В связи с европейским футбольным чемпионатом возник скандал, связанный с формой украинской сборной. Наши политики обратили внимание УЕФА на лозунг, украсивший футболки. «Слава Украине! Героям слава!» Он, как известно, принадлежит организации УПА (Украинская повстанческая армия, организация запрещена в РФ). Один известный депутат, мотивируя протест, заявил, что, дескать, УЕФА должна понимать, с чем имеет дело, поскольку Нюрнбергский международный трибунал осудил эту организацию за сотрудничество с нацистской Германией. УЕФА, признав, что лозунг — политический и посему противоречит духу футбола, который вне политики, вторую часть приветствия забанила. Российского депутата можно, конечно, поздравить с частичной победой и… отправить учить историю. Потому что УПА*, строго говоря, не была осуждена Нюрнбергским трибуналом. Все было несколько сложнее. Просто у нас нынче по отношению к истории «сложнее» — не принято. А принято — «проще».
С утверждением насчет осуждения УПА* в Нюрнберге приходится сталкиваться примерно так же часто, как с утверждением, приписываемым (ложно) Мадлен Олбрайт о том, что у России надо отобрать ее природные ресурсы. Это не значит, что дама любила нашу страну, нет. Скорее сильно наоборот. Но вот таких заявлений она не делала.
Так что там с УПА*? Как было на самом деле? А вот как.
Националистическое движение на Украине стало оформляться еще в 1920-х, будучи направленным сначала против двух главных «врагов» – Польши и СССР. В конце 20-х несколько организаций оформились в Организацию украинских националистов (ОУН)* во главе с Евгеном Коновальцем. Одно из подразделений за Западе Украины возглавил более известный нам Степан Бандера, сын греко-католического священника. Собственно, ОУН* лишь на западе, на территории входивших тогда в состав Польши Галичины и Волыни, имела какую-то поддержку. Прежде всего из-за жесткой политики польских властей по ассимиляции украинцев или выселению. Начиная с 1918 по 1938 год на Западную Украину было переселено более 300 тыс. польских колонистов, это сопровождалось уничтожением украинских (православных) церквей, школ, библиотек, украинский язык был запрещен в госучреждениях. Более 100 тыс. украинцев были отправлены в тюрьмы за сочувствие националистам, несколько сотен были расстреляны без суда и т.д. Как видим, репрессии тогда были в моде.
СССР проводил политику другую, что, конечно, нынешние украинские власти признавать не хотят, они тоже хотят подать историю «как проще». Что не отрицает, впрочем, факта проведения массовых сталинских репрессий, в том числе, на Украине. А также массовых депортаций (несколько сотен тысяч, по некоторым оценкам) из западных районов уже после их перехода в состав СССР в 1939 году. Однако при этом СССР осуществлял политику «украинизации» культуры, например, на территории юго-востока, оказавшегося в составе УССР по прихоти большевиков (тот же Днепропетровск был русским городом, украинцев в нем в 20-х годах было меньше 20% населения). Посему националистическое движение в Советской Украине не пользовалось значимой поддержкой. Даже в годы войны – на востоке республики. А основной террор поначалу ОУН* обрушил на поляков в западной части Украины.
Собственно, Бандера был приговорен к пожизненному заключению за организацию убийства в 1934 году министра внутренних дел Польши Перацкого. Освободился он благодаря Пакту Молотова-Риббентропа. Так сложилась судьба. Когда немцы начали наступление на Польшу в сентябре 1939 года, Бандера сидел в тюрьме в Брестской крепости, немцы его и освободили (а сам Брест потом передали СССР), но, в отличие от некоторых других лидеров украинских националистов, Сталину не выдали.
За год до этого Коновалец был убит небезызвестным агентом НКВД Павлом Судоплатовым и Бандера стал одним из лидеров националистического движения, которое, впрочем, раскололось – другое крыло возглавил Андрей Мельник.
Сотрудничество с нацистами — прежде всего с военной разведкой, абвером, началось еще в 1930-х. Абвер, которым долгое время руководил Вильгельм Канарис, не попал в обвинительный приговор Нюрнберга как преступная организация, в отличие, скажем, от гестапо или СС.
