— Данные Росстата (за январь-ноябрь), которые говорят о росте числа браков на 5,8% и разводов на 0,6%. О чем говорит эта статистика? Стали ли российские семьи крепче?
— Простая статистика чисел событий мало о чем говорит. В России происходят довольно сложные изменения демографической структуры — в соотношениях численностей когорт потенциальных женихов и невест, в предпочитаемом возрасте формировании семей. Мы, действительно, довольно долгое время находились в фазе подъема чисел браков. А разводы тянутся вслед за браками. Нужно же смотреть соотношение разводов к тем бракам, которые заключались там 5-7-10 лет назад, так как
средняя длительность брака в России – около 10 лет. И этот показатель не меняется уже на протяжении 40-50 лет.
Каждый второй брак у нас распадается, но это тоже не явление сегодняшнего дня. То есть больших изменений в стабильности браков нет. Другое дело, что риск развода остается высоким — одним из самых высоких в мире. Мы находимся в лидирующей пятерке стран с 1970-х годов.
— Экономическая ситуация изменилась, сменились эпохи. Получается, причины разводов лежат в какой-то постоянной плоскости, в нашей ментальности?
— По крайней мере, не в материалистической, хотя наше общество очень материалистическое. И это видно и по государственной семейной политике, и по запросам людей на эту политику. Но в то же время не нужно переоценивать этот фактор. Если бы только об этом речь шла, наверное, разводы были бы реже. И инициаторами развода как были, так и остаются по большей части женщины. У нас люди гораздо более нетерпимо относятся к совместной жизни, условия которой их не устраивает. Допустим, пьющие супруги. И в этой ситуации неудивительно, что семьи часто распадаются — в том числе и по инициативе жены как наиболее страдающей часто в этом вопросе. Семьи в плане дохода, отношения друг к другу по доходам очень разные. Микроэкономика семьи гораздо сложнее, чем прежде. Работают и женщины, и мужчины. Любой из них может зарабатывать больше. В этой связи
у жены и матери больше свободы, она более решительно идет на развод, чем когда-то, потому что при потере дохода супруга она может как-то жить.
Люди могут не сходиться по ценностным соображениям, допустим, как воспитывать детей, и это такая же причина по важности, как и то, что у них не получается сексуальная жизнь. Так что причины нужно рассматривать в комплексе.
— Какие страны нас обгоняют и почему?
— Соединенные Штаты Америки, например. У них разводимость выше, чем в России, и непонятно, где там больше материального или нематериального. Эстония — там разводы либо такие же, либо даже выше, чем в России. В Бельгии довольно высокая разводимость. Это экономически вполне благополучные страны, поэтому в данной сфере нужно рассматривать комплекс обстоятельств. Конечно, влияют культурные вещи, религиозные. В протестантских странах развод возник исторически раньше. В целом очень важно понимать историю страны вообще и развода, концепции развода в частности. Он же даже в наиболее развитые страны пришел довольно поздно, поэтому сравнивать страны в 1970-х годах практически нельзя: законодательство было очень разным. Например, в Испании развод появился только после смерти Франко. Во Франции за то, чтобы появились разводы, люди на баррикады шли, это право появилось только в 1970-е годы. Но еще в 1990-х годах во Франции сохранялось понятие вины как необходимой основы для расторжения брака. Есть страны, где до сих пор основанием для развода должны являться серьезные причины, нужно найти виноватого: нет виноватого — нет развода. Где-то до сих пор сохраняется необходимость долгого раздельного проживания, чтобы оформить развод. Во многих странах без больших затрат на адвокатов нельзя развестись даже по обоюдному согласию.
Поэтому показатели официальной разводимости сравнивать очень трудно и сегодня, хотя сохраняющиеся разнообразные препоны для разводящихся нигде не спасают от повсеместной тенденции к росту показателей разводимости. Кроме того историческая тенденция выравнивания прав обоих супругов, а также их детей прослеживается очень четко, что создает более широкое пространство для принятия решений о совместном проживании.
Россию можно сравнить со Швецией. Там разводимость очень высокая, может быть, она ниже, чем у нас, но очень сопоставимая.
Но там уже давно принят развод по обоюдному согласию без каких-либо особых оснований — по советскому принципу. Кстати, наша страна первая в мире допустила внесудебный развод по обоюдному согласию между супругами. Это было сделано еще большевиками.
— Какие причины для разводов наиболее часты в России?
— Одни уходят в прошлое, как то домостроевщина. В прошлое уходит незапланированная беременность, реализовавшаяся в рождениях. Это была наша важная причина нестабильности браков в 70-е и 80-е годы: плохая контрацептивная защита в начале сексуальной жизни приводила к незапланированным беременностям, родам, а потом действовало правило «переспал — женись». Нужно было стремиться родить в браке. А если отношения изначально построены вокруг вынужденности принимаемых решений, то такие браки были нестабильны. Кроме того, была высокая разводимость людей в молодом возрасте — ранние браки не имели достаточно прочной экономической почвы. Суды неохотно давали разводы до достижения ребенком года. Но сейчас и ранних браков стало в разы меньше, и традиционное давление — все должны состоять в браке, в особенности, если есть дети — ослабло.
