«Сегодня мы стали более гуманной, справедливой и свободной страной», — написал в Twitter (пока не запрещен в России) испанский премьер-социалист Педро Санчес после того, как парламент принял закон о легализации эвтаназии и так называемом ассистированном суициде для людей, страдающих неизлечимыми смертельными заболеваниями. Пациент должен принять осознанное решение, подтвердив его дважды с промежутком в 15 дней, оно должно быть утверждено двумя независимыми друг от друга врачами и соответствующей комиссией. Ранее за это полагалось до 10 лет тюрьмы. Так ли это? И в полной ли мере свободен человек, принимающий решение о реализации «права на смерть»? И есть ли оно у него вообще?
Испания стала четвертой европейской страной (помимо Бельгии, Люксембурга и Нидерландов), легализовавшей эвтаназию, как и девять штатов США, Канада и Колумбия. В Швейцарии она не легализована, но не наказуема, как и в ряде других стран. В Португалии аналогичный закон был принят, но заблокирован Верховным судом. В Новой Зеландии на референдуме в прошлом году две трети граждан высказались «за».
Является ли все это свидетельством растущей «бездуховности» и загнивания западного общества? Многие скажут, что да. И будут апеллировать к богу, которому только и решать, когда тот или иной человек должен прекратить свой жизненный путь и при каких обстоятельствах. Другие будут говорить о праве на прекращение страданий, обращая к церкви (а практически все религии выступают категорически против эвтаназии) неудобный вопрос о том, полезны ли страдания человеку в принципе.
Однако на подобные вопросы — «за что бог ниспослал мне все эти страдания/испытания» — как известно, никогда и никому не было внятного ответа «сверху».
С одной стороны, человеческая этика вроде бы допускает (мы видели такое в кино), чтобы смертельно раненного на поле боя застрелили его же товарищи (или он сам) — чтобы не попасть в плен, не мучиться, потому что нет возможности вынести к своим. Однако когда, с другой стороны, речь идет о человеке, прикованном к постели, то сразу вступают в дело более сложные аргументы. Вроде все вокруг «свои». Куда выносить?
А у этих своих — еще и навеянное современной цивилизацией представление о «достойной жизни» и достойном уходе из нее. Но где мерило, критерий, кому судить, что было бы достойно одному, но чересчур — другому? Это все риторические вопросы. Кто-то скажет, что западное общество — оно вообще циничные и прагматичнее, а мы — «духовнее». Там стариков мигом отправят в nursing home, чтобы не обременяли собой, а у нас будут мучиться, не имея своей жизни и сходя с ума, находясь в одной комнате с прикованным к постели инвалидом. Потому как — а куда деваться-то? А если уж никого из родственников действительно нет — тогда да, в дом престарелых. Чтобы потом прочитать в криминальной хронике, как при пожаре очередной такой лачуги сгорели заживо несчастные старики и старушки.
Если кто-то при этом думает, что в нашей одухотворенной стране нет эвтаназии, где она, разумеется, запрещена законом и карается в уголовном порядке, то они сильно ошибаются. Пролистайте в интернете криминальную хронику. Сын задушил родную мать, поскольку не мог слышать, как она кричит от боли и слышать ее мольбы о смерти. Муж застрелил (задушил, зарезал) жену, страдающую от последней стадии онкологической болезни, — и сел в тюрьму. И так далее. При большом желании, говорят, можно найти подпольных ассистентов по этой части, но пропагандировать эти сайты мы не будем. Некоторые собирают деньги на поездку в одну из европейских стран, где можно проделать соответствующую процедуру за большие деньги. Один мой знакомый, известный телеведущий, несколько лет назад тоже предпочел добровольный уход своим онкологическим учениям. Правда, в последние годы, слава богу, выписать обезболивающие лекарства стало легче, страшные новости о том, что какой-то больной, будучи не в силах выносить боль, ушел сам, стали встречаться реже. Может их, конечно, блокирует бдительный РКН.
Не без колебаний, но, подумав, соглашусь даже с такой политикой. Это действительно не тот случай, когда надо пропагандировать. Но при этом не РКН все же должно тут принадлежать самое последнее слово по существу вопроса.
Как быть, когда страдающие той же онкологией в последней стадии, или годами обездвиженные инвалиды, мучающиеся сами и мучающие своих родных и умоляющие, чтобы все это кончилось, не видят и, главное, не желают иного выхода, кроме как «ускорить процесс»? Как быть, когда врачи, теоретически имея даже возможности продлить жизнь, вам говорят о вашем родственнике примерно так: «Ну, вы же понимаете, дедушка/бабушка старенькие?».
Не станут оперировать, искать (расходовать) дефицитные или дорогие лекарства, делать даже дорогостоящую процедуру. Это как? Не эвтаназия? Просто убийство? Или когда выписывают умирать домой — без всего, без ухода, без тем более так называемого достойного.
Да, хосписы в нашей стране плодятся и размножаются, в том числе благодаря активистам, спасибо им. Таких заведений уже ближе к сотне, есть закон о паллиативной помощи. Однако на всех их все равно сильно не хватает. По разным оценкам, в паллиативном уходе в России нуждаются от 600 до 750 тысяч человек, из них примерно половина — просто никем и никак не учтеные в качестве таковых. Рассчитывать на такую помощь могут жители разве что Москвы и еще пары крупных городов, да и то далеко не все.
