Время и обстоятельства завершения конфликта в Сирии будут обусловлены либо решающей победой, либо началом переговоров о мире и последующем политическом урегулировании. Насколько прочным будет достигнутый мир, зависит от ряда факторов, в частности масштабов работ по послевоенному восстановлению страны. В связи с этим возникает вопрос о том, кто и на каких условиях должен этим заниматься?
На войне все трофеи достаются победителю, как и обязанность по поддержанию мира.
Иначе конфликт может возобновиться, что повлечет за собой новые жертвы и затраты. Есть ли у России и Ирана возможность и желание возложить на свои плечи такую ношу?
Масштаб разрушений в Сирии огромен; потребуются годы относительно затишья и огромные средства, чтобы создать базовые условия для восстановления жизнедеятельности в наиболее пострадавших районах. Россия и Иран продемонстрировали свое военное мастерство, но смогут ли они закрепить победу на длительный срок, обеспечив приток необходимых финансовых ресурсов?
Это весьма сомнительно, но и оставить все как есть в постконфликтной ситуации они тоже не могут. Иными словами, желание есть, но нет возможности.
Рассматривается вариант решить проблему за счет западных государств и институтов, предложив им взять на себя главную финансовую ответственность за восстановление Сирии. Однако Запад устами ЕС дал ясно понять, что будут «готовы оказать помощь в восстановлении Сирии лишь после того, как по договоренности между сирийскими сторонами конфликта начнутся всесторонние, подлинные и всеобъемлющие политические преобразования на основе резолюции 2254 СБ ООН и Женевского коммюнике».
В этом отношении готовность России и Ирана к соответствующим действиям также следует поставить под вопрос.
Проявят ли они готовность поступиться военными победами и принести в жертву свой главный политический дивиденд – обеспечение выживания нынешнего режима, позволив осуществиться мерам, предусмотренным в резолюции 2254, в полном соответствии с ее буквой и духом и тем самым согласиться с возможным отстранением Асада от власти?
Ответить на этот вопрос могут только они сами, но, скорее всего, у них нет на этот счет единого мнения. Очевидно, что Россия желает сохранить государственный аппарат, но она может (хотя это маловероятно) согласиться и на то, чтобы сохранить государственность без Асада на завершающей стадии политического урегулирования.
Впрочем, судя по тому, какого рода модель государственного устройства внедрялась Россией в других случаях, она скорее предпочтет наличие в Сирии ряда конкурирующих центров власти под общим руководством семьи Асада, своего верного союзника.
Европейцы и американцы изложили свои условия, но у них может не оказаться рычагов воздействия для их осуществления. Ведь отказ финансировать восстановление страны может спровоцировать продолжение военных действий, что чревато новыми волнами беженцев, которые, как выясняется, вызывают политические осложнения в Европе.
Поэтому западные государства заинтересованы в окончании войны и установлении прочного мира посредством восстановления экономики страны. Они пытались доказать, что устойчивый мир в Сирии при правлении Асада невозможен и что условия, изложенные в резолюции 2254, вполне разумны. Однако Россия и Иран вряд ли примут их доводы. Они полагают, что сохранение режима у власти обеспечит «более или менее» прочный мир независимо от того, в каких масштабах будет осуществляться послевоенное восстановление.
Более того, якобы монолитная позиция ЕС вдруг пошла трещинами: руководство отдельных стран стало намекать, что могло бы поддержать вариант восстановления без соблюдения условий ЕС.
Впрочем, даже в случае достижения общего согласия касательно принципа передачи власти в Сирии, его применение на практике встретится с колоссальными проблемами, которые мы еще обсудим на Ближневосточной конференции «Валдая».
Дьявол, конечно, прячется в деталях, но имеются и такие очевидные препятствия, как процветающая «экономика военного времени», обогатившая небольшую группу предпринимателей (если их так можно назвать) вокруг режима и внутри него. Они должны быть уверены, что приток направляемых на восстановление средств (если к ним подпустят) сулит им больше выгоды, чем продолжение войны.
Однако идея подкупа военных спекулянтов, нажившихся на крови и страданиях сирийского народа, может не понравиться западной общественности, которую попросят оплатить расходы по восстановлению.
России и Ирану пока что рано объявлять о победе в Сирии. Война может продлиться и породить побочные конфликты: в Идлибе между режимом и джихадистами, на границе с Ираком между США и Ираном, на Голанских высотах между Израилем и «Хезболлой», а также из-за фактически автономного курдского района на севере. Однако в условиях, когда окончание войны стало возможным, совсем не рано начать обсуждение стратегии, которая позволит стать победителями не только в войне, но и в мире.
Если они выберут путь, который Москва предложила ЕС, а именно чтобы западные государства и учреждения взяли на себя финансирование восстановления Сирии, то Иран и Россия должны будут предоставить гарантии, на которые рассчитывают западные партнеры. Последним же, в свою очередь, придется решить, будут ли означенные инвестиции соответствовать их фундаментальным интересам, а именно появлению приемлемой для них послевоенной Сирии.
Отказ от обсуждения, по умолчанию, приведет к вполне ожидаемым результатам – конфликтам и нестабильности на местах, потокам беженцев и внутренне перемещенных лиц, не имеющих возможности вернуться в места постоянного проживания, а также вооруженному присутствию России, Ирана и «Хезболлы», которое мало что решает и едва ли будет популярно у народов соответствующих стран.
Это не лучший путь «завершения» конфликта.
Автор — Директор программы по Ближнему Востоку и Северной Африке, Международная кризисная группа, эксперт международного дискуссионного клуба «Валдай».