Судьба оказалась на редкость несправедлива к царю-освободителю Александру II. По силе воздействия на русское общество его преобразования сравнимы с реформами Петра Первого и Екатерины Второй. Однако в благодарность он получил восемь покушений на свою жизнь (это абсолютный рекорд для династии Романовых), последнее из которых – 13 марта 1881 года – оказалось для него смертельным.
Причем ведь все те, кто покушался, были едины в том, что хотели не возврата к прошлому, словно какие-то реакционеры-консерваторы-мракобесы. Они не мстили ему за те реформы и преобразования, которые он предпринял. Они хотели в целом «свободы», а государь-император казался им тем, кто стоит на пути этих самых свобод. Его убили за то, что он был «недостаточным освободителем».
Да, его реформы были, как потом будет настаивать советская историография, непоследовательными, половинчатыми, были многочисленные отступления назад. Но Александр ведь и не претендовал на звание революционера, а хотел менять общество, когда ретроградному режиму Николая Первого «коллективный Запад» надавал тумаков в Крымской войне – в целом «по европейскому образцу» – эволюционно и сообразно тому, к чему было готово, по его мнению, русское общество и, главное, правящий класс. Он же не мог пойти против его интересов. А на кого тогда опираться? На неграмотное крестьянство? Но такой популизм – это уже из времен всеобщего избирательного права.
Социал-демократы потом будут говорить, что отмена крепостного права не решила в России земельный вопрос — и это так. Однако решение аграрного вопроса двигалось в целом в правильном направлении, хотя и очень медленно. А вкупе со столыпинскими реформами начала ХХ века могло бы принести нужные результаты.
Помимо этого Александр Второй провел массу других реформ, которые открыли дорогу стремительному развитию капитализма в России. Они уже к концу ХIХ века изменили русское общество кардинально. Страна к моменту Первой мировой войны была на взлете, имея все шансы влиться в ряд стран «второй волны индустриализации» без всяких сталинских пятилеток и тем более без сопряженных со сталинизмом колоссальных человеческих жертв и репрессий. Именно в годы правления Александра Второго были отменены военные поселения, проведены финансовая, земская, судебная (суды присяжных), военная реформа (отмена рекрутчины в пользу воинской повинности), было перестроено все местное самоуправление, что дало огромный толчок развитию медицины, образования и культуры в самом широком смысле слова повсеместно в русской провинции.
Наконец, было в корне перестроено высшее и среднее образование. Пожалуй, последнее во многом и поспособствовало тому, что царя в конце концов убили. Хотя какая связь, казалось бы…
Первые два покушения на царя несколько выпадают из общего ряда, но не сильно. Стрелявшим в Александра во время прогулки в Летнем саду 4 апреля 1866 года был исключенный за участие в беспорядках из Московского университета Дмитрий Каракозов. Якобы он мстил за то, что «Его Величество обидело крестьян». Второе покушение случилось уже в Париже в июне 1867-го, когда Александр вместе с Наполеоном III возвращались с военного парада. Стрелял поляк Антон Березовский – мстил за подавление очередного Польского восстания.
Затем было затишье в 12 лет. И вот, снова без всякой охраны, на прогулке близ своего никак не оцепленного дворца: 4 апреля 1879 года стреляет учитель Александр Соловьев, начитавшийся книжек про социализм и революцию. Промахнулся.
Затем в дело уже вступает организация «Народная воля». Трижды пытались взорвать царский поезд. Один раз – непосредственно Зимний дворец, когда Степан Халтурин (узнаете имя в названиях улиц? Ведь почти все народовольцы-террористы увековечены в советской топонимике) пытался во время ремонта подвалов под царской столовой заложить мину. Он, заметим, пронес мимо охраны мелкими порциями в общей сложности полцентнера взрывчатки. Но император опоздал к обеду, погибли только охранники.
Ну и, наконец, 13 марта 1881 года под руководством Софьи Перовской сначала один бомбист (Николай Рысаков, неудачно), а затем второй (Игнатий Гриневицкий, подорвавший царя, вышедшего из кареты, вместе с собой) преуспели.
Практически все заговорщики (кроме поляка Березовского, который особый случай), которые в конце 1870-х стали действовать уже в формате террористической группы, были представителями тех, кого называют интеллигенцией. Многие из них, разночинцев, оказались в университетах в 1860-70-х годах – именно благодаря реформам Александра II. Они же следили (и сами участвовали в них) за бурными дискуссиями в литературе и публицистике того времени на животрепещущие темы – в целом о том, как же сделать угнетаемому русскому народу лучше. Дать ему свободу.
Пожалуй, именно тогда в русской интеллигенции и зародилось то самое представление, согласно которому именно она только и знает, как надо сделать народу лучше.
