На днях некоторые обратили внимание на расхождение цифр по числу вакцинированных в России, допущенное президентом и премьер-министром. Так, Владимир Путин сообщил о 21,5 млн вакцинированных от COVID-19, а Михаил Мишустин через два дня, выступая в Думе, — о «почти 24 млн». На самом деле это лишь техническая ошибка, которую можно считать не очень принципиальной и которую уже поправила вице-премьер Татьяна Голикова: 24 млн, уточнила она, это число визитов, то есть использованных доз вакцины. Примерно 14 млн человек привиты первым компонентом и остальные — двумя. Это все равно мало.
Для страны, которая первой (Китай с этим может быть не согласен, свою вакцину для экстренного использования, но только для армии, он утвердил на пару месяцев ранее) зарегистрировала вакцину от коронавируса, такие показатели можно считать провалом. Но это если сравнивать с другими странами, которые тоже разработали собственную вакцину. А если с теми, у кого своей вакцины нет, то наши показатели смотрятся вполне прилично.
В конце прошлой недели, если считать в процентном выражении, то при общем числе вакцинаций 22,8 млн (президент, с учетом упомянутой технической погрешности, был ближе к истине, чем премьер) полностью привились 6,3% россиян, а первой дозой — 9,4%.
Из развитых стран тут лучше всего нам подошло бы сравнение с Австралией, где власти так напуганы коронавирусом, что под страхом пятилетнего тюремного заключения запретили недавно возвращаться из Непала (там вспышка заражения) даже собственным гражданам. Так вот там число полностью вакцинированных (на 13 мая) составило 0,62%. Однако если взять страны Евросоюза, про которые некоторые у нас любят говорить, что там «страшный дефицит» и люди едут к нам, чтобы уколоться, число сделавших первый укол в среднем составляет 35,5%, а полностью привились более 14%. При этом темпы вакцинации выровнялись в последние недели, сильно отстающих стран уже нет. Так что истерические усилия Еврокомиссии в этом плане оказались результативными. Впрочем, если говорить о дефиците, то он-таки в Европе действительно есть, поскольку число желающих привиться превышает число доступных доз. Нам этого не понять, поскольку у нас все наоборот.
В США доля полностью вакцинированных на 14 мая превысила 35,8%, причем она наивысшая в штатах Новой Англии, где правят либералы-демократы (почти доходит до 50%) и низшая в штатах Юга с большим числом чернокожих (как в Миссисипи) или же там, где штат — вотчина республиканцев (как Техас, где едва дошло до 30%).
Сравнимый с нами уровень вакцинации наблюдается в Колумбии (полностью вакцинировано 5,1%) и Бразилии (7,6%), он превышает уровень Аргентины (3,5%) и резко отстает от Уругвая (27%). С Китаем не вполне понятно, но отставание явно есть. Пекин сообщает лишь об общем числе вакцинаций: чуть менее 400 млн доз на 1,5 млрд населения. Зато мы обгоняем все страны Африки и Азии (кроме Китая), почти все - Латинской Америки. Даже продвинутая Япония (лишь 1,25% полностью вакцинированных) сильно отстала от нас, при всей своей антиковидной дисциплине и всеобщем ношении масок.
В принципе, можно было бы не беспокоиться на тему вакцинации на радость ковид-диссидентам (их любимые тезисы: пандемия «пройдет сама», «бороться с ней бесполезно», «люди все равно умирают», «рождается все равно больше, чем умирает от ковида» и т.д.), если бы не одно «но»: медленное распространение коллективного иммунитета грозит появлением новых штаммов заразы, которые будут менее восприимчивы к вакцинам либо совсем не восприимчивы. И тогда эта музыка станет вечной.
Почему россияне стали такими «вакцинными скептиками»? Ведь даже при том, что мощности производства наших препаратов скромны и не идут ни в какое сравнение с мощностями по производству западных препаратов, налицо явное перепроизводство относительно числа желающих привиться. Нет никаких нигде очередей страждущих. В чем, разумеется, есть свой положительный момент: иначе эти страждущие кляли бы в очередях власть, которая, мол, «не обеспечила». А так власти делают все что могут в рамках действительно добровольной вакцинации, а не так, как мы привыкли — «добровольно-принудительной». Реклама и агитация есть? Есть. Записаться можно легко? Проще некуда. Бесплатно? Не то слово: в ряде регионов даже приплачивать уже готовы наиболее уязвимым категориям. И даже президент уже привился. Но народ на пункты вакцинации так и не повалил. 270-300 тысяч прививаемых в сутки — это жалкое ничто по сравнению с двумя и более миллионами в те же сутки, но в Америке.
По темпам вакцинации Россия во второй десятке стран, и до коллективного иммунитета нам еще минимум полгода, власти все время отодвигают эту дату (помнится, обещали уже к лету). Но и этот срок под вопросом, поскольку не собираются делать прививку уже под 60% населения.
