Американские друзья жалуются, что к ним пришли «сибирские морозы». В северных штатах температура опускается до -20 — минус 30 и даже ниже. В южных — выпал снег. Как говорят в таких случаях – «старожилы не помнят».
Ах ты, боже мой, какие мы нежные, воскликнет житель какого-нибудь Якутска, где на улице суровой зимой машину вообще глушить не принято, — потом не заведешь до весны. У нас, глядя на ужастики иноземной хроники, когда выпавший снег становится катастрофой, многие усмехаются. Мы-то в этом живем. И когда дети из-за 10-15 см выпавшего снега и легкого по нашим меркам морозца не идут в школу, машины танцуют по дороге на летней резине, как коровы на льду, а жизнь останавливается, – нам это вообще непонятно.
Даже 30-градусный мороз для нас не является поводом для отмены тысяч авиарейсов за пару дней, как в «изнеженных» Штатах. У нас просто нет такого количества авиарейсов, чтобы их отменять.
На фоне нашего бесснежного Нового года в европейской части и аномально теплой погоды в голову, конечно, лезут мысли о том, а какова была бы наша жизнь (и экономика), если бы зимы у нас были хотя бы «европейскими». Это помимо, конечно, шуток о том, что после того, как мы опробовали на янки хакерское «электоральное оружие», настало время протестировать оружие климатическое. Мол, если у вас в Вашингтоне полопались трубы, «the Russians did it».
Пока не подсчитан экономический ущерб богатой и «избалованной» Америки от нынешней аномальной волны холода, но прошлая, меньшая по масштабам, в 2013-2014 годах обошлась в $3-5 млрд.
Правда, американцы — ушлые, научились и из лютого холода извлекать выгоду. Закроются рестораны на открытом воздухе (на Юге, к примеру), полопаются их неутепленные водопроводы, застынет нефть в трубах, — зато вырастут продажи теплой одежды, взлетят вверх нефтяные фьючерсы, напрягутся мозги разработчиков новых дешевых изоляционных теплоизоляционных материалов, которые потом продадут на юг и на север, и т.д.
Конечно, теории «климатического фатализма» сильно отдают «антинаучностью». Особенно все это дело клеймили в пору господства «единственно верного» учения марксизма.
С другой стороны, если бы не обильные снегопады, затруднившие снабжение хлебом Петроград в феврале 1917-го, то, может, это не стало бы поводом для начала массовых выступлений, вылившихся потом в Февральскую революцию?
А если бы не неурожай в начале XVII века в России, то, может, не столь смутной была бы Смута? А сытый народец, глядишь, прохлопал бы польско-литовские козни, да и получил бы себе в правители какого-нибудь королевича Владислава (он его и так чуть было не получил). А если бы не вставшие на пути к Москве гитлеровцев в ноябре 1941 года 40-градусные морозы? Страшно подумать, что могло бы стать с Москвой.
Да вон и нынче выборы-то у нас проводят все же не зимой, когда обычно морозно и народ от этого смурной ходит, замерзший, алкающий, чем бы покрепче согреться. Выборы проводят либо весной (президентские), когда сердца наполняются оптимизмом в силу хотя бы чисто климатических причин, а не только от веры в мудрое руководство. Либо ранней осенью (единый день голосования), когда они еще не успели очерстветь после летней неги и отпусков.
А в холодную и мрачную пору смурной народ может кого-нибудь не того выбрать.
А еще наш лишенный нежности климат до сих является естественным препятствием на пути «иностранного завоевания», даже мирного. К примеру, неизвестно, сколь успешно нам бы удавалось противостоять китайской миграционной и демографической экспансии, если бы коренные жители Поднебесной так же любили и переносили суровые русские зимы, как мы. К тому же почти ничто, что составляет овощно-фруктовую часть рациона китайцев, у нас в таких количествах никогда не вырастет.
