Претензии малороссов
Претензии на Краснодарский край, Воронежскую, Белгородскую и Курскую области, где некогда преобладали этнические украинцы, выдвигались официальными лицами в Киеве и раньше. Сегодня отголоски этой идеи воспринимаются по большей части с юмором, ибо их воплощение в жизнь сурово грешит против законов реальности, однако еще сто лет назад политики в Киеве с предельной серьезностью чертили карты Украины, которые включали нынешние российские, польские, словацкие и белорусские земли.
Украинская держава, созданная под патронатом Германской империи, в середине 1918 года, по задумке берлинских политиков, действительно должна была включать Кубань, Ставрополье, часть Молдавии, Белоруссии и ряд земель на западе России, впоследствии вошедших в состав Белгородской, Курской и Воронежской областей. Судя по всему, определенные планы в Киеве строили и в отношении земель, географически лежавших на некотором отдалении, где также преобладали украинцы: Приморья, Приамурья, Поволжья, Приуралья, некоторых районов Алтая и северных территорий нынешнего Казахстана.
По данным переписи 1897 года, великороссы, то есть русские, составляли 44,3% населения империи, тогда как малороссы — 17,8 %. При этом на Дальнем Востоке и в некоторых районах Восточной Сибири доля украинцев была преобладающей.
До строительства Транссиба заселение этих регионов шло в основном по морю через порт Одессы, поэтому неудивительно, что к началу XX века более 90% переселенцев составляли украинские крестьяне, в основном из Черниговской и Полтавской областей.
С началом революционных преобразований в России общины малороссов, жившие по всей стране, начали создавать собственные органы управления, открывать украинские школы и библиотеки, пытаясь в то же время наладить связи с исторической родиной. Но власть в Киеве то и дело менялась, а две основные противоборствующие стороны в Гражданской войне — большевики и белогвардейцы — на все попытки украинцев самоорганизоваться смотрели с подозрением и при любом удобном случае эти инициативы сворачивали.
В результате «малиновый клин» (кубанские украинцы, составлявшие до половины населения региона) так и не вошел в состав украинской державы, попав в сферу влияния Деникина. «Зеленый клин» (украинцы Дальнего Востока) не продвинулся далее выдвинутого требования об автономии, которое было отвергнуто Колчаком. Прочие же области компактного проживания малороссов определиться со своим статусом толком не успели.
За годы пребывания в составе СССР Украина претерпела несколько территориальных изменений, обретя Крым, часть земель Польши, Румынии и Чехословакии. Как оказалось, компенсировать гипотетическую потерю Кубани и Белгорода эти приобретения до конца не смогли — впрочем, мировая практика показывает, что ирредентистов вообще бывает трудно удовлетворить.
Мечты дуче
Большим собирателем «земель итальянских» был и Бенито Муссолини, хотя концепцию «Большой Италии» (Grande Italia) провозгласил в 1936 году губернатор Додеканеса (до конца Второй мировой войны этот греческий архипелаг принадлежал Италии) Чезаре Мария де Векки. Ему также принадлежит идея исторической наследственности, проведенная от Римской империи через объединившую Италию Савойскую династию к Италии под управлением дуче.
В соответствии с идеями Муссолини и де Векки «Большая Италия» должна была включать все Центральное Средиземноморье: от Ливии и Туниса до Швейцарских Альп, включая Албанию, Далмацию, Истрию, Корсику, греческий Корфу и часть Французской Ривьеры. Имелись у стран «оси» и планы по расчленению этого государства, согласно которым Муссолини отходили три самых крупных кантона, где преобладали «потомки римлян».
Но и без приобретений на севере дуче к 1942 году, когда танки немецкого генерала Роммеля вторглись на территорию британского Египта, практически обрел страну в тех границах, о которых грезили адепты «Большой Италии» — если не считать , конечно, потери владений в Восточной Африке.
Только вот времени на торжества у дуче уже не оставалось: Роммель вскоре был выбит из Египта, на следующий год страны «оси» окончательно покинули Африку, а сам Муссолини, лишившись власти в Риме, вынужден был укрываться в Северной Италии до тех пор, пока в самом конце войны не был расстрелян партизанами.
Последние годы Второй мировой границы некогда «Большой Италии» ограничивались территорией так называемой Республики Сало (Итальянская социальная республика), в которой любой генерал германской армии имел больше власти, чем все местное правительство вместе взятое.
Балканский синдром
Пожалуй, наиболее одержимыми концепциями «великих» стран оказались политики балканских государств во время и после агонии Османской империи в конце XIX – начале XX века. Амбиции местных народов, долгое время сдерживаемые турецким игом и подогреваемые конкурирующими мировыми державами, вырвались на волю, дав повод назвать Балканы «пороховой бочкой Европы».
Разумеется, желание какого-либо народа жить в пределах границ одного государства обычно густо замешано на спекулятивных интересах текущей политической повестки, поэтому и вызывает к жизни проекты по форме и содержанию нацистского характера. Так было и на Балканах сто лет назад, так происходит и по сей день.