Сам же Канарис был повешен еще гитлеровцами в самом конце войны по подозрению (и оно таки было обоснованным) в шпионаже в пользу англичан и участии в организации покушения на Гитлера. Видите, как опять все сложно. Так вот, ОУН* финансировалась и являлась информатором как абвера, так затем и гестапо еще с середины 30-х. И первые военные подразделения ОУН* были созданы — сначала в Карпатах — с помощью инструкторов из Германии. Что, конечно, воодушевило националистов: мол, вот оно, будущее ядро независимого государства. Однако после Мюнхенского сговора Гитлер не только получил кусок Чехословакии, но и сам отдал Закарпатскую Украину Венгрии, своему союзнику. Сейчас об этом тоже не очень любят вспоминать наши бывшие союзники по Варшавскому договору. Приход венгерских войск в Закарпатье сопровождался массовыми расстрелами не только боевиков ОУН*, но и мирных жителей.
Однако ОУН* продолжила сотрудничать с нацистами (оба крыла). Накануне вторжения в СССР из националистов были сформированы два батальона — «Роланд» и «Нахтигаль». А под это дело встретившийся с Бандерой лично Канарис подыграл его надеждам на создание независимого украинского государства. Формирования националистов участвовали в массовых расстрелах — прежде всего евреев и поляков. В первые же дни оккупации Львова, например. Это, кстати, вполне подпадает под определение «военные преступления» Нюрнберга. Просто этим не стали заморачиваться. О чем ниже.
Впрочем, в 1959 году, сразу после того как Степан Бандера был убит агентом КГБ Богданом Сташинским (позже он убежит на Запад и во всем признается, убийству предшествовал заочный приговор Верховного суда СССР), Москва начала кампанию за осуждение лидеров ОУН-УПА* как виновных в совершении военных преступлений, в частности, по обвинению в резне евреев во Львове летом 1941 года. Однако в условиях уже холодной войны из этого ничего не получилось. К тому же формально в документах Нюрнбергского трибунала виновными в Львовской резне были признаны германская служба безопасности СД и «зондеркоманда номер 5».
Вообще Бандера и другие украинские националисты в протоколах Нюрнберга упоминаются считанное число раз – как «борцы за независимое государство». И всякий раз речь шла либо об их стычках с нацистами, либо о том, что те в официальных документах называют их «экстремистами» и мародерами. Ни одно из преступлений бандеровцев и других членов УПА* не только не получило официального осуждения со стороны трибунала, но даже не было подробно описано. Почему?
Это по нынешним временам загадка. Возможно, сказалось и то, что после войны «кураторство» действий украинских националистов (на освобожденной территории СССР, а также в Польше) уже перешло к западным спецслужбам, прежде всего, к англичанам, а с 1949 года к ЦРУ США. Возможно, советское руководство не хотело выпячивать тот факт, что важную роль в борьбе с УПА* сыграла в конце войны «Армия Крайова», подчинявшаяся эмигрантскому правительству Сикорского в Лондоне. Возможно, не хотело привлекать внимание к тому, что в рядах УПА* сражались не только украинцы, но и отдельные представители других национальностей СССР, попавшие туда разными путями, в том числе вполне добровольно.
А так, за время оккупации только во Львове и его окрестностях нацистами при содействии ОУН -УПА* было уничтожено примерно 120 тысяч евреев. Большинство членов «расстрельных команд» в киевском Бабьем Яре тоже составляли сторонники ОУН*. Бандера же от первых «успехов» так раздухарился, что уже в конце июня 1941 года провозгласил во Львове независимое украинское государство. В какой-то момент ОУН* в 1941 году контролировало 187 из 200 районов на Западе Украины и 26 на Востоке. Однако независимая Украина не входила в планы Гитлера, «инициативный» Бандера был арестован и помещен в концлагерь Заксенхаузен, где просидел почти до конца 1944 года. Другое же крыло ОУН* (Мельника) отмежевалась от самодеятельности бандеровцев и стало еще теснее сотрудничать с гитлеровцами, они буквально рвались сражаться «с Москвой». При этом члены обоих крыльев во множестве служили и в полиции, в карательных частях, в концлагерях. Во главе с Шухевичем преобразованный «Нахтигаль» расстреливал мирных жителей Белоруссии, отправившись туда «в командировку».
