Помните? В кинофильме «Москва слезам не верит»? «Ничего не будет. Ни кино, ни театра, ни книг, ни газет – одно сплошное телевидение», – говорит неудавшийся жених Рудольф, предсказывая будущее. В какой-то мере он оказался прав. Люди перестали читать книги. Хождение в театр стало уделом ничтожного (во многих смыслах) меньшинства. В метро больше не разворачивают печатных газет по пути на работу.
Кино? А что кино? Кажется, в этом году по части избавления от него мы стали впереди планеты всей, но по очень специфической причине. Телевидение пока с нами. Но тут из-за «железной занавески», опустившейся нынче между нами и ними, показывается говорящая голова бывшего CEO корпорации Disney Боба Айгера со словами: «А телевидения скоро не будет». В смысле тоже не будет. Настала, мол, пора его похоронить. И спутниковое ТВ, и кабельное. Мол, приходит им конец. Дата смерти, правда, не объявлена. Он и кино объявил если не находящимся при смерти, то сильно больным: уходит постепенно привычка массовых походов в кино, в том числе семейных.
Так раньше «хоронили», помнится, те же газеты, потом радио. А они таки не умерли. Никто не заморачивался похоронами цирка, правда, который и сейчас живее всех живых, распространившись на ранее неподвластные ему сферы.
Кто-то в ответ привычно воскликнет: мол, заказуха, проплачено! Мол, старина Боб по привычке лоббирует стриминговый сервис. Однако наметившиеся тенденции, наблюдаемые в американском телевидении (с лагом в какое-то количество лет они непременно распространятся и на весь остальной мир, как бывало во многих других отраслях), скорее говорят о его частичной правоте. Телевидение – и спутниковое, и кабельное – теряет аудиторию. Рекламодатели уходят (не так чтобы толпой, но отток стабильный) к цифровым платформам, в соцсети, к неуклонно растущему монстру по имени Amazon. Как ни странно, относительно стабильным остается (и даже чуть подрастает) число тех, кто продолжает смотреть ТВ, но не «через тарелку» или по кабелю, а посредством обычной антенны. Потому что, во-первых, бесплатно, во-вторых, чтобы не чувствовать себя отрезанным от мира сего. В-третьих, «антенна» – это, как правило, локальный контент, который носит в основном сугубо утилитарный характер – «что где дают», условно, плюс местные происшествия и пробки на дорогах. Бубнит что-то там на кухне или в гостиной – ну и пусть бубнит.
Главная тенденция самых последних лет в США – уход пользователей из кабельных ТВ-сетей. Потому как не хотят люди тратиться на подписку. Лучше платить (притом меньше) какому-нибудь Netflix и иметь право выбора, чем бездумно перещелкивать сотни каналов, не находя там ничего интересного. И хотя миллионов 60 американцев по-прежнему имеют дома кабельное ТВ (16 млн смотрят «через антенну»), падение аудитории в последние годы стабильно составляет 7-10% ежегодно. Роста числа подписчиков кабеля вообще не было с начала века. Аудитория тоже взрослеет: уходят молодые, остаются более пожилые, которым кабель привычнее все этих новомодных штучек. История кабельного телевидения в Америке, если что, идет с 1952 года, когда насчитывалось 14 тысяч подписчиков таких услуг по всей стране, а пика развития оно достигло к концу 1990-х.
В основном уходят к стриминговым сервисам. Расходы на которые растут, многие домохозяйства подписаны на несколько сервисов (средний чек 37 долларов в месяц, на этом фоне некоторые отечественные аналогичные сервисы выглядят «переоцененными»).
Специалисты предсказывают, что будущее – за еще большей «персонализацией», в том числе кабельное ТВ может попробовать выжить за счет того, чтобы давать подписчикам не стандартные пакеты сотен каналов (многие подавляющее большинство из них не смотрели ни разу), а строго индивидуальные, которые еще можно было бы и менять каждый месяц. А также за интерактивным контентом, когда зритель мог бы, к примеру, участвовать с ТВ-шоу или даже корректировать сценарий сериала.