— «Ради детей» — это уже не аргумент против развода?
— Новая сторона — число детей в разводах. Во времена моей молодости в семьях с маленькими детьми старались минимизировать разводы, они часто оттягивались на достаточно большой возраст. И повторные союзы были бездетные. Сейчас люди уже не так сильно не держатся за этот принцип и, наоборот, считают, что, может быть, найти другого супруга или супругу будет лучше для имеющихся детей и для детей, которые еще не родились. Поэтому у нас
сейчас повторные рождения — вторые, даже третьи — все чаще случаются именно в повторных союзах.
— Часто ли россияне идут замуж или женятся повторно?
— Компенсация разводов за последнее десятилетие очень сильно увеличилась. Скажем, в поколениях 1950-х годов рождения около 30%. А сейчас больше 70%.
— То есть «разведенка» — это уже не обзывательство?
— Да, и для многих этот статус не на всю жизнь. Для мужчин компенсация всегда была высокая. Она была 70%, сейчас — больше 80%. То есть
у нас одиноких мужчин вообще нет, просто нет.
Другое дело, что повторные союзы почти никогда не бывают зарегистрированы. Это тоже феномен, который развился в последние два-три десятилетия. Речь и о сожительстве до брака. Часто брак следует за беременностью и рождением ребенка, а не наоборот. А вот в повторных союзах так называемое сожительство — 85% союзов. То есть сейчас сложнее найти людей, для которых моменты начала совместной жизни и регистрации брака практически совпадают.
— С точки зрения давления на женщин — нужно создать семью или родить ребенка – есть подвижки? Например, многие врачи считают долгом дать совет: скорее рожайте!
— Это вообще свойственно нашему отечеству, «стране советов». Это такой патерналистский менталитет. Не только врачи так разговаривают с людьми, так же разговаривают учителя, не только с детьми, но и с родителями детей. Они знают, как лучше этого ребенка нужно обучать и воспитывать. В советское время было понятие «поздняя первородящая». Сейчас оно стало все меньше использоваться, поскольку здравоохранение переходит к отношению к пациенту как потребителю услуг. Но все-таки многие врачи были воспитаны на советских учебниках и до сих пор считают, что можно и нужно поучать — когда рожать ребенка, полезно это для здоровья или неполезно. А это все индивидуально принимаемые решения! От врача требуется информирование, а не морализаторство «профессионала».
В какой-нибудь другой стране беременной женщине 45 лет нельзя сказать: «Вы что, с ума сошли, вы же развалитесь, у вас диабет, у вас там сердце, все остальное больное».
На этого врача можно подать в суд. Но в нашей стране такое отношение неудивительно. То же самое с абортами: женщина с тяжелыми проблемами приходит в консультацию, а ей, и без того несчастной, начинают говорить, усиливая страдания: «Нет, вы послушайте биение сердца, пойдите к психологу, потом еще к священнику какому-нибудь, который объяснит, как плохо делать аборт».
Удивительно другое. Государственная политика у нас какая-то консервативно-агрессивная в целом. И поэтому отголоски этого общего подхода к социально-культурной, семейной политике вы и ощущаете. Отголоски не только в газетах, на телевидении, в ток-шоу, но и в реальном отношении к людям на местах. В консультациях, в родильных домах. Потому что вы существа неразумные, вы не знаете, как себя вести. Понимаете, это все исходит из того, что индивид, личность рассматриваются как винтики в машине. И если мы не изменим отношение к человеку — мы никогда не сможем понять, что он хочет. В свое время Жириновский обещал всем женщинам дать по мужу. Это все правильно: если агитируете рожать, давайте тогда мужей. Потому что женщине, прежде чем родить ребенка, надо решить — от кого, зачем, для чего.
— Но ведь государству нужно стимулировать рождаемость, как, если не агитировать?
— Есть, конечно, экзотические предложения. Не хочу фамилий называть, но есть ученые, которые на полном серьезе утверждают, что для решения проблем, в том числе и с рождаемостью, нужно повышать зарплату мужчинам. То есть чтобы мужчина чувствовал себя достаточно весомым женихом, мужем и опорой. И тогда женщина спокойно расслабится, сможет заниматься «женскими» делами, в том числе и детей рождать. Но поймите, у нас существуют проблемы доходов вообще, а не доходов мужчин! У нас есть проблема организации доходного микрокосма семьи. Когда
нужно ради денег трудиться 18 часов в сутки — мужчине или женщине или обоим, — только чтобы обеспечивать минимум для проживания семьи. И после этих 18 часов вообще непонятно, как еще могут появиться дети.
Просто времени на это может не хватить. До тех пор, пока у нас будут навязываться стереотипы, мифы о каких-то идеальных семьях, которых не существует в природе, о «традиционных» семейных ценностях, которые никто не понимает, что это такое, у нас не получится большей стабильности в семейных отношениях.
Выходы общегосударственные: политика общей занятости, роста доходов, совмещения родительства и работы — не только для женщин, но и мужчин, — и так далее.