Если вы верите в реинкарнацию, поверите и в то, что тетки с халами, заседавшие в советских парткомах и месткомах и с тайным сладострастием разбиравшие аморальное поведение сослуживцев, не сгинули в вечности, а обрели новое воплощение. Теперь они – холеные, подтянутые, посещают фитнес, ездят на дорогих машинах, носят хорошие костюмы и работают эйчарами в американских корпорациях.
Они пишут кодексы поведения, которые призваны сделать человека гуттаперчевым андроидом без эмоций и ошибок, который беззаветно отдается делу Корпорации, а по безупречности поведения (пока внешнего) сродни пастору в протестантской церкви. Даже лучше.
Количество «аморальных» проступков, которые могут стоить человеку карьеры, растет. Кто-то что-то некорректно написал в соцсети. Или всплыли его интимные фотографии 20-летней давности. Или он открыто выразил сочувствие какой-то маргинальной организации. Или плохо отозвался о «people of color» (это по-нашему негры и азиаты). Или навлек на себя подозрение в гомофобии. Или выкурил косячок: притом, что марихуана легализована в ряде штатов США (упоминание об этом еще не приравнено в нашей стране к уголовно наказуемой «пропаганде наркотиков», поэтому позволим себе). Или вдруг подруга детства ударилась в воспоминания, как 30 лет назад ныне высокопоставленный менеджер, а еще хуже политик, прижал ее в углу на вечеринке, а потом не женился. Ясень пень, пахнет харассментом.
А скоро вам могут начать задавать неприятные вопросы и о том, почему это вы были хмуры в момент, когда вас запечатлена камера наблюдения.
Движение #MeToo прошлось катком сначала по несчастному продюсеру Харви Вайнштейну, благодаря которому многие «выбрались» (употребим тут такое слово) в люди, а затем покатилось по частным компаниям. Чуть ли не половина корпораций, говорят, на волне этой полу-шизофренической, полу-климактерической кампании бросились переписывать корпоративные кодексы на предмет как бы чего не вышло «по этой части». Чем лишь укрепили подозрения тех, кто считает американское общество, несмотря на весь его демократизм, предрасположенным к тоталитаризму. Уж слишком быстро оно впадает в «маккартизм», в данном случае сексуальный.
Подлинный тоталитаризм начинается даже не тогда, когда плодят запреты и мелочные ограничения и регламентации, а когда начинают предписывать людям, как именно им можно (по факту — «нужно») себя вести. А отклонение от «нормы» осуждается или даже карается.
С позором поперли CEO McDonald's Стива Истербрука. За то, что он, будучи неженатым, завел роман с одной из сотрудниц, тогда как менеджерам корпоративными правилами запрещено вступать в романтические отношения с прямыми или косвенными подчиненными (а для CEO это все сотрудники, получается). И плевать, что под его руководством капитализация фирмы с 2015 года выросла почти вдвое, а скандал с увольнением уменьшил ее за сутки на 4 млрд долларов. Это ж скрепы! А за них сколько ни плати – не переплатишь. Истербрука выгнали и из состава совета директоров Walmart. И скорее всего попрут из Оксфорда, где он был «приглашенным профессором» в Центре корпоративной репутации при университете. То есть учил писать и соблюдать корпоративную этику.
Все-таки тоталитаризм, в том числе корпоративный, всегда ходит рука об руку с лицемерием, ханжеством и фарисейством.
Если быть точным, в правилах McDonald's написано, что надо «докладывать совету директоров». Что лицемерно подразумевает «сам подай в отставку». Это как раньше надо было докладывать — только не о романах, а о разводах — советским парткомам и месткомам, а в характеристике для выезда за границу в таких случаях полагалась сакраментальная фраза «обстоятельства развода парткому известны и не могут являться препятствием для выезда за рубеж». Но если в СССР разводиться было можно, то в корпоративной Америке заводить служебный роман лучше не стоит.
Уже в трех четвертях американских компаний правила прямо запрещают романтические отношения между людьми, один из которых находится в прямом или косвенном подчинении другому. 45% американских компаний запрещают также романтические отношения между сотрудниками с существенной разницей в занимаемых позициях, вне зависимости от соподчинения, а 35% запрещают отношения между теми, кто находится в подчинении у одного начальника. В ряде компаний запрещают романтические отношения между любыми сотрудниками. Это называется non-fraternization policy.
Еще в начале века лишь четверть американских корпораций имели какие-либо правила касательно романтических отношений коллег. При том что тогда (с середины 90-х) уже вовсю шла война с «харассментом», начавшаяся с громких слушаний по утверждению судьи Верховного суда чернокожего Кларенса Томаса в свете обвинений его бывшей сослуживицы Аниты Хилл. Та обвинила его в «домогательствах», выражавшихся в основном в скабрезных шутках и намеках. Кстати, судья Томас до сих пор заседает в Верховном суде.