После Берлинского конгресса 1878 года, по результатам которого турки получили обратно часть земель, вроде бы уже отошедших к воссозданной Болгарии, братьев-славян обуял политический зуд, вошедший в историю под названием «Велика България». На пути к ее созданию болгары успели поссориться с Россией, но подружиться с Германией, а заодно и со своей вчерашней поработительницей Турцией, при этом вступив в войну со всеми остальными соседними странами: Грецией, Сербией, Румынией.
Наибольших успехов в деле создания «Великой Болгарии» местные ирредентисты достигали в 1912 и 1941 годах, когда их взял под крыло Третий рейх, передав в управление Софии часть территорий все тех же Румынии, Греции и Югославии. Показательный пример — греки предпочитали бежать из болгарской зоны оккупации на территорию, контролируемую немцами. В 1943 году массовыми демонстрациями они даже сорвали расширение болгарской зоны оккупации, население которой захватчики, в отличие от немцев, пытались активно ассимилировать. С выходом Болгарии из войны эти планы были свернуты, и больше к ним в Софии не возвращались, хотя страна и лишилась, например, выхода к Эгейскому морю.
В годы Второй мировой частично была реализована и идея «Великой Албании», к которой страны «оси» присоединили часть территорий современных Черногории, Сербии и Македонии. Албанцы не преминули устроить грабеж и депортацию населения этих территорий. Сегодня же мы, по сути, можем наблюдать реанимацию этой идеи в виде самоопределения Косово и постоянных трений между Албанией и Македонией по поводу спорных территорий в районе города Тетово, заселенного албанцами.
С точки зрения сторонников паналбанской идеи, территория страны должна повторять границы четырех албанских вилайетов Османской империи, существовавших до 1878 года, а значит, тысячи квадратных километров сербских, македонских и греческих земель.
В свою очередь, концепция «Великой Сербии» лишь частично была реализована после Первой мировой войны с созданием Югославии, поскольку изначально под руководством сербов планировалось объединить всех славян от Истрии до Стамбула. Венгерскому лидеру Миклошу Хорти с помощью международных арбитражей и поддержки Гитлера удалось к 1941 году фактически собрать воедино все земли, населенные мадьярами, за счет Румынии, Словакии, Югославии.
Площадь страны в итоге была увеличена почти вдвое — видимо, поэтому венгры так преданно и сражались за фюрера, что не желали терять все эти приобретения. Но — пришлось, и сегодня отголоски венгерского ирредентизма прослеживаются в попытках создать на территории румынской Трансильвании территориальную автономию венгров.
В Греции ирредентистская концепция получила название «Великая идея» и родилась еще задолго до того, как сама страна освободилась от турецкого господства. Наивысшей точкой реализации этой идеи можно считать 1920 год, когда по Севрскому мирному договору Греции отходили не только территории на Балканах, включая Восточную Фракию, но и часть земель в Малой Азии в районе Смирны.
Одновременно по этому договору не менее «великой» становилась и Армения, отторгавшая от Турции территорию, превышавшую площадь нынешней Армении более чем в три раза. К сожалению для греков и армян, Севрский договор так и не вступил в силу, а пришедшие в Турции к власти сторонники Мустафы Кемаля сумели договориться со странами Антанты и отстоять относительную целостность страны.
Жажда собирания земель
Сразу после получения независимости в 1917 году Финляндия провозгласила своей целью на государственном уровне объединение всех земель, заселенных родственными народами: карелами, эстонцами и прочими. Границы «Великой Финляндии» должны были доходить до Латвии и Архангельской области. Имелись территориальные претензии и к Швеции с Норвегией, в некоторых районах которых преобладало финское население.
Максимального расширения территория Финляндии достигла в 1921 году, однако последующие войны с СССР за преобладание в Карелии закончились для финнов поражением и потерей «исконно финских земель».
Но финны обошлись еще «малой кровью». Для Сомали попытки создания на землях расселения сомалийских племен единого государства, включающего часть Кении и Эфиопии, привели к многочисленным вооруженным конфликтам с соседями, глубокому кризису всей политической системы государства и ее фактическому распаду.
По большому счету в истории почти каждого народа был период, когда ирредентистские настроения брали верх в обществе. Если речь шла не об освобождении от иноземного господства, как в случае с Грецией например, то, как правило, ни к чему хорошему, особенно в исторической перспективе, это не приводило, так как обязательно затрагивало интересы соседних государств, провоцировало войны и прочее насилие.
Аппетит приходит во время еды — сторонникам собирания земель «итальянских», «немецких», «албанских» или «финских» часто было сложно остановиться и действовать согласно международному праву, в результате чего Рисорджименто вырождалось в военно-политическую доктрину Муссолини и его присных, а идеи Бисмарка мутировали в людоедские планы Третьего рейха.
Общим же итогом был полный политический крах. Это, к слову, стоит помнить и тем, кто сегодня грезит о «Великой России», способной перешагивать государственные границы, руководствуясь, как в дремучее Средневековье, интересами одного племени — «великороссов».