Однако после коренного перелома в войне ОУН* стал чуть менять ориентацию, допуская, что Гитлер может проиграть войну. Отсюда новая задача — начать «антинемецкую пропаганду» для увеличения поддержки среди населения. На будущее. Однако главным врагом все равно остается Москва. В 1943 году появляется уже УПА*, костяк которой составили дезертировавшие по приказу ОУН* несколько тысяч украинцев-служащих из немецкой полиции.
Против кого же обратили они свое оружие? Для начала — против поляков, начав «деполонизацию» Волыни. Всем жителям польской национальности была предписана депортация в течение 48 часов. Началось вооруженное противостояние УПА* с подпольной польской «Армией Крайовой».
Силы были неравны: на стороне УПА* были немцы. В результате той резни было убито от 40 до 100 тысяч поляков, русских, чехов и евреев. Резня сопровождалась дикими зверствами: беременных женщин перепиливали двуручными пилами, младенцев прикалывали штыками к столам и стенам. В ответ «Армия Крайова» начала свою резню, но скромнее, убив и замучив «всего лишь» до 15 тысяч украинцев. Видите, как опять все непросто и неоднозначно. Не любят об этом вспоминать ни в Киеве, ни в Варшаве сейчас. Между тем, подобные преступления подпадают как под определение военных, так и геноцида.
Формально УПА* (ее тогда возглавил Шухевич) вроде как была «в состоянии войны» с немцами в 1943-1944 годах. Но очень странной. Пик противостояния пришелся на июль-сентябрь 1943 года, когда для борьбы с УПА* были даже отряжены 10 батальонов СС, к которым присоединились польские подразделения из числа воевавших на стороне Гитлера, два отряда венгров и три – русских казаков, сформированных из числа советских военнопленных. В ту пору нацистская пропаганда даже называла отряды ОУН-УПА* агентами Москвы. СССР, в свою очередь, присвоил им звание гитлеровских марионеток. И по мере того как националисты все чаще вступали в столкновения с советскими партизанскими отрядами и диверсионными группами НКВД, отправляемыми в эти края, борьба с ними усиливалась. Были сформированы отдельные польские подразделения в составе советских партизан – специально для борьбы с ОУН-УПА* Потом их них вырастет просоветская Армия Людова.
В свою очередь, «Армия Крайова» (АК), разорвавшая дипломатические отношения и союз с советским правительством после того, как немцы обнародовали информацию о найденных под Катынью останках польских офицеров и солдат, расстрелянных НКВД, попыталась самостоятельно «освободить» Западную Украину до прихода Красной Армии в начале 1944 года в рамках операции «Шторм», надеясь сохранить эти земли в составе Польши после войны. И воевала АК в основном уже как раз против УПА*.
Собственно, когда Сикорский заключал союз со Сталиным в июле 1941 года, вопрос о будущей принадлежности Западной Украины не был никак отдельно оговорен — каждая сторона считала ее «своей». Послевоенные границы Польши были определены уже на Ялтинской конференции. Это отчасти может объяснять, почему Красная Армия не поспешила на помощь Варшавскому восстанию (под руководством той же АК) позже в 1944 году. Но также и почему, возможно, советская делегация в Нюрнберге не стала раскручивать тему УПА* и ее преступлений во всей совокупности сложного клубка отношений разных акторов.
Если же говорить о «войне» УПА* против гитлеровцев, то крупных столкновений практически не было. В немецких архивах нет данных о каких-либо существенных потерях от действий УПА*. Были отдельные диверсии, нападения на полицейские участки, попытки воспрепятствовать отправке на принудительные работы в Германию (в основном безуспешные). Так что, когда нынешние правители Украины говорят о «партизанской войне» УПА* против Германии, то это скорее ложь. Против кого они действительно активно партизанили, так это против советских партизан и польской «Армии Крайова». Кстати, позже было подсчитано, что наибольшие потери от действий УПА*, включая те, что были уже на освобожденной территории СССР и Польской Народной Республики, понесли именно поляки, но никак не немцы и даже не части Красной Армии. Еще одна «неоднозначность».
