законопроект (при том что в стране действует отрицательный процент на депозиты -0,75% в год). Швеция может перейти к полному отказу от наличных к 2030 году или раньше. Уже сейчас шесть крупнейших банков страны имеют полностью «безналичные» отделения. С 1 сентября во Франции будут запрещены все наличные платежи на сумму более €1 тыс. (сейчас — €3 тыс., для туристов порог снизят с €15 тыс. до €10 тыс.). Аналогичные меры вводят, уже ввели или планируют в других странах ЕС. Например, в Словакии (правда, там порог наличных платежей между физлицами снижен до €15 тыс. и до €5 тыс. между юридическими).
У нас доля безналичных операций в оплате товаров и услуг в прошлом году составила лишь 32,6% (67% всех операций по картам — это снятие денег из банкоматов). И у нас по-прежнему возможны такие виды мошенничества, когда преступник просит вас (скажем, чтобы «не попортить ваш авто») перечислить ему деньги на какой-нибудь «Киви-кошелек».
В развитых странах такое уже невозможно, анонимных безналичных платежей нет.
Пока все попытки Минфина ограничить наличные платежи безрезультатны. Доля наличных денег в России составляет 25% общей денежной массы. Для развивающихся стран нормальный показатель — 15%, а для развитых — не более 7–8%.
Но, приглядевшись, к каким злоупотреблениям приводит тотальный финансовый контроль над гражданами (об электронных коммуникациях даже умолчим),
можно лишь порадоваться, что строительство финансового тоталитаризма у нас идет чуть с запозданием.
В исполнении отечественных госструктур, прежде всего силовых, в их нынешнем виде это приведет к еще большим злоупотреблениям и коррупции. В финансовый «дивный новый мир» наш обыватель еще успеет лет эдак через три-восемь. И все его худшие черты мы еще и импортируем. А что касается российского политического класса, он уже в этом «дивном мире» живет: про все его дела и делишки «кому надо» известно. Интуитивно нашу номенклатуру пытаются защитить, запрещая выезд за рубеж без нужды и суля финансовую амнистию по факту репатриации и легализации капиталов. Но вот только поможет ли это?
У нас на глазах формируются новые правила игры в масштабах всего финансового мира. Надиктовывают их те, кто контролирует все долларовые транзакции. Когда тотальный финансовый контроль соединится с тотальным контролем электронных коммуникаций, настанет тот «дивный новый мир», которым пугали авторы антиутопий типа Хаксли или Оруэлла. Если угодно, оно же «мировое правительство».
Как вы думаете, если эти люди выследили маленького бизнесмена из Северной Каролины, неужели им еще неизвестна во всех деталях вся финансовая подноготная куда более значимых в этом мире людей?
Фамилии мы называть не будем.