Объяснений такому странному коллективному внешне безответственному поведению можно предложить множество. Я бы начал с моды на мракобесие. Наука в загоне и не в авторитете, люди не только смотрят, но и верят в разный антинаучный ТВ-бред, в том числе про чипирование вакциной и страшные слухи о том, что, мол, «знакомый врач одного знакомого» колоться не рекомендовала, поскольку препарат «сырой» и могут быть самые разные побочки. На этом же фоне в последнее время заметно растет число антипрививочников вообще, которые «во имя чистоты природы и экологии личности» не хотят делать своим детям даже те прививки, которые ранее не ставились никем под сомнение. Да и попробовал бы кто-нибудь в советское время погнать волну против «государственной медицинской полицейщины». Его бы тут же определили самого лечиться по части «карательной психиатрии», как минимум.
Также наши пропагандисты, да и не наши тоже, видимо, перестарались по части «разоблачений» отдельных случаев побочных эффектов от зарубежных вакцин. Хотя, если вникнуть в статистику, то их (тех же тромбов якобы от AstraZeneka) в несколько сотен раз меньше, чем, например, тромбозов от последствий курения (а именно в 600 раз меньше) или приема противозачаточных таблеток. Обыватель же насмотрелся информационных страшилок и подумал: да ну ее на фиг, любую вакцину.
Еще одна причина вакцинного скепсиса россиян может таиться в присущем нам фатализме. Каковой, на мой взгляд объясняет массовое нежелание страховать свое жилье от пожаров и наводнений в том числе там, где наводнения — сезонное явление. Потому как чему быть, того не миновать. И лучше вообще ничего не делать, чем применить к себе нечто новое. Может сказываться и традиционное недоверие к государству. Мол, если оно предлагает что-то бесплатно, то явно какой-то подвох. Или хотят нажиться на вакцинах, а мы не любим, когда кто-то на нас наживается, даже на оказании медпомощи. Лучше не лечиться.
Сыграла роль и определенная манера подачи информации. Официально ковидом, видимо, пугать людей не велено. Поэтому населению и не страшно от слова «совсем». Ужасы происходят где угодно — в Индии, в Европе, в Бразилии, ранее в Китае и американском городе Нью-Йорке — но только не у нас. У нас все под контролем, и статистика просто отказывается быть пугающей. Ну а раз все под контролем, то и прививаться незачем, думает простой обыватель, мы же не Индия. В такой сдержанной подаче, наверное, есть свой резон. Поскольку определенный эффект «инфомандемии», то есть преувеличения и драматизации ради кликбейтов в данном случае даже я отрицать не стану.
Но далее, правда, следует вопрос: какую смертность от новой болезни человечество готов терпеть, чтобы не принимать вообще никаких мер по борьбе с этой заразой? Где тот низший порог постгуманизма, ниже которого люди не только будут вести себя как ни в чем не бывало, но и с правительств своих не станут спрашивать, отчего так много народу вокруг мрет или болеет? 2% или 5%? Или, чтобы торкнуло, надо, чтобы было все 10-20%?
По-настоящему напуганы лишь те, у кого в тяжелой форме переболели близкие или они сами. Или у них кто-то умер от последствий ковида, будучи до того относительно здоровым человеком. Я таких людей знаю, они готовы иному ковид-диссиденту за его «подумаешь, это всего лишь еще одна болезнь, и смертность от нее невелика» дать сразу в морду.
Еще одна возможная причина более сложна в объяснении и весьма деликатна. Речь о ценности человеческой жизни в нашей стране. Грубо говоря, нация, прошедшая Великую Отечественную войну, унесшую минимум 27 млн жертв, а до того сталинские лагеря и расстрелы, не особо впечатлится смертностью от болезни на уровне от 2 до 4-5%. Раньше и от водки гибли не меньше.
По уровню так называемой избыточной смертности (сам факт таковой многие ковид-диссиденты отрицают, поскольку это неудобный для них тезис) — а она составила за год ковида около 600 тыс. человек, которые умерли в подавляющем большинстве своем от прямых и косвенных последствий от этого заболевания — наша страна соревнуется за первое место в мире с Перу, где он составляет 26-28%, а у нас, по официальным данным, в прошлом году избыточная смертность составила 18% (как в США), но в первые месяцы этого года уже зашкаливала за 25%.
Для сравнения, в Германии — 3%. Даже Росстат дает цифры смертности от ковида в два раза выше, чем оперштаб. Общее число умерших в нашей стране по всем причинам в прошлом году составило 2,13 млн.
Говоря об избыточной смертности, надо еще учитывать, что в год пандемии резко сократилась смертность по другим причинам: например, от телесных повреждений, в том числе автоаварий, во всемирном масштабе она упала на 5% (у нас на 10%), от гриппа в прошлом году вообще почти никто не умирал (вирусы гриппа оказались несовместимы с коронавирусом), резко сократилась смертность от других инфекционных заболеваний. Так что почти вся избыточная смертность — это именно от ковида.
