Четыре основных категории современного политического инфосоциума — это рядовые избиратели, лидеры мнений, ангажированные или нейтральные аналитики, и собственно, сами политические фигуры. И даже профессиональным журналистам в мире политического инфотейнмента уже почти не осталось места, в то время как практически все крупные мировые медиахолдинги уже получили на свой фасад несмываемый ярлык «фейк ньюс», причем безотносительно количества и качества производимого ими контента.
А основными инструментами воздействия на умы и сердца отдельных социальных единиц в эпоху постинформационала становятся следующие — окно Овертона, микротаргетинг и управляемый хаос, но подробнее об этом чуть позже.
Следует констатировать один важный момент, заключающийся в том, что сами по себе факты в современности не воспринимаются как факты, а скорее как эмоциональные ярлыки. И что самое интересное, это отнюдь не смущает зрителей, теперь уже, политических шоу. Ибо важнейшей потребностью человека становится даже не то, чтобы узнать истинное положение вещей, а скорее острая нужда в развлечениях на фоне серой подложки глобальной безысходности.
Эмоциональное истощение масс приводит их к поиску развлечений уже там, где раньше, как казалось, их быть не может в принципе — в политике. По крайней мере в той, какой мы ее знали всего каких-нибудь 20 или 30 лет назад.
Унылые трансляции официальных политических мероприятий — съездов, конференций, протокольных встреч, все произносимые там качественные, изобилующие специфической терминологией, но жутко скучные, монотонные речи — все это более не имеет ни смысла, ни потенциала воздействия. То, что не развлекает зрителя, лишается для него побудительного импульса.
Сквозь пресыщенный, запотевший фильтр восприятия среднестатистического обывателя ныне способен пробиться лишь яркий свет искрометных, оформленных в виде отсылок к примитивным шаблонам, мемов.
То, что происходит в политике мировой, в российской выглядит гипертрофированно, специфично, словно в королевстве кривых зеркал. Многие тенденции совпадают лишь формально. Но одно едино для всех. Есть запрос на новых лидеров. Не на новые идеи, ибо век идеологий канул в прошлое, а именно на новых людей.
Еще не так давно на политиков возлагались огромные ожидания, они должны были разрешать и глобальные политические, и почти все базовые социальные потребности. Сейчас от политиков ждут адекватности и умения быстро реагировать.
Почему нам нравятся те или иные политики? Попробуем разобраться. В прошлом был запрос на политика патерналистского типа, отца и воина. И следующего из этого авторитарного лидера, тирана, «большого брата». Сейчас тирания осталась печальным уделом архаичных сообществ, стран третьего мира. Общественный консенсус медленно, но верно склоняется в сторону политика, лишенного атрибутов сакрального, даже политика-обывателя. Основным требованием к нему становится человечность, доступность, харизма.
Ярчайшими примерами таких политиков в современной реальности являются экс-президент США Барак Обама, новый президент Словакии Зузанна Чапутова, новый министр обороны Великобритании Пенни Мордонт и конечно же, новоизбранный президент Украины — Владимир Зеленский.
Эффектная сексапильная блондинка Зузанна Чапутова — либерал, причем довольно радикальный для такой тяготеющей к традиционности восточно-европейской страны, как Словакия. Одним из немногих государств Вишеградской четверки, новый лидер которого выступает за участие своей страны в глобальном пакте ООН по миграции, а также за полную легализацию абортов, что например, абсолютно невозможно даже в современной Польше.
Не менее экстравагантной политической дамой предстает и Пенни Мордонт в таком типичном мужском ведомстве, как министерство обороны. Как тут не вспомнить о Маргарет Тетчер — железной леди Объединенного Королевства?
Женщины в политике — и новый тренд и, безусловно, одна из самых востребованных и притягательных тем. Что связано с глобальным отходом от традиционализма и следующим из него пересмотром принципов гендерного взаимодействия.
Блистательная победа Владимира Зеленского на выборах президента Украины открыла новую эпоху электоральных революций. Прежде всего эффективным арсеналом задействованных сил и средств. Перед началом своей триумфальной гонки Владимир располагал многолетней аккумулированной популярностью благодаря своей компании «Студия Квартал 95», занимающейся производством развлекательного аудиовизуального контента, а также концертной деятельностью.
Между тем, предвыборная команда самого молодого президента Украины всерьез подошла к рекламе своего кандидата как в электронных СМИ, так и в социальных сетях, буквально «вызвав огонь на себя», т.е. используя как прямой, так и утилизируя протестный электоральный потенциал. Как позже выяснилось, это было абсолютно выигрышным решением. Сейчас это именуется микротаргетингом или психологическим таргетингом, когда «индивидуализация месседжа соединилась с индивидуализацией получателя с помощью информации из соцсетей». Именно этот маневр позволил Зеленскому одержать уверенную победу над мощным олигархом, владельцем административного ресурса Петром Порошенко.
На примере Зеленского мы видим как гламурность и милота в ряде стран побеждают бюрократичность и звериную серьезность уходящих в небытие партфункционеров и чиновников.
Мир устал от избыточной, монументальной тяжести модерна, и слепленных им громоздких и неуклюжих фигур. Образ политика стремительно трансформируется на наших глазах. От великих Калигулы и Наполеона, через шаблонно-кровавых, но усато-комических Гитлера и Сталина, сквозь безликое чиновничье стадо от Брежнева до того же Порошенко, мы движемся почти к анимешным идеалам. В современной мультипликации нет ничего профанического, напротив — божественная легкость бытия, но именно ее нам так не хватало!
Об окне Овертона, как и об управляемом хаосе уже написаны десятки, если не сотни книг. Вкратце, первое явление — это есть практическое доказательство беспрецедентной гибкости человеческого разума, способного воспринимать и со временем акцептировать ранее казавшиеся несъедобными информационные «блюда». А вот про второе мы можем говорить лишь в общих чертах с привязкой к конкретной практике его применения, ибо теоретические основы хаоса как управляемого процесса чрезвычайно сложны даже для профессионалов, не говоря уже о новичках, равно как они практически недоступны и нерешительным политикам, либо перестраховщикам, всегда предпочитающим «старые добрые», проверенные и надежные способы получения политических результатов.
В современном дико перекрученном «clown world», или «мире клоунов» настоящим клоуном является не тот, кто смешно выглядит или умеет профессионально шутить, а тот, кто своей внешней напускной важностью и прочей благопристойной напыщенностью в итоге производит впечатление безнадежно устаревшей карикатуры на самого себя.
В «мире клоунов» уже и так все предельно серьезно, ибо стеб как выворачивание смыслов реальности наизнанку демонстрирует то, что так долго скрывали от почтенной публики, а именно — пустоту. Разумеется, не в ее профанической буддисткой интерпретации, а в самой что ни на есть практической и политической. Именно отсюда и исходят абсолютно новые требования к политикам будущего, которое, вопреки всем пессимистическим прогнозам, уже наступило.