Задержания экс-министра по вопросам Открытого правительства Михаила Абызова и экс-губернатора Хабаровского края Виктора Ишаева словно вернули нас в 2016 год. Именно тогда в политических кулуарах заговорили о том, что силовики становятся полноценными акторами российской внутренней политики. Напомним, что в то время были задержаны губернатор Кировской области Никита Белых и министр экономического развития Алексей Улюкаев.
Как и тогда, условная общественность ожидала каких-то стройных версий и объяснений арестов. Вместо этого представители власти отделывались фразами в духе: «Закон един для всех». На этой неделе похожую смысловую конструкцию применила и спикер Совфеда Валентина Матвиенко, комментируя задержание Абызов: «Это говорит о том, что в стране неприкасаемых нет, идет реальная борьба с коррупционерами, какие бы должности они ни занимали». Кремль в свою очередь через пресс-секретаря президента РФ Дмитрия Пескова дал опять же стандартную реакцию. Президент был в курсе готовящегося задержания, но до приговора суда оценку этому факту давать не будет, так как это может повлиять на судебный процесс. Госдеятели в случае громких арестов уже привычно воздерживаются от комментариев. Многие журналисты, видя на мероприятиях тех или иных чиновников, даже не просят их прокомментировать заводящиеся дела. Всем понятно, что они в таком же шоке и не дадут какой-либо либо новой информации, проливающей свет на причины громких арестов
В случае, когда того или иного чиновника, пусть и с приставкой экс, отправляют в отставку по политическим причинам, в общем и целом представители СМИ через источники могут выяснить причины такого решения.
Когда действуют силовики, о скрытых причинах задержаний можно только гадать.
По Абызову так же общо высказался первый вице-премьер, министр финансов Анатолий Силуанов, выразив надежду, что суд объективно разберется в обстоятельствах дела. Своеобразной реакцией стала готовность поручиться за экс-министра со стороны Анатолия Чубайса, Натальи Тимаковой и Аркадия Дворковича.
В итоге как в случае с Абызовым, так и с Ишаевым мы имеем лишь набор версий того, почему они внезапно попали под внимание силовых структур. Про арест экс-министра говорят, что либо это удар по условному либеральному крылу во власти (представителями которого являются его поручители), либо по премьер-министру Дмитрию Медведеву, в чьем правительстве и работал Абызов. Фигурирует и совсем зловещая версия о том, что Абызов был как-то связан с некоторой группой, которая имеет свои планы по поводу транзита власти в 2024 году.
В случае с Виктором Ишаевым рассуждают о том, что причиной его падения стала поддержка кандидата от ЛДПР на выборах в Хабаровском крае Сергея Фургала. В частности, один из источников «Газеты.Ru», близких к Кремлю, объясняет, что экс-полпред почувствовал себя «хозяином» на Дальнем Востоке, а это в нашей политической системе не позволено никому, кроме одного человека. При этом поддержка системного, но оппозиционного кандидата на выборах здесь не столько причина, сколько последняя капля в давно полный стакан проступков.
Кстати, в этом году в Хабаровском крае предстоят выборы депутатов законодательного собрания и столичной гордумы. С одной стороны, с шахматной доски убрана фигура, которая могла бы поддержать неугодных федеральным властям кандидатов. С другой, арест известной фигуры рискует привести к политизации общества. А это может дать протестное голосование. Так что не факт, что условный внутриполитический блок Кремля был заинтересован в развитии сценария с арестом экс-полпреда.
На самом деле все эти аресты за какие-то старые дела вполне можно объяснить и успокоить общество. Например, правоохранители могли бы рассказать нам о том, что вообще-то любые сложные дела требуют долгой и тщательной проработки; что все доказательства преступлений надо тщательно зафиксировать, чтобы они не пропали в ходе следствия; что арест таких высокопоставленных обвиняемых происходит только тогда, когда есть стопроцентная уверенность, что их дела доведут до обвинительного приговора в суде.
Конечно, и после таких версий остался бы «осадочек». Резонно тогда задать вопрос: «Как так получилось, что эти вообще попали во власть. Тем более, что их должности подразумевали согласование с президентом страны?» Однако и здесь можно было бы найти какие-то ответы.
Раз эти ответы не даются, можно предположить, что такая атмосфера незнания как раз и выгодна властям.
«Что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись? Говорят, что лучше всего, когда боятся и любят одновременно, однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх», — писал в своей работе «Государь» политический мыслитель Никколо Макиавелли.
И есть впечатление, что некоторые сильные российского политического мира в целом согласны с таким выводом. Как будто специально на неделе, когда задержали Абызова, в СМИ появляется репортаж о том, как живет в колонии Алексей Улюкаев. Он сопровождается фотографиями экс-министра в робе зэка, а также описанием его режима. Мы узнаем, что бывший государственный деятель создал в колонии кружок по экономике, который пользуется популярностью среди других осужденных.
Эти публикации лучше других передают формулу: «Неприкасаемых нет». Только звучит она уже не как заявление о том, что все равны перед законом.
Скорее, в ней читается прямая угроза любому чиновнику о том, что в России нельзя зарекаться от тюрьмы и от сумы. Что твой покровитель, который оберегает тебя от судебного преследования сейчас, может не суметь сделать это в будущем.
Кстати, именно так объяснили арест Рауля и Рауфа Арашуковых. Один из собеседников «Газеты.Ru» рассказывал, что один из госдеятелей до этого успешно отводил все вопросы к ним. Однако в последний раз по каким-то причинам он этого сделать не смог.
В этих условиях все представители истеблишмента вновь призадумаются о том, чего стоит какая-то самостоятельная игра. Возможно, такого эффекта хотят добиться именно перед транзитом власти в 2024 году. Не рано ли элиты начали о нем задумываться? И так ли выгодно управлять с помощью страха? Макиавелли написал свою работу в опале. Это не могло не повлиять на мысли и настроение гуманиста. Стоит ли однозначно доверять суждениям мыслителя в такой ситуации?