При этом из числа украинских националистов нацисты формируют параллельно дивизию СС «Галичина». Отношение ОУН* к этому было «переменчивым». То она была против того, чтобы украинцы шли туда служить, то, наоборот, за — чтобы, мол, пройти военную подготовку и набраться опыта, пригодится в будущем. Такой опыт для «Галичины» в столкновении с Красной Армией случился единожды в июле 1944 года, когда дивизия была полностью разгромлена. Остатки влились в УПА*. СС была осуждена Нюрнбергским трибуналом как преступная организация. В этом смысле ее часть — «Галичина» — тоже осуждена. Но она не была частью УПА*.
Несколько успешнее воевала УПА* с отрядами легендарных советских партизан Ковпака и Сабурова. Один из «громких успехов» – убийство бандеровцами советского разведчика Николая Кузнецова (он был в составе отряда Ковпака, это о нем снят фильм «Подвиг разведчика»). Однако известны случаи, когда отдельные подразделения УПА сотрудничали или договаривались о нейтралитете с советским партизанами (из отряда Сабурова).
Когда Красная Армия начала освобождать Западную Украину, УПА* перешла к активному ей сопротивлению. Оружие предоставили отступавшие немцы. УПА* становится, по сути, союзницей Германии с осени 1944 года, после освобождения Бандеры из концлагеря. Еще одной «успешной операцией» стало нападение на конвой и убийство советского генерала Ватутина. Кстати, годом ранее отряд УПА* таким же образом напал на конвой германского генерала Виктора Лутца, начальника отрядов СА, и тот погиб в перестрелке.
Под конец войны численность УПА* доходила до 40 тысяч человек, столкновения с советскими войсками были довольно крупные. Партизанская война продолжалась и после ВОВ, были убиты всего более 50 тысяч советских граждан, половина из которых — бойцы НКВД. Сопротивление в основном было сломлено в 1954 году. Но последнее боестолкновение с УПА* произошло чуть ли не в 1960 году под Тернополем.
В 1949 году отдельные отряды УПА* прорвутся через Чехословакию в Западную Германию, чтобы привлечь «мировую общественность» на сторону «освободительной войны украинцев». Но порыв не возымел никакой поддержки. Связываться со Сталиным на его территории в открытую Запад не захотел. Ялта ведь вполне четко тогда определила зоны интересов великих держав. Теперь такие маневры по разделу мира — в прошлом. Многие жалеют, конечно.
У поляков были свои счеты с УПА*. Наряду с вооруженной борьбой против ее отрядов уже новое польское правительств осуществило в 1946-47 годах массовую депортацию украинцев из Польши в СССР. Сначала были депортированы около полумиллиона человек. Затем, в 1947 году в рамках операции «Висла» принудительно были перемещены из юго-восточной части Польши в западные и северные районы страны 140 тыс. украинцев — для подавления всякого националистического движения. Так что не только Сталин славился депортациями.
Во всей этой истории нет ничего, что реабилитировало бы хоть как-то УПА* в наших глазах. Они остаются для нас и карателями, и коллаборационистами с нацистами, и соавторами военных преступлений, виновниками многих зверств в отношении мирного населения. Оттого что Нюрнберг формально не осудил УПА*, она не стала невинной. Впрочем, и СССР не принял никаких юридических, правовых документов относительно характера ОУН-УПА*, никак не определив ее формально — ни как «экстремистскую», ни как «нежелательную», ни как «иностранного агента». Тогда такими вещами не заморачивались — просто взяли и разгромили. Бандеру приговорили — и казнили в форме спецоперации. Как ранее и Шухевича.
В то же время мы видим, что история сложнее, чем ее сейчас описывают некоторые. В том числе подтасовывая факты ради «упрощенной картинки». Не надо ничего «упрощать» ради простых пропагандистских формул и клише. Не надо тем самым дискредитировать историческую правду. Мы и так все поймем.
*Организация, запрещенная в России