Речь, конечно, не о колхозах. Просто ряд российских СМИ, в том числе и «Газета.Ru», со ссылкой на собеседников в Кремле сообщили о том, что на грядущих в марте 2018 года президентских выборах одной из основных задач внутриполитического менеджмента будет достижение рекордных показателей явки и поддержки Владимира Путина. По словам источника «Газеты.Ru», в идеале результат должен быть лучше, чем предыдущий, не только в процентах, но и в абсолютных числах.
Отсюда, с учетом уровня явки и результата действующего президента по итогам предыдущих выборов, вытекает известная формула «70 на 70». То есть: не менее 70 процентов голосов за Владимира Путина при уровне явки не ниже 70 процентов.
Таким образом, общий результат Владимира Путина видится кремлевским стратегам на уровне 50 процентов от числа всех российских избирателей. Для российских выборов это является довольно солидным результатом, а для президентской кампании — рекордом.
Впрочем, как всегда, дьявол в деталях. Во-первых, сам формат донесения информации до публики необычен — все-таки прежде в Кремле как-то стеснялись озвучивать заранее индикаторы по валовым показателям голосования. Какие-то желаемые результаты были всегда, и их доносили до регионального начальства, но обычно (особенно на выборах в парламент) в Кремле все же молчали о своих планах по явке и голосованию за конкретного кандидата. А публиковавшиеся в СМИ цифры опровергали. Жена Цезаря, как известно, должна быть вне подозрений, а администрация президента как бы над схваткой.
В журналистском сообществе вышел даже небольшой спор на тему допустимости использования анонимных высказываний без подтверждения от второго источника, уместности публикаций одной и той же информации сразу в нескольких СМИ и про прочие вопросы этического плана. Тут стоит сказать: если впервые почти открытым текстом высокопоставленный кремлевский чиновник говорит, что есть планы достичь электорального рекорда, — то не передать такое сообщение было бы просто странно. Когда говорится, мол, «хотим 70 на 70 и не ниже», то такое должен знать интересующийся избиратель. Хотя бы потому, что у него могут быть свои на этот счет соображения.
Во-вторых, кремлевский аноним также оговорился, что приоритетом, помимо явки и результата основного для АП кандидата, являются свободные и транспарентные выборы. По обычной российской традиции вместе эти заявления звучат как оксюморон.
Поскольку повышение явки по административной линии означает спуск четких целевых показателей в регионы. А там обычно берут под козырек и начинают решать вопрос явки при помощи всего имеющегося административного ресурса. Формы чуть разнятся: от методик сетевого маркетинга типа «приведи пять друзей и пусть каждый приведет по пять своих друзей» до прямых угроз в стиле управдома из кинофильма «Бриллиантовая рука»: «А если не будут брать — отключим газ!» В любом случае эти методы никак нельзя счесть нормальными на эталонных чистых выборах.
Как следует из самой формулы «70 на 70», перед политическими менеджерами кампании Владимира Путина (назовем их «Кремль», хотя круг интересантов и вовлеченных игроков будет существенно шире, нежели УВП АП или даже внутриполитический и информационный блоки администрации) стоят две задачи. Первая: провести кампанию и организовать выборы так, чтобы на выборы пришло как можно больше народу. Вторая: минимизировать число противников действующего президента в этой выборке.
То есть надо, чтобы участники условного бывшего болотного протеста и большая часть коммунистических бабушек, а также «бедных русских», традиционно «по приколу» голосующих за Владимира Вольфовича Жириновского, до участков не дошли. А все остальные — по максимуму дошли.
По отдельности эти задачи легко решаемы. Скажем, последние выборы в Госдуму, проведенные на низкой явке, дали весьма комфортный результат для «Единой России». Противники власти проигнорировали выборы, не найдя в них ничего для себя интересного, — им ходить голосовать было не с руки, а то и вовсе «западло». Не пришли и многие сторонники, но тут число обязательных людей и региональных сетей сторонников сыграло в пользу партии власти. Однако теперь стоит задача сделать то же на высокой явке, а ее выполнение требует несколько иных рычагов и сопровождается рядом сложностей.
Первое. Кремль может воспользоваться и несколькими сценариями кампаний прошлого. Наиболее понятный — кампания страха. Мощный враг, реальный или воображаемый, для победы над которым необходима консолидация вокруг фигуры президента.
Это универсальный рецепт: война, теракты, кризис оставляют за бортом споры о материальном и сиюминутном. Как бы ни уверяли противники Владимира Путина в обратном, но такая консолидация свойственна отнюдь не диктаторским, но и вполне демократическим режимам.
