Вы лично как считаете: ваши дети будут жить лучше вас или хуже? Ну или не дети, а вы сами, но только лет через 20. Наверное, не все задумывались над этим вопросом, поскольку привыкли жить одним днем. А тут нам еще жизнь подбрасывает непрестанно корректировочки, подтверждая истину о том, что если хочешь рассмешить Бога, то расскажи ему о своих планах. То ковид, то сами знаете что. С другой стороны, на фоне «сами знаете чего» отдаленное будущее может показаться весьма даже в радужных тонах. Потому как куда уж «антирадужней». Казалось бы…
Недавно в Америке был проведен любопытный опрос аккурат на эту тему. И выяснилось, что число тех, кто считает, что дети будут жить лучше (по американским понятиям, тут все просто: лучше – значит благополучнее), оказалось минимальным за последние лет 20. Лишь 42% американцев считают, что их дети будут жить лучше них. Казалось бы, неплох и этот результат. Однако в начале века оптимистов-футуристов было около 70%. Которые считали, что дети будут иметь лучшее образование, более благоустроенные квартиры, ну и далее по списку, чего там в жизни надо для счастья. В основном спад социального оптимизма произошел за счет республиканцев: они полагают, что страна «идет не туда». Чуть более оптимистичны представители небогатых и совсем бедных слоев населения.
С этими результатами неплохо коррелируют результаты опроса, проведенного в прошлом году в 21 стране совместно ЮНИСЕФ и Гэллапом.
Обнаружилось, что намного более оптимистично смотрят на будущее своих детей жители бедных стран, тогда как в богатых и развитых картина примерно такая же, как выше описано применительно к США. Причем среди пожилых (что понятно в силу возрастных изменений) картина будущего более мрачная, чем у молодежи, но и молодежь по большей части живет с мыслью, что будет хуже.
Так что «золотой век человечества» для стран богатых, видимо, в прошлом (это последние десятилетия ушедшего века), а для стран бедных – он еще только где-то там впереди, за новым историческим поворотом. Но точно впереди. Если упрощенно, то для богатых стран все, что есть сегодня – образование, медицина, образ жизни – в представлении большинства граждан «лучше уже не будет». Тогда как жители стран победнее на это как бы говорят: ну вы посмотрите, будут же новые технологии, новые возможности, интернет будет творить чудеса, можно будет все делать дистанционно, это же класс.
В принципе, тут можно резюмировать и по-простому: представители «золотого миллиарда» просто зажрались, и, как пелось в песне, «им нечего больше хотеть» (запутался, это пел иноагент, или еще пока он туда не причислен).
Но как же, позвольте, закон возрастающих потребностей? Почему именно сейчас те, кто стоит на передовой линии развития, уперлись в тупик, не видя там образа еще более прекрасного будущего, чем у них есть настоящее? В чем причины исторического пессимизма? У меня нет однозначного ответа. Но ситуация эта нездоровая. Если в будущем «все будет плохо», то зачем туда идти, может, пора погасить свет? И это тревожит.
Что касается нашей страны, то до нынешнего года опросы в целом показывали примерно такую же картину, как в бедных и умеренно благополучных странах. То есть большинство исходило из того, что завтра будет лучше, чем сегодня. Возможно, во многом потому, что «сегодня» иногда для наших соотечественников казалось, скажем, мягко, «так себе». Мол, не может же быть еще хуже.
В нынешнем году, конечно, многое изменилось. Один знакомый социолог (а он маститый) недавно написал, что первая тревожность, охватившая страну после 24 февраля, уже пошла на спад, постепенно возвращается чувство нормальности. Я бы с ним поспорил, наверное: привыкание не означает нормальности. К тому же я в принципе не верю ни в какие социологические опросы по поводу текущих событий, проводимые во времена, скажем, мобилизации, пусть даже частичной. Однако же, когда летом вполне лояльное власти социологическое агентство ВЦИОМ выявило, что более половины россиян (54%) хотели бы, чтобы их дети и внуки выросли такими же, как они сами (примерно треть хотят, чтобы, наоборот, не были похожи), то в общем я верю этим цифрам. Возможно, за этим кроются как раз ожидания, что если дети и внуки будут такими же, то «все у них получится» и они будут жить хорошо, лучше нас. Чуть позже обнаружились и такие настроения: 53% считает, что в России больше возможностей для воспитания детей и ограждения их от дурного влияния (Запада, разумеется), каждый второй отметил более безопасные условия для жизни и наличие продуктов высшего качества в России. Более половины согласны с тем, что в России «легче всего жить так, как хочется». Готов согласиться и с тем, что по таким вопросам (где нет пугающей обывателей «голимой политики») ответы тоже вполне адекватно отражают массовые общественные настроения.
Не будем сейчас рассуждать о том, как, какими методами информационной работы такие настроения утверждаются в головах, сейчас речь не об этом.
Однако вопрос о том, является ли это проявлением того самого исторического оптимизма, которого не хватает в «сытых странах», или же отражает некие общественные иллюзии, базирующиеся в том числе на нежелании сильно копаться в голове на тему «как жить дальше», – такой вопрос, мне кажется, остается открытым. Мы же вступили сейчас в зону такой исторической турбулентности, когда ответ может прийти довольно быстро по историческим меркам. Или не прийти еще целую вечность.
…И вот когда уже почти дописал этот текст, ВЦИОМ снова порадовал: большинство опрошенных россиян – около 80% – считают, что через 8-10 лет ситуация в России только улучшится. Кто бы сомневался! Жаль только, что под рукой нет подробной «дорожной карты» на ближайшие год-два, максимум три.
А ведь у нас всегда так и было: каждому новому будущему поколению сулили «жить при коммунизме», у нас всегда было прекрасное будущее и славное прошлое. И лишь настоящее подводило. Иногда.
Ну и закончу цитатой: «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается до будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение». Почти двести лет прошло, а лучше и не скажешь. Автора вы знаете, конечно: Александр Христофорович Бенкендорф, начальник главного органа политического сыска Николая Первого – Третьего отделения Собственной Его императорского Величества канцелярии. По совместительству – глава Отдельного корпуса жандармов.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.