Благодаря именно реформе народного просвещения, а также принятию в 1863 году самого либерального в истории России университетского устава, стали открываться в массовом порядке новые университеты, академии, реальные гимназии (для простолюдинов) и народные училища. Высшее образование стало доступным для тех, кому раньше этот путь был заказан. Тогда же, кстати, появилось и такое явление, как вечный студент. Эти неприкаянные по жизни люди бесконечно искали себя, болтаясь из одного университета в другой. В голову им лезла всякая новомодная дурь. Именно университеты стали «рассадником вольнодумства». Ведь не было никаких спецхранов, а списки запрещенной литературы были не более чем условностью. В общем, начитались студенты русского критического реализма и воспылали высокими идеями.
Важным этапом стало «хождение в народ» в 1870-х. Мол, надо же раскрыть простым людям глаза на очевидный (для интеллигентов) путь к счастью. И разночинцы-интеллигенты пошли проповедовать – агитировать крестьян и поднимать их против власти. То есть в этот период «народники» ставили на мирные методы агитации, чтобы именно так разжечь желанную революцию.
Они думали, что чтение вслух под лучиной умных книг откроет народу глаза. Особенно масштабная акция была организована в 1874–76 годах. В основном маскировались под ремесленников и торговцев, передвигаясь от деревни к деревне. На втором этапе народники стали оседать уже надолго, устраиваясь учителями или врачами и уже в такой форме продолжая свою агитацию.
Призывали они, как сейчас бы сказали, к актам гражданского неповиновения (например, не платить налоги), подговаривали не только против помещиков, от которых после отмены крепостного права крестьяне по-прежнему зависели, но и против государя-императора. Однако народ восставать почему-то не хотел, а царя-батюшку очень даже уважал и жаловал. Так что антигосударевы разговоры крестьянам не понравились, они пачками сдавали агитаторов жандармам. Всего было арестовано более 4 тысяч народников-пропагандистов, однако подавляющее большинство быстро отпустили. Дела были возбуждены лишь против 770, до суда довели 193 обвиняемых, из которых осуждены на каторгу, тюрьму и ссылку были лишь 99.
Уже придя к власти, большевики, конечно, учтут все эти ошибки «кровавого царского режима» – как в части наказания любых антирежимных выступлений, начиная с формы просто агитации (а также литературы, публицистики, искусства и культуры в целом) и кончая совершенно иного уровня системой безопасности особо охраняемых лиц. Ну и по части либеральных университетских уставов тоже учли урок.
Это ведь только государь-император мог себе позволить пренебрегать охраной и открыто разгуливать и разъезжать по Петербургу и другим городам своей империи, уповая на то, что его хранит божественное провидение. Таки оно и его и хранило, но все равно дало сбой на 8-й раз. А вот советские вожди в божественное провидение совсем не верили и уповали только на ЧК-НКВД- КГБ, ну и так далее…
Переход «Народной воли» к террору произошел именно потому, что по результатам своего хождения в народ интеллигенты-разночинцы в этом народе разочаровались. Как говорится, ну не встает страна огромная. А значит, ее надо поднять силой собственного примера и подвига. А именно – убить государя-императора и тем самым запустить народную революцию, которая даст неразумному народу свободу.
Это состояние умов хорошо опишет Федор Достоевский в своих «Бесах» в виде формулы – «железной рукой загоним человечество в счастье».
Парадокс истории состоит в том, что Александра II убили буквально тогда, когда он собирался дать окончательное добро проекту конституционных реформ Лориса-Меликова, своего министра внутренних дел. По тогдашним европейским нравам, это был весьма ограниченный, но все же шаг в направлении конституционной монархии. Предлагалось создать некое подобие законосовещательных органов, на основе принципа выборности, в том числе из представителей так называемого третьего сословия, хотя право законодательной инициативы оставалось за императором. Главное же, что предлагалось продолжить и развить крестьянскую реформу, устранив ее наиболее острые противоречия. Именно 13 марта император сообщил Лорис-Меликову, что через четыре дня его проект будет вынесен на обсуждение Совета Министров, уже получив предварительное одобрение самого царя. Александр Второй был убит через два часа после этого сообщения. Новый император моментально отменил все эти реформаторские планы, перейдя к так называемым контрреформам.
Была попытка убийства и Александра III, к которой был непосредственно причастен старший брат Владимира Ульянова Александр. Теракт был приурочен к годовщине убийства Александра II – 13 марта 1887 года. Но охрана уже работала лучше, теракт предотвратили, главных обвиняемых по делу повесили. Видимо, под впечатлением казни старшего брата Владимир Ульянов потом всегда будет поддерживать методы террористической борьбы против царского режима. Да и установленный им самим режим в результате революции был далек от того, чтобы называться гуманистическим. Взяв власть, большевики железной рукой стали загонять человечество в счастье. Так, как они его сами понимали.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.