Николай Бобров, инженер. Г. Астрахань.
Помню выборы с 1971 года — когда пришел из армии, работал в Астрахани. К выборам в Верховный совет было все празднично оформлено, приглашали персонально, в почтовом ящике лежало уведомление: «Николай Аркадьевич, приглашаем такого-то числа прийти на выборы по такому-то адресу». На участках было весело: музыка играла. С утра завлекали: как правило, на участке продавали дефицитные на тот момент продукты питания. Сосисочки, колбасочка хорошая — то, что так свободно в магазине не купишь по государственной цене. Были такие продукты в кооперативном магазине, но, например, колбаса там стоила на рубль дороже. А рубль — это был рубль! И, по-моему, выборы начинались чуть ли не в семь утра. Рано. А вечером уже практически-то никто и не шел. Все старались отголосовать до обеда. Как бы отдать долг — и все.
Подчеркну: люди шли независимо от возможности купить дефицит. Кому-то нужна была колбаса, а кому-то она и не нужна. Но считалось, что проголосовать нужно. И это прямо святое. Причем на работе мы не отчитывались. Такого, чтобы кто-то контролировал явку, у нас не было. И день выборов считался праздником, люди шли семьями. И автобусами никто не возил. Конечно, некоторые люди были и так воспитаны: попробуй не пойди на выборы, вдруг кто заметит. Мой отец, например, относился к выборам не очень, но голосовать ходил.
Правда, конкуренции, как сейчас, не помню. Кандидатов знали заранее. Был такой документ, как наказы избирателей. Наказы, как правило, достаточно серьезные: построить вот это, построить вот то, например, дорогу. И помню, что на 90% это выполнялось! Особенно наказы депутатам Верховного совета, в сфере строительства, где я работал, уж точно.
А депутаты были все уважаемые люди. Особенно в Верховный совет. У нас, я помню, был бригадир-строитель, заслуженный, уважаемый человек. Мы этому радовались даже, честно говоря. Человек в Москву ездил!
Денис Драгунский, писатель, г. Москва.
Мы понимали, что советские выборы — это фарс и балаган, и потихоньку над ними издевались. Я, например, делал так. Рядом с нашим домом были два избирательных участка: один, к которому мы были приписаны — на Садово-Каретной улице, а другой, не наш — в Каретном ряду. Однажды я измерил шагами расстояние до них, и выяснил, что «не наш» на 35 шагов ближе, чем «наш». Поэтому я несколько раз брал открепительный талон в «нашем» участке и шел голосовать в «не наш».
Выборы проходили в воскресенье. Наша семья, как правило, в субботу-воскресенье была на даче, и родители возвращались в Москву поздно, чуть ли не в 10-11 вечера, а участки были открыты до восьми. Мама с папой тоже брали открепительные талоны, но голосовать не ходили. Но не таков был я. Я на автобусе приезжал в Москву, подгадывая так, чтобы прийти на участок в 19 часов 55 минут. Меня встречали со вздохом ярости, который переходил в стон жалости, когда они узнавали, что у меня открепительный талон.
Конечно, это было глупо. Но мне казалось, что я таким манером подрываю нерушимое единство партии и народа.
А на работе я однажды был «агитатором», то есть должен был ходить по квартирам и напоминать гражданам, что завтра выборы. А я — опять же для смеха — сделал вид, что понимаю слово «агитатор» буквально. Ходил и агитировал: «Девушка, позвольте вам разъяснить политику партии на современном переломном этапе! Только налейте мне чашечку чаю». Один раз я таким образом вляпался в целое приключение — но это уже не про политику, а про другое...
И еще.
При Советской власти был такой народный шантаж: «Починяйте мне крышу, а то голосовать не пойду!» Почему-то начальство этого боялось.
В 1989 году, накануне выборов на горбачевский съезд нардепов, я в последний раз использовал этот фокус — у меня как раз протекла труба в ванной, и бригадир сказал с досадой: «Эх, на выборАх нас поймал!». Но все сделали быстро и споро.
А теперь попробуй скажи: «Починяйте крышу, не то голосовать не пойду!» — вообще не поймут, о чем речь.
Валерий Алексеев, бывший военнослужащий, Краснодарский край.
Я был курсантом Ставропольского военного училища связи, поступил в 1965 году. Перед выборами (депутатов Верховного совета СССР в 1966 году. — прим. ред.) старшина вечером на построении объявляет, вот дословно: «Товарищи курсанты! Завтра выборы. Утром, как обычно, подъема не будет, но, как гармонь заиграет, чтобы все встали, оделись и пошли голосовать». И мы утром встаем и идем голосовать. По-моему, выбора, за кого голосовать, особо не было. Был один кандидат. Мы брали бюллетень, кидали и уходили. Когда я учился в училище, выборы не были большим праздником. А потом уже при голосовании на участках и музыка была.
Кстати, не все голосовали, диссиденты были… Я вспоминаю, что нам один преподаватель рассказывал, как один из наших дипломатов, работавших в Китае, вызывался на голосование, а он не ходил… Тонкостей не помню. А мы, простой народ, нам сказали — и никуда не денешься.
Юлия К., Москва.
В советские времена вопроса не возникало, идти или не идти на выборы, это было как зубы чистить. Так положено и все. Пирожки украшали мероприятие — жрать-то особо было нечего. Вернее, было, но однообразное. А тут какой-то вдруг праздничный ассортимент. А уже в постсоветские народ был политизированный, сами хотели голосовать, видели в этом смысл. В 90-е во всяком случае.