При этом смертность от этой заразы и ее последствий во всех странах, не только в нашей, превышает смертность непосредственно от него с подтвержденным тестом иногда в разы. Так, в США за год пандемии непосредственно от ковида умерли почти 600 тыс. человек, а если добавить еще и последствия заболевания — то уже более 900 тыс. (все данные на начало мая текущего года). Для понимания масштабов: общее число смертей в Америке в прошлом году от всех причин составило 3,36 млн (рост на те же 18%, что у нас, по сравнению с 2019 годом). В Бразилии соотношение составляет 420 и 620 тыс. В Италии 120 и 180 тыс. В Германии: 84 и 122 тыс. В Иране 75 и 180 тыс. В Румынии 30 и 90 тыс. «Отличное» соотношение в Казахстане: 5,8 тыс. официально умерших от ковида при 85 тыс. умерших в том числе и от его последствий. Не хуже управляются со статистикой в Азербайджане: почти 47 тыс. «официальных» при 672 тыс. всего смертей от последствий ковида.
Поэтому многие россияне, видя, сколько знакомых им людей уже переболели (или умерли), и подозревая, что официальные данные по заболеваемости занижены, инстинктивно подозревают, что так называемый коллективный иммунитет уже и так близок без всяких прививок. Тем более что ранее в медицинских кругах уже проходила информация о том, что уровень такого иммунитета может быть для ковида не 60-65%, а примерно 40%. Если это так, то мы вполне можем быть близки к нему, и в этом случае, если нас и ждет третья волна, то не такая катастрофичная. Если же нет, то напугать нас и заставить прививаться могут лишь новые мутации. Или может заставить государство, если захочет.
Как в 60-х заставляли, скажем, поголовно прививаться от полиомиелита, хотя побочных последствий от той вакцины было куда больше, чем от того же «Спутника V». В 1960 году СССР победил эпидемию полиомиелита за полтора года, привив почти 80 млн человек. Хотя от этой болезни в год умирали «всего лишь» 12-15 тыс. человек, правда, многие оставались инвалидами.
И в принципе, я не вижу ничего зазорного в том, чтобы сделать обязательной прививку для целого ряда профессий и групп населения, как минимум. Не хочешь прививаться — сиди дома, не работай, «не выходи из комнаты».
Еще в первой статье на тему ковида в «Газете.Ru» в начале прошлого года я сделал прогноз о неизбежном введении «иммунных паспортов» и дискриминации по принципу инфицированности. Европейские демократии, конечно, еще кочевряжатся и не хотят откровенно идти по китайскому пути, где подобные принципы были внедрены с самого начала пандемии. Однако это вопрос лишь времени. Пока вакцинированных было незначительное меньшинство, демократически избранные правительства просто не могли себе позволить идти по китайскому пути. Однако, когда число вакцинированных составит большинство, то под разными, подчас лицемерными предлогами этому большинству и будет отдан приоритет. Начиная от посещения бассейнов, ресторанов или театров, например, и кончая путешествиями. Благообразные оправдания найдут, разумеется, в контексте электоральной демократии.
Уже сейчас туристам с прививкой готовы дать зеленый свет ряд зависимых от туризма стран той же Европы. Принципы предоставления преимуществ привитым и дискриминация непривитых внедрены на практике в Израиле (там полностью привито более половины населения). Америка, как всегда, сделает все хитрее. Формально будет полная свобода: хочешь колись, а не хочешь – не колись. Однако на корпоративном уровне и на уровне страховых компаний, а также на уровне отдельных госведомств прививка станет, по сути, обязательной, на уровне полного тоталитаризма. Иначе — свободен в полном смысле этого слова. В Америке на корпоративном уровне практика обязательных (других) прививок уже и сейчас широко распространена. Кстати, обязательные прививки для определенных категорий там впервые появились еще в начале ХХ века.
Если коронавирус действительно останется, как предсказывают некоторые, с нами надолго, а не исчезнет без следа, как «испанка» в начале ХХ века после 2,5 лет пандемии, собрав свою смертельную жатву, то ненавистные многим меры санитарного контроля, а также «иммунные паспорта» станут реальностью надолго во многих странах мира. И он в этом плане расколется.
По санитарному принципу: на страны относительно «чистые» и все остальные те, где будут готовы бесконечно мириться со смертностью от «еще одной болезни» на уровне в самом лучшем случае примерно 2% (пока он, увы, не снижается и коронавирус не становится «мягче и гуманнее»). В этом случае к обязательной сезонной вакцинации перейдут, уверен, и у нас. Все же следует признать, что потеря полумиллиона жизней каждый год сверх обычной, естественной смертности — это настоящая угроза нацбезопасности, и она таковой будет признана. Но можно, в принципе, и не ждать, пока избыточная смертность окончательно перечеркнет все усилия по нацпроекту «Демография». Это вопрос лишь политической воли.