Не одолев до конца «харассмент», после вспышки эпидемии «MeToo» взялись и за отношения на работе по взаимному согласию. Типичный раздел по этой части содержит страниц эдак 5-10, все цитировать не станем. Это инструкция по применению чувств. «Прежде чем завести отношения по обоюдному согласию, взвесьте последствия». Прежде чем влюбиться, иными словами, все просчитайте. Наверное, это по-американски. Но примерно так и должны наставлять «тетки с халами». Или вот еще: «Вы можете предложить коллеге прийти на свидание только один раз, если он (она) откажет, вы не можете настаивать и предлагать второй раз». «Если коллега становится назойливым с ухаживаниями, доложите службе HR, возможно речь о харассменте, тогда см. пункт такой-то».
Официальную политику «одного запроса на свидание» имеют компании Google и Facebook (владелец компания Meta признана в России экстремистской и запрещена): если вам сказали «нет», то вы не можете повторить просьбу ни через день, ни через месяц. Вообще никогда! Но разве нормальные человеческие отношения можно регулировать с помощью понятия «никогда»?
«Мы уважаем вашу частную жизнь» (ага!) и вам необязательно немедленно докладывать о ваших всего лишь нескольких свиданиях с коллегой… однако если ваши отношения длятся дольше, чем два месяца (срок можно проставить произвольно), то вы должны уведомить службу HR». Забавны перечисления случаев «корректного поведения» (тот самый «разрешительный тоталитаризм»): вы можете «ненадолго зайти к коллеге в офис» обсудить какие-то дела; вы можете даже «обсуждать планы на отпуск по время рабочего перерыва»; дозволяется «вместе приходить и уходить с работы». Ну ведь мило же, согласитесь. И напротив, настоятельно не рекомендуется целовать и «неподобающе трогать», обмениваться «чрезмерным количеством сообщений или звонков» и т.д. Разработаны для удобства работы реинкарнированных «теток с халами» в HR даже специальные мобильные приложения, которые могут «помочь установить достоверно», что романтические отношения между коллегами складываются именно по обоюдному согласию. Там же есть наставления, как «правильно расстаться», не навредив работе.
Истербрук не первый топ-менеджер, который пал жертвой не обузданных вовремя чувств и борьбы за искоренение сексуальности на рабочем месте. Только за последний год были уволены по этой причине директора и топ-менеджеры корпорации Intel, туристической компании Priceline, торговой сети Best Buy и корпорации Boeing.
Недавно первая конгрессвуман нетрадиционной ориентации Кэти Хилл была уличена в том, что состояла в отношениях с подчиненной по избирательной кампании, ей пришлось подать в отставку. Ну не странно ли? Сначала гордиться тем, что выбрали с «нетрадиционной ориентацией», что призвано символизировать высшую степень толерантности (как в СССР гордились высоким процентом женщин в Верховном Совете), а потом ее же за эту ориентацию и затравить. И это в стране, где в президенты пробился человек (только с помощью русских и смог, скажут некоторые), заплативший 30 тысяч долларов «подружке», с которой у него якобы был секс много-много лет назад. А все потому, что не заплатить было нельзя: таков был на тот момент прайс-лист общественного ханжества. Кстати Истербрук, покидая «бургерную корпорацию», выразил глубокое «сожаление о своей ошибке». И как он теперь будет этой «ошибке» в глаза смотреть? Ведь его все равно выперли.
Как ни странно, но даже в таких условиях непрекращающейся антисексуальной травли примерно треть американцев умудряются заводить служебные романы. Но если до середины 90-х, когда страна начала с истовостью «охоты на ведьм» бороться с «харассментом», до 20% браков заключались между коллегами, то на момент начала компании #MeToo эта доля упала до 11%.
Теперь 40% пар знакомятся онлайн. Это не то. В онлайн все вообще не то, чем окажется в офлайне. И потом с этим «аватаром» жить придется.
Слава богу, мы в не в Америке. И по части «разрешительного тоталитаризма», как бы ни было это кому-то смешно, нам до нее пока, как до Луны.
Русское разгильдяйство (употребим тут это слово), необязательность исполнения самых суровых законов, презрение ко всяким назидательным правилам – едва ли не главный теперь гарант внутренней свободы нашего общества при всех его пережитках ханжества, архаики, а также исторической склонности к авторитаризму.
Что касается служебных романов, которые были «освящены» известным рязановским фильмом, то их, согласно данным разных исследований, заводят чуть менее половины россиян. И лишь шестая часть (менее 10% среди начальства) относится к ним предосудительно. Более чем в 90% российских компаний нет формализованных правил личных отношений между сотрудниками. Да здравствует российский КЗОТ, верный наследник советского!
Однако к браку или длительному сожительству приводят лишь не более пятой части служебных романов. Это примерно «американский уровень» до начала 90-х. Одно непонятно: почему если мы более раскрепощенные, то у нас ниже рождаемость, чем в этой «пуританской Америке». Что и где у нас не так? Явно ведь не в любви и сексе.