Будучи последовательным, с первого дня пандемии, противником карантинов, локдаунов, закрытия границ и прочих ограничений, я довольно долго не могла смириться с тем, что люди, находящиеся по другую сторону ковидных баррикад, отказываются обсуждать факты и воспринимать действительность в контексте элементарной логики.
Чаще всего дискуссия на тему вируса с такими людьми приводит к тому, что на твою голову выливается поток эмоциональной лавы с неизменным набором камней: страдания, смерть, вам деньги дороже людей и прочее типа «как вы запоете, когда заболеете сами».
Вы безответственны, вы никем не дорожите, вы никого не бережете.
Иногда мне казалось, что мы говорим на разных языках. И только сейчас до меня начало доходить, что на самом деле это так и есть.
Новым языком международного общения и главным средством коммуникаций в современном мире стал упрек. Собственно, он стал им уже какое-то время назад, а ковид его окончательно утвердил.
Вы можете быть черным, белым, гомо или гетеро, богатым, бедным, с любым уровнем IQ, но единственный грех, за который вас будут клеймить — это если вы безответственный, лишенный эмпатии эгоист, думающий только о себе. Не следующий гуманистическим идеалам современного общества. «Недобрый».
Для того, чтобы заслужить это позорное клеймо, не нужно пинать котят, орать на детей или исподтишка толкать старушек. Нужно всего лишь в какой-то момент сказать: это не моя ответственность.
Бездомные животные, дискриминируемые меньшинства, сироты, войны, вылившаяся в мировой океан нефть — я не отвечаю за все это. Я не отвечаю за брошенных котят, чужих детей, нормотипичных или с особенностями развития, за посторонних пенсионеров, за хрустальную слезинку верующих и тонкие чувства фруктерианцев — я им ничего не должна.
Круг моей личной ответственности — это моя семья, мой кот и я сама. И все мои силы, физические, эмоциональные и финансовые, уходят на то, чтобы справляться с этой ответственностью.
На все прочее, учитывая обстоятельства, у меня их просто не остается. Да и, в конце-то концов, я не обязана любить собак, дельфинов и даже людей, всех людей. Да, не делать им плохого — обязана. А любить, переживать и деятельно участвовать в решении их проблем — нет.
Звучит не слишком красиво и в существующей морально-нравственной парадигме даже ужасно, но у каждого из нас есть право на безразличие. Право сосредоточиться на собственных проблемах и желаниях. Право думать прежде всего о себе, а потом уже, если захочется, о других.
Забота о ком-либо кроме близких — это опция. Вы можете, если хотите. Но вы не обязаны. Никто не обязан. Как никто не обязан заботиться о вас ценой собственных интересов — кроме тех, кому вы, лично вы, небезразличны.
Это, в общем, нормально — имея выбор, выбирать себя и своих, особенно когда ты не покушаешься на чужие ресурсы, а всего лишь не желаешь отдавать свои, да еще непонятно кому и зачем. Однако дивный новый мир, который, справедливости ради, начался не с ковида и не вчера, этого выбора не оставляет.
Язык упрека популярно объясняет, почему ты, думающий прежде всего о себе и своих близких, есть безответственная скотина, которой надо либо немедленно устыдиться и покаяться либо отползти на обочину гуманного общества и помереть там в муках.
Как вы можете постить в Instagram (владелец компания Meta признана в России экстремистской и запрещена) фоточки своего отпуска, когда мы свергаем диктатора. Как вы можете думать о каком-то там образовании своего ребенка, когда вокруг столько людей, которые могут заболеть ковидом.
Как вы не понимаете, что все ужасные вещи в мире случаются из-за того, что виновато общество, а следовательно и вы? Вы даже больше других, потому что если бы вы признали, что тоже виноваты, этого, возможно, и не случилось бы. Ведь в обществе, состоящем из добрых, эмпатичных и ответственных людей, просто не может произойти что-то плохое!
Что-то смутно знакомое видится мне в этом мире тотальной гуманности. Я советский ребенок и хорошо помню, как пионерских собраниях «пробирали» провинившихся, вся вина которых состояла в том, что они не пришли на какое-то необязательное школьное мероприятие вроде «Осеннего бала» — у них нашлись более важные дела, чем читать стихи про одетые в багрец и золото леса в надежде, что наследие Александра Сергеевича откроет двери актового зала для дискотеки под «Белую, белую метелицу» группы «Фристайл».
Казалось бы, не пришли и не пришли, кому какое дело. Но нет. Они, несколько тринадцатилетних негодяев, подвели коллектив. Поставили свои личные интересы выше интересов всего класса. В то время как другие ребята украшали зал сухими кленовыми листьями, рисовали стенгазету и репетировали «по ролям» несчастный багрец, эти эгоисты чего-то там делали для самих себя.
За такое бы, конечно, галстуки снять, вздыхала председатель совета аж целой дружины, шкурникам не место в пионерской организации. Ведь сегодня они не пришли на мероприятие, а завтра предадут светлые идеалы коммунизма. Ну и Родину заодно.
Звучит дико, да? Но только на первый взгляд.
Если приглядеться, весь «золотой миллиард» бодро идет в направлении, заданном идеологией страны, которой больше не существует. Только теперь речь не об исключении из пионерской организации — речь об исключении из «человеческого общества».
Не страдаешь из-за бездомных животных? Не человек. Не поддерживаешь рублем или сакраментальной «чашкой кофе» благотворительные фонды? Не человек. Не борешься за права меньшинств? Не человек. Смеешь жить своей жизнью и постить в Instagram фоточки еды и семьи — не человек, потому что человек, который звучит гордо, не станет такого делать в то время, когда весь мир сражается за любовь, добро и демократию!
Никогда бы не подумала, что скажу это, но общество, в котором каждый сосредоточен на собственной жизни, начинает казаться мне более здоровым и жизнеспособным, чем псевдо-гуманный новый мир, в который нас загоняют сейчас.
Мир, где доброта вменяется в обязанность. Где интересы общества ставятся выше интересов личности. Где коллектив решает, что я должна чувствовать, о чем и о ком думать и что говорить. А говорить что-то надо, молчание — это теперь тоже безответственность, потому что у нас же есть интернет, а ты «в него ешь», хотя обязан четко выразить свою активную гражданскую позицию.
Понимаете, я бы хотела быть добрее. Как говорила Бриджит Джонс, «больше помогать людям и есть больше клетчатки». Но мне не нравится, когда меня пытаются сделать лучше пинками, упреками и грузом ответственности, которая, во-первых, для меня непосильна, а, во-вторых, все-таки не моя. Потому что, ну правда, я не отвечаю за чужое здоровье, чужие чувства и чужую жизнь.
И еще одна вещь. Не надо быть оракулом, чтобы понимать: ничем хорошим это насильственное «воспитание чувств» не закончится. Третий закон Ньютона и простой здравый смысл говорят о том, что чем больше от человека требуют, тем меньше в итоге получают. Он не станет лучше от упреков и манипуляций. Он станет злее и безжалостнее — как любой, на чьи плечи свалили то, что он не обязан тащить. И бунт этот будет такой силы, что от гуманизма и толерантности останутся жалкие клочки. И несовершенное общество, в котором мы жили до того, как перешли на язык упреков, покажется нам раем. Потерянным раем, населенным сосредоточенными на себе эгоистами, которые занимались своими делами и никого не трогали.