Вот повысят у нас возраст выхода на пенсию – и будем мы работать «до одра». Чтобы не обременять государство своими пенсионными притязаниями. Так многие воспринимают грядущую пенсионную реформу, мне кажется. Хотя есть такие, которым на пенсии скучно, занять себя нечем, да и не на что особо. Не воспринимается у нас это время как «возраст счастья», — ассоциируется с собесом, очередями в поликлинике и скудостью существования, когда донашиваешь то, что купил на зарплату. Квази-жизнь на квази-пособие. Никаких тебе бодрых туристических делегаций в заморские страны, «как у них» (еще в жизни не видел ни одной туристической группы, к примеру, американцев, средний возраст которой не был бы далеко за 50). Хотя и наша пенсионная жизнь не стоит на месте: все больше появляется бодрых и отнюдь не бедствующих «пенсов». Держатся «джоггингом», ЗОЖ, востребованностью по уходу за внуками, упрямством наконец. Есть и те, кто и сам перед пенсией стал «молодым отцом».
Власти долго подбирались к «настоящей пенсионной реформе», и наконец костлявая рука американских санкций заставляет пойти на меру, которая считается непопулярной, — повысить пенсионный возраст. А то все играли в «накопительную» да «страховую», «обеспечьте себе достойную старость», НПФ всякие. На сознательность упирали: мол, требуйте у работодателя белой зарплаты, и будет вам на старости лет счастье. Потом, конечно, одумались, бюрократическое нутро взяло свое. Шибко умных, успевших повестись на всякие россказни про добровольные отчисления, банально кинули. Как, впрочем, кидали всегда – с облигациями государственных займов, с советскими сгинувшими вкладами, обещаниями дать каждой семье отдельную квартиру и т.д.
От намерения повысить пенсионный возраст долго отнекивались и отрицали, но теперь можно. Реформу, наверное, назовут «медведевской». Раз уж у него вылетела крылатая фраза «денег нет, но вы держитесь», то ему поручено и продолжать в том же духе. Электорально, как говорится, не жалко.
А вот я, например, не вижу в повышении возраста выхода на пенсию ничего плохого. И, объективно говоря, тому же Медведеву снова выпала честь приводить нас в соответствие с современностью.
Не вижу — по двум причинам. Первая: если не хочешь совместить свой «возраст дожития» с убогим существованием на условные 15 тыс. рублей (и это еще не так плохо) и попрошайничеством у детей, то работать все равно придется. Если не легально, то «в серую». Средняя пенсия в России сейчас — это жалкие полтора прожиточных минимума, примерно 34% средней зарплаты (по стандартам Международной организации труда надо 40%, их нам обещали давно, но пока обещание куда-то закатилось), при этом в реальном выражении она еще не восстановилась до уровня 2014 года. Вторая: выход на пенсию точно в оговоренный законом срок – это часто вынужденный вариант: или с работы, по сути, выталкивают, или она обрыдла, а достойной замены нет (очень многие стараются не нанимать людей предпенсионного или тем более пенсионного возраста), или здоровье не позволяет. Впрочем, знаю я людей, которые «вышли на пенсию» лет в 40 или чуть позже. И не потому, что военные или артисты балета, а потому что в 90-х оказались в нужное время в нужном месте. Там еще и их внукам останется. Повезло пацанам.
Наши власти считают, что у нас люди в массе своей не хотят работать дольше. Хотя на самом деле отношение к этому может быть гораздо сложнее и не вписывается в примитивное представление о русских как о лентяях по природе, которым только и дай возможность сесть на шею государству-кормильцу, чтобы пить его бюджетную кровь.
Например, недавно РИА распространило результаты опроса, согласно которому больше половины (53%) работающих россиян выступили за сохранение нынешнего пенсионного возраста, а еще 35% хотели бы его снизить в среднем до 54 лет у мужчин и 50 лет у женщин. За повышение, даже ради благого дела «улучшения состояния экономики России» выступили 6% работников. Я бы к числу последних присоединился, но со скептической оговоркой начет того, что это вряд ли сильно улучшит состояние экономики. Улучшит, но не кардинально, потому что не ранний выход на пенсию ей мешает в первую очередь. Я бы также выразил солидарность с теми 35%, которые хотели бы отдыхать начать пораньше, — было бы на что, как говорится.
Может, в душе многие люди вообще хотели начинать свою жизнь как раз с «пенсии». Пока молод и полон сил, хочется путешествовать, веселиться, но надо на постылую работу. И вот, погуляв свое, затем можно и отработать нагулянное.
Жалко, что жизнь устроена по-другому. Да еще работники не только смертны, как говаривал один булгаковский персонаж, но смертны внезапно. Не рассчитать.
Впрочем, другие опросы противоречат вышеприведенному. Например, по данным «Левада-центра» (хотя этот опрос проводился два года назад, но не думаю, что с тех пор кардинально что-то изменилось), желание пройти переподготовку ради сохранения (!) работы выразили 62% лиц предпенсионного возраста и 46% лиц — пенсионного. Ради получения новой работы переподготовку по новой специальности готовы пройти 35%. Это, как минимум, говорит о том, что почти две трети людей готовы работать на пенсии. И работали бы, если бы государство: а) озаботилось бы тем, чтобы возрастных людей не подвергали дискриминации и соблюдали бы Кодекс о труде, а также в этой части Конституцию; б) не вело бы себя как мелкий жлоб, гонясь за сиюминутной фискальной выручкой; в) не меняло бы постоянно правила игры в пенсионном деле, чем подорвало доверие к себе в этом вопросе окончательно.
