Теоретический анализ квадробики позволяет с определенной степенью уверенности сказать, что она может выступать формой экстремальной деятельности. Большинство исследователей считают, что такие действия создают угрозы психологическому и физическому здоровью человека. Иными словами, экстремальным можно назвать поведение, которое выходит за пределы привычного для человека психофизического напряжения. А квадробика как раз может привести к возникновению рисков для человека.
Давайте попробуем рассмотреть эти тезисы с научной точки зрения, с позиции теоретических подходов.
Квадробику активно обсуждают в интернете. Это субкультура, члены которой интересуются «антропоморфными» животными, приобретают соответствующие декорации и подражают выбранным зверям. Причем так ведут себя не только дети в России — за рубежом тоже достаточно квадроберов.
В СМИ квадробику (или квадробинг) часто сравнивают с детской игрой. Но с точки зрения терминологии это неверно. Игра «представляет собой форму деятельности, в рамках которой происходит усвоение общественного опыта». Она необходима для развития ребенка, потому что формирует высшие психические функции человека, закрепляет сценарии и роли социального взаимодействия.
Это своего рода репетиция взрослой жизни. Дети могут играть в казаков-разбойников, в дочки-матери, и здесь понятно значение и роль игр. В случае с квадробингом, к сожалению, никаких социальных отношений не формируется, напротив — процесс социализации нарушается. Это инструмент стагнации психики, растормаживания инстинктов, редукция. В целом эта такая дрессура ребенка, натаскивание на определенный паттерн поведения.
Такая «игра» больше напоминает «игры» животных. Детеныши тоже повторяют поведение взрослых особей, отмечает основоположник отечественной зоопсихологии Курт Фабри в своей работе «Игры животных и игры детей». Разве что ранние игры совсем маленьких детей можно сравнить с животными, но и там уже наблюдаются различия. То есть основная черта игры ребенка содержится в ее социальном облике.
Курт Фабри утверждал, что «важнейшие качественные отличия даже ранних игр детей связаны с активным сознательным воспитанием ребенка взрослыми в условиях постоянного общения с ним, его целенаправленным приобщением к искусственному миру предметов человеческого обихода и социальной ориентации его поведения. В этом же русле совершается и специфически человеческое овладение ребенком речью — процесс, несопоставимый с развитием коммуникативных систем животных».
В отечественной психологии многократно доказано, что только общение ребенка со взрослым в совместной игре способствует общему психическому развитию ребенка.
Исходя из этого, вряд ли можно назвать квадробику игрой.
Кроме того, если ребенок слишком долго находится в роли квадробера, у него сбиваются социальные ориентиры, он может неверно осознавать свою роль в обществе и правила поведения. Ребенок постепенно скатывается к биологическому поведению и начинает действительно входить в роль кошки или собаки.
Квадробинг фактически не игра, а имитация повадок животного. То есть игра, с ее социальным значением, подменяется на биологическое поведение пусть даже высшего млекопитающего. Эта информационно-психологическая эпидемия, стремительно распространяющаяся в детских пабликах и соцсетях. Такой сложный англоязычный новояз «квадробинг», очевидно, маскирует суть проблемы. Дети массово подражают повадкам животных, фактически имитируя репертуар их поведения. Идет распространение челленджей и флешмобов, направленных на манипулирование детьми, на вовлечение их в «биологический зверинец». Подростков и не только склоняют к переодеванию в животных, к поеданию собачьего корма.
Кроме того, это напоминает легкую форму «синдрома Маугли». Он возникает, когда дети растут в условиях крайней социальной изоляции, испытывая дефицит общения с другими людьми.
Такие дети не ощущают заботы и любви. Они в основном опираются на инстинкты, зачастую не умеют говорить, ходят на четвереньках, не умеют общаться, ничего не знают об этикете.
И я допускаю, что ребенок-квадробер имеет определенную психическую предрасположенность к этому. Она формируется, когда дети растут в дисфункциональных или неполных семьях, больше общаются с животными, а не с людьми. Квадробинг для них становится неким пристанищем, формой эскапизма, бегством от асоциальной реальности. Может быть, в семье есть домашние животные, которые заменяют детям человеческое общение. Отсюда и возникает некая биологическая подражательность, попытка максимально даже свой облик (с помощью масок и хвостов) приблизить к фенотипу животного. Так что ответственность за появление признаков «квадроберства» у ребенка косвенно должен разделять и родитель. Это означает, что у ребенка может быть социально-педагогическая запущенность.
А еще повадки квадроберов схожи с синдромом одичания. Это разновидность реактивного психоза, при котором поведение больного напоминает поведение животного. Виталий Жмуров в своей книге «Психопатология» указывает, что в таких случаях пациент проявляет агрессивность, рычит, бегает на четвереньках, обнюхивает предметы, ест руками или только с помощью рта. Но обычно это сопряжено с пережитым страхом.
Автор также указывает, что в детской психопатологии описаны своеобразные расстройства самосознания в виде «игровых перевоплощений»: «Представляя себя в роли животного, сказочного персонажа или литературного героя, ребенок «заигрывается» настолько, что долгое время не может переключиться на обычную свою роль, даже побуждаемый к этому извне».
Вот поэтому так важно сегодня дать качественную психиатрическую оценку квадробингу. Не исключено, что такое поведение детей похоже на уникальную форму симуляции расстройства.
Существует точка зрения, согласно которой квадробинг — продукт искусственного информационно-психологического воздействия на психику ребенка. В результате фактически происходит расчеловечивание, дегуманизация, демонтаж социальных навыков. У ребенка могут возникнуть проблемы в общении со сверстниками, нарушения в когнитивной сфере. Квадробинг активизирует первую сигнальную систему, отвечающую за инстинкты, и затормаживает вторую сигнальную систему, отвечающую за речь, мышление и другие социальные и психические функции человека. Происходит искусственная биологизация ребенка, он становится более агрессивным.
Как итог — квадробинг деструктивен. Дети-квадроберы более инфантильны, хуже социализируются, меньше общаются и не развивают свою речь. Кроме того, дети занимают подчиненное положение, начинают требовать соответственного к себе отношения, что дает место агрессии, жестокому обращению, сакрализации страданий, что напоминает манифестацию еще одного, уже психосексуального расстройства — садомазохизма. По степени распространения квадробинга мы можем говорить о высокой неконтролируемой вовлеченности детей в цифровое пространство.
Безусловно, в современных геополитических реалиях можно предположить, что навязывание квадробинга — часть гибридной войны. Возникает закономерный вопрос: не является ли технология квадробинга элементом архитектуры «новой нормальности?» Может ли квадробинг быть инструментом демонтажа социальной идентичности человека? Не приведут ли все эти «нововведения» и «игры» к тому, что с рождения ребенка будут спрашивать, кто он? Мальчик, девочка, оно? А может быть, «не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка?»
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.