Иной раз думаешь, конечно, что если бы у нас климат был, как в Италии, то не только системы водоснабжения и водоотведения можно было бы по внешней стороне зданий прокладывать, но и революций – ни Февральской, ни Октябрьской (она же – ноябрьская) просто не было бы. А было бы вместо этого тепло, солнечно и благообразно. Да и та, что первая – в 1905 году – тоже ведь началась с «Кровавого воскресенья». Когда? Не летом же. В январе, 9 числа. Как раз подошла очередная годовщина.
Тех, кому в нашей стране холодно, тешат надеждой прогнозы умных экспертов на предмет, какой стране станет лучше от глобального потепления.
Получается, что почти всем странам станет хуже (для 60% населения Земли это приведет к замедлению темпов экономического роста, для еще примерно 20% эффект будет в целом нейтральным), и только России станет лучше всех. Ну еще, правда, Канаде. Потому что отвратительнее нынешнего русского климата трудно, кажется, сыскать.
Среднегодовая температура на территории нашей страны – минус 5,5. Другой такой страны на Земле нет. Разве что Данию подсчитать вместе с практически не заселенной и не освоенной Гренландией.
Ближе всего к нам Канада с ее минус 4,5. В Швеции, к примеру, среднегодовая температура — плюс 4. Правда, большинство канадцев жмутся к теплым Штатам и живут в тех районах, где в среднем по году — плюс 5,8.
Если скорректировать нашу среднюю годовую температуру согласно плотности расселения россиян, то для среднестатистического жителя страны она составит плюс 2,8. Это ненамного выше, чем в среднем по Аляске (плюс 2,5). Мы, таким образом, одна огромная Аляска. И обгоняем Исландию (плюс 1,2).
Однако Россия для опять же среднестатистического жителя все равно остается страной с самой продолжительной зимой, она длится кажущиеся нескончаемыми 143 дня. Если взять только жителей среднеевропейской части, то им немногим лучше – 133 дня. В Канаде «средняя зима» — 125 дней. У шведов она вообще меньше 100 дней.
С нашим холодным климатом связывают повышенные инфраструктурные затраты. Плюс отопление. С другой стороны, наши затраты на отопление примерно равны затратам одной Калифорнии на кондиционирование. Климатические затраты развитых стран Азии примерно равны по доле ВВП нашим.
А вечные ссылки дорожников на то, что у нас нет никакой возможности построить нормальные хайвеи по причине пресловутых грунтов и слишком частого перехода температур через «ноль», легко бьются фактами наличия отличных дорог, служащих без капремонта четверть века, в северных штатах США и той же Канаде. А также тем, что в других странах в роли пресловутых «грунтов» выступают горная или болотистая местности – и, соответственно, потребность в мостах, защите от камнепада, оползней и т.д. И там как-то с этими бедами справляются.
Наши якобы повышенные затраты на строительство – прежде всего, в части теплоизоляции (притом, что она страшно отстала от стандартов Норвегии со Швецией) ничем не выше, чем затраты на строительство в сейсмоопасных странах типа Японии. Просто иногда достаточно того, чтобы меньше воровать.
Из северных стран — практически все успешны и богаты: Дания, Норвегия, Швеция, Финляндия, Исландия, Канада. И из всех северных стран одна лишь Россия является страной с настолько энергонеэффективной экономикой. Мы по части энерготранжирства в соответствующих рейтингах ближе к Узбекистану и Кувейту.
По расчётам Минэнерго, уже при ныне доступных технологиях можно снизить энергоемкость российского ВВП в 1,3-1,5 раза (к примеру, в ЖКХ это можно сделать уже завтра на 20-22% легко). По мнению аналитиков Всемирного банка, переход на энергоэффективность по западным стандартам даст России ежегодно выгоду в $100 млрд.
Притом, что в мире не сыскать ни одной нищей северной страны, таких полно в теплых и солнечных странах — что в Африке, что в Азии, что Южной Америке. На их фоне наша холодная погода становится нашим климатическим преимуществом: мы не имеем диковинных тропических болезней и эпидемий какой-нибудь лихорадки Эбола, а с относительно холодостойкими холерой и чумой уже как-то справились. Нам не грозят тропические ураганы, большая часть страны находится вне сейсмоопасных зон.
