Наблюдатели называют хаос стихией Дональда Трампа. В ситуации общей неразберихи и смятения, пока другие игроки пытаются восстановить привычный порядок, миллиардер с энтузиазмом планирует и действует таким образом, чтобы обеспечить себе наибольший выигрыш. С этой точки зрения череда кризисов его президентства не кажется удивительной — Трамп не боится обострять ситуацию. Это происходит и во внутренней политике, и во внешней. В сфере последней удар по Сирии на время отодвинул на второй план другие направления, где ситуация складывается вполне кризисная. Можно утверждать, что среди этих потенциальных и реальных кризисов наиболее серьезные последствия для международных отношений и мировой экономики может иметь полномасштабная американо-китайская торговая война, «угли» которой тлеют все ярче.
Бурные события правления сорок пятого президента США буквально не дают наблюдателям опомниться: удары по Сирии сместили фокус общественного внимания с дипломатических раздоров между Москвой и Вашингтоном, а сами эти раздоры пришли на смену американским угрозам в адрес Китая. В результате освещение американо-китайских разногласий почти исчезло со страниц и из эфиров мировых СМИ: за минувшие недели американский президент сказал и сделал много такого, что заставляет забыть даже о возможной американо-китайской торговой войне.
Тем не менее забывать о ней не стоит. Одни только дискуссии о возможности ее начала свидетельствуют о том, что понимание международных экономических отношений мировыми, за неимением лучшего слова, элитами изменилось.
Риторика свободной торговли, пропаганда рационального и эффективного международного экономического сотрудничества сходят со сцены.
Риторика эта, безусловно, либеральная в том смысле, что либеральная идеология традиционно базируется на принципах рационализма, веры в способность людей целенаправленно и относительно легко устроить свою жизнь наилучшим образом. (Консерваторы, напротив, скептически относятся к любому прожектерству). После завершения холодной войны уверенные в своей окончательной победе либералы-экономисты убедительно и на первый взгляд безупречно обосновали, что свободная торговля в глобальном масштабе ведет к максимизации экономической выгоды и, следовательно, является безусловной целью международного экономического сотрудничества.
Эти посылки легли в основу ВТО и региональных проектов экономической интеграции. Однако очень быстро стало понятно, что мысленные построения, безупречные на бумаге, с трудом поддаются практической реализации. Возникло множество проблем разного характера и масштаба.
Скажем, выяснилось, что выгода — понятие очень относительное. Сокращение издержек на рабочую силу в результате переноса производства в другие страны выгодно американским промышленным компаниям, однако лишает работы и куска хлеба трудящихся Среднего Запада США.
Появление громадных сборочных заводов в Китае обеспечивает удешевление электроники и бытовой техники, что выгодно американским покупателям этих приборов, однако ведет к нещадной эксплуатации сборщиков электроники в Китае, да и лишает работы тех, кто собирал подобную технику до этого в США.
Эти вопросы лежат в сфере внутренней политики, еще запутаннее ситуацию делает привлечение международной перспективы. В частности, за последнюю пару десятилетий государства доказали, что они совершенно не обязательно руководствуются в своей внешней политике абстрактными соображениями обеспечения свободы глобальной торговли. Никто не отменял национальные интересы, а в условиях снижения возможностей применения военной силы для обеспечения этих интересов стало понятно, что эту силу можно заменить экономическими инструментами. Специалисты без труда составят большой список примеров, когда успехов в применении этих инструментов в Азии, Африке и Латинской Америке достиг Китай.
Учитывая все это, неудивительно, что назрела необходимость пересмотра идеологических подходов к организации международных экономических отношений. Абстрактные идеи, рожденные в кабинетах либеральных экономистов, явно не сработали, жизнь оказалась сложнее. На время выведем за скобки феноменального Дональда Трампа — и без него толком не удалось довести до конца ни один раунд переговоров в рамках ВТО, более того, даже образцовые (в теории) либералы ЕС и США не смогли договориться о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве.
Здесь, как и в других случаях, Трамп, похоже, становится разрушительным шаром-тараном, удары которого расчищают площадку для строительства новых структур взамен неработающих.
Правда, нужно сделать две оговорки. Во-первых, пока нет никаких оснований предполагать, что удастся построить какие-то структуры эффективного и долгосрочного международного сотрудничества. Скорее, наоборот, на повестке стоит старая добрая борьба всех против всех. Во-вторых, не видно причин утверждать, что в своих действиях Трамп руководствуется какими-то концептуальными, глубокими соображениями. Конъюнктурные внутриполитические расклады, желание быть на виду, амбициозность, возможно, даже национализм, по всей видимости, определят действия американской администрации.
Если за Трампа проголосовали организованные и активно голосующие сталевары, то, в условиях, когда на следующих выборах на счету будет каждый голос, ввести тарифы в поддержку американской сталелитейной отрасли кажется совсем не плохой идеей. Если китайские компании не уважают права на «нашу», американскую интеллектуальную собственность, то наказание наглецов представляется эффективным популистским шагом. Если Китай не будет активно помогать достижению исторических договоренностей с КНДР, то на Пекин можно «поднажать» экономически.
Этот список тактических соображений можно продолжать. (Очень примечательно, что понимают их и в мире — скажем, обсуждаемые ответные тарифные меры ЕС и Китая направлены на нанесение экономического ущерба избирателям Трампа.).
В сухом остатке — растущая вероятность полномасштабной торговой войны. Войны очень опасной, так как сторонами ее будут два государства, определяющих для мировой экономики.
Насколько велики шансы углубления конфронтации? Известно, что между Пекином и Вашингтоном сегодня ведется конфиденциальный диалог по разрешению существующих разногласий. Надежду на примирение обеспечивает высокая цена для обеих сторон полномасштабного конфликта. Однако можно назвать и сразу несколько факторов, повышающих вероятность такого конфликта. Это исключительная сложность современной мировой экономической системы, где малейшие изменения могут привести к непредсказуемым и глубоким изменениям, и, конечно, личность Дональда Трампа.
Более того, следует, видимо, говорить не о возможности полного устранения конфликта, а о переговорах, отодвигающих его начало. За разногласиями между Китаем и США в экономической сфере кроются очень серьезные внутри- и внешнеполитические причины, сегодня не видно ни достаточно сильных факторов, способных нейтрализовать эти причины, ни, что важнее, эффективных форматов устранения конфликтного потенциала международных отношений, который будет все больше реализовываться в экономической сфере.
Автор — политолог, президент Нью-Йоркского консалтингового бюро.