Пик рейтинга Буша-младшего был зафиксирован после терактов 11 сентября — рейтинг президента превышал 90 процентов. Таких показателей у Владимира Путина практически не было за всю историю его правления.
Зато у Путина в карьере были успешные кампании мобилизационного типа. Выборы 2000 года — на фоне угрозы на Северном Кавказе, 2004 года — на фоне борьбы с олигархами и усиливающейся террористической угрозы, 2012 года — на фоне столичных протестов. Внятный враг объединял сторонников президента, наверно, такой сценарий сработал бы и сегодня. Если, конечно, Кремль найдет или выдумает убедительного врага. Представляется, что разыграть хорошо даже украинскую карту будет сложно.
Вариант второй: если враг не сыщется, то высокой явки можно добиться путем некоторых административных манипуляций. Сейчас обсуждается процесс увеличения числа участков (чтобы избирателям было ближе до них идти), особый порядок голосования по месту фактического проживания (поскольку иногородние де-факто не участвуют в выборах — надо же ехать на малую родину и брать открепительный, иногда через полстраны) и некоторые иные политтехнологические инновации. Существенно они ситуацию с явкой, надо думать, улучшить не смогут.
Третье: также можно дополнить административные рычаги мощной информационной бомбардировкой лояльного, но пассивного избирателя накануне выборов. Что-то вроде форматов типа газеты «Не дай Бог» образца 1996 года. Плюс агитация от Центризбиркома на каждом шагу. Медиабюджет ЦИК на прошедших думских выборах был мизерным, и провал явки был обусловлен и этим фактором. Иное дело, если попытаться выманить избирателя на участки, каждый день загружая его нехитрым месседжем «ты просто должен дойти до участка». На участке пассивный лоялист поставит галочку за того, кого он знает лучше других. Лучше других он знает Путина.
Четвертое. Однако возникает резонный вопрос: что делать с пассивным протестантом? Если агитация его зацепит, то и он «просто дойдет», но не будет голосовать за Путина. Тут неплохо бы понимать, сколько таких людей вообще, кто они, а затем придумать ровно те месседжи, которые отпугнут их, но не отпугнут остальных. Естественно, с учетом региональных особенностей.
То есть нужна крайне сложная адресная агитация. Довольно сложная задача, и формулой «70 на 70» ее так просто не опишешь.
Данная формула содержит известный риск — есть регионы с большим уровнем протестного электората. Там необязательно грузить агитацией ЦИК и прочими информационными материалами, поскольку повышение внимания к кампании автоматически означает политизацию дремавшего доселе электората. Из этой же серии история про допущение на выборы условного Алексея Навального — исходя из такого спектра задач — ни в коем случае. Электорат Навального географически довольно компактен, но, будучи мобилизованным своим лидером, он может явиться на выборы практически целиком, да еще и «привести друзей». В Москве в 2013 году удалось привести несколько сотен тысяч, что дало мало кем ожидавшиеся 27 процентов от числа проголосовавших.
В этом контексте все рассуждения о необходимости «яркой кампании для привлечения внимания избирателя» от лукавого. Избирателю наверняка понравится яркая кампания. Но яркая кампания активизирует быстрее противников власти, поскольку они по определению чуть активнее и чуть больше заряжены на борьбу.
Консолидация сторонников — это история о том, как объяснить пассивному лоялисту, почему он должен оторвать задницу от дивана, и как сделать так, чтобы пассивный протестант этого объяснения — в идеальном варианте — вообще не услышал. Задача нетривиальная, но в принципе решаемая.
Особенно, если забыть о четких целевых ориентирах и не увлекаться погоней за результатом ради результата. Опасный противник (не из числа оппонентов на выборах, упаси бог), информационная накачка из каждого утюга в лояльных городах и регионах, работа с глубинкой, небольшое число простых и четких месседжей, обращенных адресно к сторонникам, — и все может получиться. Главное — избавиться от обожествления процентов в ходе кампании.
Избиратель про явку ничего не понимает, для него абсолютные цифры неважны. Он либо голосует, либо нет, либо за, либо против, либо за что-то третье.
Не надо забывать, что явка и целевые показатели любви — показатели для узкого круга политизированной публики и только для нее. А выборы — они для всех.
Вообще, народу, если верить полстерам, президент нравится, надо только убедить его, что президенту нужен голос каждого из его сторонников. И не надо усердствовать. Впору уже не сталинскую, а ленинскую статью о подборе кадров вспоминать — «Лучше меньше да лучше» называлась.