Холод на протяжении большей части года делает нас внешне менее жизнерадостными и неулыбчивыми. Мы не какие-то там избалованные солнцем итальянцы и греки, зато более закаленные, стойкие и спокойные. В принципе, тому, кто заводил дизель на морозе, многое «по барабану». А будь мы не мрачные, а «веселые», еще неизвестно, что мы бы натворили со страной.
Может, у нас каждое десятилетие расцветала «русская весна» наподобие арабской. А так – ну, какой может быть стихийный массовый бунт при минус 20? И долго ли он продлится? Разве что в силу редчайшего стечения целого ряда неблагоприятных обстоятельств.
Вот чего нам действительно не хватает, так это солнца. Инсоляции. С октября оно, к примеру, в московском регионе практически не показывалось. А вдруг наша экономика и политика расцвели бы пышными цветами, будь у нас 320 солнечных дней в году, как на Кипре и других странах Средиземноморья?
Мы вон и в полумгле-то так умеем веселиться, что готовы все разнести. А если бы в нашей столице было не 75 жалких солнечных дней в году («мрачный» Питер, кстати, тут ничем не хуже Москвы, хуже нее из столиц, если не считать Рейкьявик, только Хельсинки с их 56 днями), а более 300, как в Лас-Вегасе, то Москва естественным путем, без лишних капзатрат превратилась бы в город-сад, созданный для велодорожек и тихих прогулок по залитым солнцем тротуарам.
С другой стороны, солнце заливает лучами Израиль, но спокойствия в регионе мало, – постоянные войны евреев с арабами. Словно они за века «перегрелись». На Карибах вообще можно весь год ходить в шортах и майке. Но ни одной по настоящему богатой страны там нет. Сплошь нищета.
Помнится, в советское время были проекты не только по повороту сибирских рек на юг, но и по созданию искусственных солнц над нашей страной (в виде размещенных на околоземной орбите гигантских зеркал) – чтобы скрашивали для северян полярные ночи, а для жителей Средней полосы – мрачную зимнюю пору, когда натурального солнца не видно неделями.
Жаль, не свершилось. На нынешних управленцев «Роскомоса» надежды нет – разобьют все зеркала по дороге. А так мы бы смотрели снизу вверх на такое искусственное солнце и непрестанно благодарили бы мудрое начальство за ниспосланный нам свет.
Мы стали бы добрее, производительнее и многодетными, как индусы и африканцы. Поскольку у мужчин активнее бы синтезировался естественным путем (под воздействием инсоляции) витамин D, способствующий, помимо всего прочего, выработке гормона тестостерона.
Власти одной маленькой и относительно северной страны даже внедрили недавно общенациональную программу компенсации нехватки витамина D3, что не только чуть-чуть приблизило тамошних мужчин к более полному соответствию званию «горячих эстонских парней», но и резко снизило заболеваемость рядом опасных заболеваний.
С другой стороны, молодые мужчины под воздействием избытка тестостерона могли бы стать более агрессивными и даже, страшно подумать, требовательными к тому же мудрому начальству. Не зря же в южных странах на массовые акции протеста выходит больше людей, чем в северных. И тогда даже временные перебои с выключением искусственного солнца встречали бы более взыскательное отношение со стороны населения. Ну и по другим вопросам – так же.
Но пока нам придется довольствоваться тем климатом – во всех смыслах этого слова – который дан нам пока не откорректированной человеком природой. Ждать глобального потепления. Или хотя бы оттепели в одной отдельно взятой стране. Или даже целой весны, которая всякий раз ассоциируется с надеждами на перемены.
И этот особый русский климат хранит нас от крайностей, чреватых не только сиюминутными поблажками судьбы, но и подчас высокой ценой, которую приходиться платить за них потом.
Особый русский климат — это словно наше природное предначертание к тому, чтобы следовать во всем по своему собственному, особому пути. Единственное, что хотелось бы, так это чуть лучшей инсоляции. Чтоб видеть, куда он, собственно, ведет-то.