Например, что касается части «б». Как только государство отказалось индексировать пенсию работающим пенсионерам, так их число сразу резко сократилось. С возгласом «ах вы так?! – Ну тогда мы эдак!», они в большей своей части, полагаю, перешли в «теневую экономику». Как говорится, ну что, бухгалтера, сэкономили?
То же самое касается части «в»: многие не хотят светиться перед государством в своей пенсионной трудовой активности, отвечая тем самым на условия оформления себе пенсии, которые они сочли несправедливыми. Имею многочисленные примеры среди своих возрастных знакомых, которые, оформляя пенсию, были немало и неприятно удивлены, что все их белые высокие зарплаты, большой стаж и прочие «бонусы», которые, по уверениям чиновников, сулили им «достойную старость», вылились в оформление стандартных и более чем скромных по величине пенсий примерное одного и того же размера с теми, у кого этих «ништяков» отродясь не было. Ответом на такое плутовство – лозунг «Ни копейки ворам-бюрократам!», под которым живет большая часть населения страны вообще.
Разумеется, на этом фоне бардак со статистикой числа работающих пенсионеров – неудивителен. По данным Росстата, например, общее число пенсионеров в прошлом году составило 42 млн человек, включая инвалидов (2,26 млн), пенсионеров по старости (35,5 млн), силовиков и прочих «досрочников» (3,2 млн) и т.д. Официально вроде бы работало в прошлом году 15 млн человек. С другой стороны, в отчете Счетной палаты за 2016 сказано, что после того, как с 1 января 2016 года отказались от индексирования пенсии работающим пенсионерам, их число (число работающих, то есть) сократилось до 9,6 млн человек. Получается, что в 2017 году сразу 6 млн «пенсионеров», простив государству его жлобский порыв, снова вышли на работу? Странная статистика. Иные данные у Пенсионного фонда: на середину 2016 года он давал 10 миллионов работающих пенсионеров, на 1 июля 2017 года – 9,5 миллиона работающих пенсионеров. Итого 22% от всех пенсионеров — работают. По другим данным выходит вроде как треть.
В принципе, все эти странности со статистикой можно в ходе проведения «медведевской пенсионной реформы» обнулить и вообще отказаться платить пенсии тем, кто работает, одновременно повысив и пенсионный возраст. До новых выборов еще далеко, так что, думаю, и не такое возможно. И никаких особых протестов, полагаю, по этому поводу не будет. Скажут – работать еще пять лет, и станут работать еще пять лет. А что делать, мы ж опять в кольце врагов.
К тому же весь так называемый международный опыт, на который у нас любят ссылаться в той части, где и когда это удобно, как раз — за повышение пенсионного возраста.
Нынешний возраст (60 лет для мужчин и 55 лет для женщин) был установлен еще при Сталине в 1928 году, когда средняя продолжительность жизни было раза в полтора ниже. Впрочем, продолжительность жизни, рост которой у нас обычно увязывают с «назревшей необходимостью» (и дальше будут давить на эту же аргументацию) повысить пенсионный возраст, на самом деле к нему имеет мало отношения. Имеет отношение так называемый возраст дожития – сколько человек живет после выхода на пенсию, получая ее от государства.
Лишь в нескольких странах выход на пенсию и мужчин и женщин аналогичен нашему: в Венесуэле, Вьетнаме, Узбекистане и Иране. Еще в Китае, но там пока пенсионная система не охватила все население страны. Есть лишь одна чудная страна Шри-Ланка, где все начинают отдыхать раньше — с 55 лет. Самый высокий возраст – 68 лет – в Нидерландах. В подавляющем большинстве стран либо возраст выхода на пенсию един для мужчин и женщин, примерно 62-65 лет, либо на два-пять лет выше для мужчин, в районе тех же примерно 63-65 лет.
Благодаря относительно низкому возрасту выхода на пенсию, в России возраст дожития – далеко не самый низкий. Он составляет для мужчин после 60 лет почти 16 лет, а для женщин после 55 лет – 25,6 года. Если же взять среднюю продолжительность жизни (то есть учитывать тех, кто умер до 60 лет), то получится, что мужчины живут после пенсии всего 6 лет. А это не так.
Вообще сейчас в ходе так называемого обсуждения пенсионной реформы (так называемого – потому что все решения будут принимать, исходя из представлений начальства, а не на основе общественной дискуссии) будет много всякой пропагандисткой шелухи, особенно про то, что никак иначе «достойной старости нашим старикам» не обеспечить, кроме как повысив возраст выхода на заслуженный отдых. Учитывая дыру в бюджете Пенсионного фонда и полный провал пока что всяких накопительных планов (как цинично и простодушно выразилась одна из чиновниц, это потому, что наши пенсионеры не умеют копить на старость), повышение возраста выхода на пенсию станет лишь «латанием дыр». Само по себе экономику это не перезапустит, тем более в условиях сохранения санкционного давления. Зато для многих это станет толчком к тому, чтобы бодриться, крепиться и работать дольше. Притом при наличии самооправдания: это мы не сами захотели, это нас заставило государство. Так комфортнее многим почему-то.