Плюс технологии виртуальной реальности, которые, конечно, ни через тарелку, ни тем более «через антенну» не передаются.
В нашей стране многие вышеозначенные тенденции уже дают о себе знать. Уход того же Netflix и другие драматические перемены, случившиеся после 24-02-2022, могут несколько притормозить их развитие, но не остановят полностью.
Молодое поколение уже смотрит ТВ гораздо меньше. В 2019 году средний возраст «типичного российского телезрителя» перевалил за 50 лет. Однако когда вам говорят гордо, что мол, «я свой телевизор выбросил на помойку много лет назад», отнеситесь к этому скептически. Потому что 96% россиян имеют дома по крайней мере один ящик. Около 80% смотрят ТВ хотя бы раз в неделю. Треть домохозяйств имеют два телевизора, процентов 15 – три. Среднее число доступных каналов – около 80. Число пользователей стриминговых сервисов в России неуклонно росло до нынешнего года, но теперь надо посмотреть, что останется от этого роста, когда пыль осядет.
То же с онлайн-кинотеатрами. К 2020 году подписка на них впервые стала основным источником доходов российских онлайн-кинотеатров. Однако теперь, на фоне всемирного бойкота нашей страны со стороны главных кинопроизводителей, есть все основания полагать, что поникшие было под ударами неожиданной российской законопослушности (по части соблюдения авторских прав) пираты вновь поднимут свои паруса. И голову. В конце концов, тут есть обывательская логика: раз «вы так с нами», то и «мы так будем с вами».
До начала нынешнего года число пользователей платного ТВ в России росло и достигло примерно 46,5 млн человек. Хотя уже в 2021 году рост денежного объема рынка платного ТВ практически встал (на уровне примерно 106 млрд рублей). Проникновение такой услуги составило 82%. В кабельном ТВ пошел спад (сокращение абонентской базы в прошлом году на 360 тысяч). Причина та же, что и в Америке: люди не хотят платить невесть за что, за сотни каналов, которые на фиг никому не нужны часто, а если уж смотрят, то все ту же «большую четверку», что можно делать и бесплатно. В спутниковом ТВ продолжается стагнация.
До 70% россиян в возрасте от 18 до 24 лет уже перешли из «партии телевизора» в «партию интернета» (данные ВЦИОМ). Среди россиян среднего возраста таких почти половина. Однако в абсолютных величинах ТВ все равно оставался до начала военных действий на Украине основным медиаканалом для более 60% россиян.
Итоги перестройки аудитории после начала СВО подводить пока рано. Сказываются сразу несколько разнонаправленных факторов. Для кого-то это попытка найти «альтернативные источники информации» в условиях вполне известных ограничений. Для других – напротив, желание забыться под предлогом «усталости от политики». Ну и так далее. Кого-то все это толкает «к позитиву», хоть бы и натужному, которого на ТВ хоть отбавляй. Кого-то – в соцсети к котикам или, пуще того, к одноклассникам.
Каковы перспективы? Да все те же, что и общемировые, однако с известными технологическими ограничениями (санкции) по части доступа к соответствующим технологиям. Когда рано или поздно дым развеется, а пыль осядет, встанут все те же вопросы насчет «индивидуализации контента», а также «интерактивности». Если ТВ все же захочет выжить не как нишевый продукт, а полноценно противостоять стримингам.
Не знаю, как там будет по части возможности в рамках виртуальной реальности поучаствовать в каком-нибудь шоу Малахова, а вот индивидуализацию новостей я бы продвигал, будь моя воля, со страшной силой. И все бы, наконец, стали получать только те новости, которые им нравятся, а те, которые им не нравятся, не получали бы вовсе. Ну, например, чтобы не расстраиваться и «не грузиться этой вашей политикой». Или чтобы было только про хорошее. Про успехи и победы, скажем. А для других – о том, как «там у них все плохо». И мы бы, наконец, разъехались по разным виртуальным реальностям. И настали бы тишь да гладь, да полное информационное благолепие. И чуть что – «а я в домике». А в домике – ящик. И там, в ящике, все хорошо и именно как я заказывал.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.