У противников эвтаназии полно аргументов. И все — один другого достойнее. Так, они говорят — и им веришь — что будет полно злоупотреблений. Или что люди от своих болезни порой впадают в уныние (один из смертных грехов), но это не повод идти им навстречу в суицидальных пожеланиях. А уж в нашей стране представить возможные злоупотребления по этой части вообще не составит никакого труда. Мы хотя и высокодуховные, но за лишнюю жилплощадь, как говорится, иные и мать родную не пожалеют.
Когда сторонники эвтаназии говорят о праве на смерть, противники ее разоблачают эти рассуждения как насаждение «культуры смерти». К тому же насколько человек именно свободен, принимая подобные решения? Если онкологические больные могли бы получить обезболивание, но не получают его, то ведь это ведь это не они сами, не добровольно принимают решение об уходе, а под давлением обстоятельств. Или если они будут знать, что им гарантировано право на эвтаназию, то не подтолкнет ли это знание их к тому, чтобы «облегчить страдания» родственников, чтобы не тратить попусту силы и деньги?
Такие люди могут начать чувствовать свою даже «обязанность умереть», потому что они в тягость окружающим. Также легальная возможность эвтаназии может оказывать по крайней мере косвенное влияние на врачей, родственников, близких, с тем чтобы они не боролись до конца, не напрягались.
Когда уже надежды практически нет. Но разве может какая-нибудь врачебная комиссия с филигранной точностью определить, когда именно надежды уже нет совсем, а когда она еще едва-едва теплится?
Противники эвтаназии (в том числе в РПЦ) разделяют ее от медицинских мероприятий, направленных на продление жизни, когда смерть наступает от естественных причин. Такое прекращение РПЦ считает, в принципе, допустимым. Трудно спорить, но опять же, где та грань, когда 40-летнего еще будут спасать, а 80-летнего — уж нет, при прочих равных их шансах на жизнь? В условиях американской страховой (то есть по-своему корыстной, заинтересованной в том, чтобы лечить всех и побольше, если страховка есть) медицины проводились исследования, согласно которым, например, для людей старше 80 даже на месяц процент отказа от сложных операций был непропорционально выше, чем для людей в возрасте 79 лет.
Ну а что касается чисто «церковного» аргумента, что, мол, уход за смертельно больным дает возможность выразить себя и послужить в том числе богу таким самопожертвованием, мне лично кажется со стороны противников эвтаназии одним большим лукавством. Является ли это достаточно веской причиной, чтобы ломать судьбы других людей? Надо ли во всех случаях трактовать такую возможность как хотя бы моральную обязанность? Есть ли у них право морального отказа от такой высокой чести? У меня нет при этом ответов на эти вопросы. Жизнь в этом плане непредсказуема, нельзя никогда зарекаться и заведомо точно определить, на что у тебя найдутся силы, а на что нет.
У многих наверняка ответы такие есть. Как есть ответы вообще на все вопросы. У нас вообще страна прокуроров, судей и обвинителей. Можно заметить, как в случаях, когда кто-то обращается за помощью, у нас первым делом сразу начинают с обвинений: мол, а ты зачем это вообще всю затеял, сам виноват во всем, надо было раньше думать, надо было взвесить свои возможности, вот расхлебывай теперь и т.д.
Во многих странах в последние десятилетия число сторонников эвтаназии неуклонно растет. Жизнь, конечно, становится прагматичнее. Зачем чинить вещь, если можно сдать в утиль и купить новую, — примерно так? Скажем, в США, хотя там она легализована лишь в нескольких штатах, в масштабах страны за нее выступают более 70%.
Официальное отношение наших властей к этому известно — оно резко отрицательное. В ответ на ваше положительное суждение об эвтаназии вам непременно пафосно возразят и расскажут про то, что врач должен бороться за жизнь каждого пациента до самого последнего, даже самого безнадежно больного. И прочая бла-бла-бла. Да, должен. Но. Выписывают умирать домой, потому что ОМС больше не выдерживает. Или не кладут в больницу, потому что все равно безнадежен. Или не лечат потому, что «вы же понимаете, в таком возрасте…». Или собирают SMS-пожертвования по телевизору, потому что у государства денег нет, но иначе мальчик/девочка умрет. Да вы и так все знаете.
Опросы россиян, которые довелось видеть, давали разные цифры, при неуклонным росте числа сторонников эвтаназии, которых на сегодня, видимо, заметно больше половины, когда речь идет о безнадежных больных ради того, чтобы прекратить их страдания. Правда, почти половина населения, судя по всему, не знают даже самого термина «эвтаназия». Наше общество вообще довольно дремуче и архаично в том плане, что касается новейших этических вызовов современности и, главное, их широкого общественного обсуждения.
Вопросы эвтаназии можно было бы вполне вынести на референдум, дав предварительно свободную возможность широко высказаться сторонникам той или иной точки зрения. Однако нам даже выбор между двумя образами — Дзержинского и Невского — не рискнули доверить. Что и говорить — народ-ребенок. Если разрешить ему эвтаназию, которая, как все новое, приходит с Запада, так наши старики выстроятся в огромные очереди просто потому, что им не на что жить и они не видят в этом никакого дальнейшего смысла. Да и не только старики.
Так что мы пойдем, как всегда, своим особым путем. Неофициальным или вовсе подпольно. Не будем этого публично замечать, чтобы не смущаться. Тем более что в иных случаях наша так называемая бесплатная медицина — это просто затянувшаяся эвтаназия в ее наиболее мучительной форме.