Практически каждая сфера публичной и приватной жизни трансформируется сегодня благодаря внедрению результатов современной научно-технической революции. 3D-печать, эпидермальная электроника, «умные» датчики, хирургические роботы становятся реальностью медицины, которая с приходом «цифры» превращается в такую гибридную область деятельности, как Digital Health. При проектировании систем образования специалисты все чаще задействуют мощь массовых открытых онлайн-курсов, цифровых образовательных ресурсов, используют VR- и AR-технологии и мобильные устройства с доступом к скоростному интернету.
Внедрение IoT (Internet of Things), облачных технологий и визуализации больших данных изменяет логику и механизмы управления жизни граждан, приводя к появлению «умных городов». Любые наши электронные «следы» — покупки в онлайн-магазинах, поисковые запросы, просмотренные в фотохостингах картинки и лайки в социальных сетях, информация с сенсоров в устройствах — материал для настройки таргетированных рекламных кампаний.
Можно привести и статистические данные. По оценкам Международного союза электросвязи (специализированное учреждение ООН), к концу 2016 года в некоторых регионах мира количество интернет-пользователей от общего числа граждан составляло 81%, а мобильными телефонами (потенциально, с развитием стандартов беспроводной высокоскоростной передачи данных, с возможностью выхода в сеть) обладали по всему земному шару более 7 млрд человек.
Впрочем, статистика — это голые цифры, которые не дают полной картины происходящего. Поэтому давайте просто задумаемся, насколько мы все вовлечены в пользование цифровыми технологиями.
Как часто мы проверяем рабочую почту и аккаунты в соцсетях, боясь пропустить важное сообщение?
Не разрываются ли наши устройства от сигналов рабочих веб-приложений? Зависим ли мы от поисковых систем, которые как будто готовы представить ответ на любой вопрос практически без усилий со стороны человека? Как меняется наша способность запоминать информацию, когда под рукой всегда есть «Окей, Google»?
А что насчет выработки специфического этикета общения, в котором значительное место отводится управлению цифровыми коммуникациями? Вы, кстати, до сих пор предпочитаете обстоятельный разговор офлайн быстрой переписке в мессенджерах? Насколько вообще велика степень доверия «цифре»? Пользуетесь ли вы облачными хранилищами, которые становятся с каждым днем все дешевле и позволяют хранить все больше данных? А как мы регулируем уровень доступа к персональным данным — может, вы знакомы с автоматическими генераторами паролей или ограничиваете доступ других пользователей к персональным аккаунтам? Ну как, еще не чувствуете усталость от состояния постоянной включенности в онлайн-жизнь? Может, пора начинать цифровой детокс?
Уверена, что честные ответы на эти (и многие другие возможные) вопросы могут вызвать ощущение неподконтрольности текущих цифровых активностей и даже беспокойство о безопасности жизни в условиях «цифры».
Но не стоит избегать обсуждения этих проблем и игнорировать факт влияния технологий на повседневные и профессиональные привычки.
Во-первых, диагноз «интернет-зависимость» не признан МКБ-10. Значит, навязчивый интернет-серфинг, увлечение онлайн-общением, киберсексом и компьютерными играми — это сложные комплексы практик, а не просто «патологии», к обращению с которыми применимы какие-то понятные терапевтические действия.
Во-вторых, пренебрежение новой реальностью — прямой путь к еще большей потере способности к управлению текущими изменениями, которая обернется утратой позиции активного субъекта.
Если вы не интересуетесь тем, как технологически обеспечивается ваше функционирование в условиях «цифры», то не можете рассчитывать на эффективность использования соответствующих инструментов.
Все-таки даже поверхностное понимание, например, работы алгоритма новостной ленты социальной сети может объяснить, как разработчики ограничивают пользовательское взаимодействие с контентом. А информированность об устройстве, скажем, фитнес-трекеров позволит сделать тренировки и борьбу за здоровый образ жизни более продуманными.
Если же вы не замечаете, к каким социальным, антропологическим последствиям приводит увлечение технологиями, вы можете не увидеть — в себе и других — изменений, драматически или, напротив, крайне положительно влияющих на качество жизни. Цифровая грамотность как умение работать с технологиями предполагает в значительной мере настройку коммуникативных, когнитивных, культурных привычек и качества цифрового присутствия.
Впрочем, хотя нарисованная картинка взаимодействия человека и машин и так не выглядит чрезмерно оптимистичной, она все же слишком проста, чтобы оказаться окончательной и бесповоротной правдой.
Та же статистика свидетельствует: на данный момент порядка 53% населения Земли не пользуется интернетом.
Так, в наименее развитых странах (более 40 стран, официальный термин ООН) лишь 15,2% граждан могут похвастаться тем, что они являются интернет-пользователями. В некоторых случаях причиной такого невысокого процента вовлеченных граждан оказывается банальное отсутствие или недостаточная распространенность технологий передачи сигнала; в других — ограничения идеологического характера, которые негативно влияют на доступность интернет-коммуникации для определенных страт.
В данном случае не так важно, какими конкретно причинами продиктовано наличие цифрового неравенства между теми, кто может пользоваться благами и соблазнами сети, и остальным миром. Существенно другое:
цифровое будущее провоцирует возникновение «новых бедных».
Кстати, в эту группу можно зачислять не только тех, кто по объективным причинам лишен возможности доступа к интернету и цифровым устройствам. Сюда же попадают и пользователи, некачественно применяющие предложенные технические возможности. Кажется, что разница между этими группами велика, но это не совсем так. Первые не могут познакомиться с плодами научно-технической революции, вторые — осознанно или нет — не хотят. Результат в обоих случаях плачевен: будущее наступает без них.
Пока это расслоение может быть не столь заметным. В конце концов, многие из перечисленных технологических решений еще не стали продуктами, которые можно легко приобрести в ближайшем магазине. А какие-то рынки (например, нейротехнологий), несмотря на сопровождающий их большой медийный шум, еще только формируются. Но не надо быть футурологом, чтобы заметить: цифровые технологии завоевывают все большее внимание исследователей, становятся частью значительного количества самых разных экономических, политических, социокультурных инициатив и постепенно начинают обеспечивать жизнедеятельность не только частных лиц, но и сообществ, индустрий.
Быть исключенным из этого контекста означает быть выключенным из современности, быть обреченным на жизнь, качество которой будет постепенно снижаться.
Конечно, в отказе от технологий, от жизни, связанной с высокоскоростным обменом информацией, есть свои преимущества. Недаром практики медленной жизни (slow living), дауншифтинга всегда будут находить сторонников. Но этот отказ должен быть самостоятельным и продуманным решением субъекта, а не чрезвычайным положением, в котором человек «оказывается» без возможности повлиять на ситуацию.
Как говорит Клаус Шваб, основатель и президент Всемирного экономического форума в Давосе, «из множества разнообразных и увлекательных задач, стоящих перед современным обществом, наиболее важной и впечатляющей является осознание и формирование новой технологической революции, которая предусматривает как минимум преобразование человечества».
Я бы добавила — и образа того будущего, которое мы строим своими руками, признавая или игнорируя необходимость ежедневно осуществлять выбор в пользу определенного способа жизни в цифровой реальности.
Автор — культуролог, исследователь цифровой среды. Доцент кафедры культурологии и социальной коммуникации РАНХиГС. Руководитель магистерской программы «Медиаменеджмент» МВШСЭН. Научный руководитель бюро цифровых гуманитарных исследований «CultLook»