Иосиф Кобзон оговорился, что Крым стал «непосильной ношей». Позже он, конечно, пояснил свои слова: дескать, не имел в виду ничего такого и ни о каком возвращении на Украину речи, безусловно, не идет. При этом оперирует народный артист сугубо цифрами — впрочем, лучше это удавалось Кудрину с его «потерями в 200 миллиардов долларов» из-за присоединения Крыма, — однако прецедент создан. И ладно если бы подобное выдал противник действующей власти, но нет, о «непосильной ноше» говорит патриот, доверенное лицо президента.
Что мы видим в ответ? Возмущенные возгласы? Гневные отповеди? Нет, ничего такого. Я намеренно взял паузу после этого заявления, чтобы прозондировать обстановку. Тишина. И дело тут не только в том, что не хочется ворошить кучу проблем, но и в том, что Кобзон, сознательно или бессознательно, прав. Крым действительно все больше становится непосильной ношей.
С блеском ответив на вопрос «Чей он?», мы в главных, ключевых вещах так и не разобрались с тем, «каков он», каким ему быть.
И вот на полуострове скандал за скандалом: и коррупционные, и мировоззренческие. Крым по-прежнему звучит в федеральной повестке, но уже все осторожнее, все тише. Спикеры в бесконечных политических шоу уже не опираются на него как на точку отсчета, как на краеугольный камень. Потому что не все ладно и в «островном королевстве», и на самом «материке».
Крым стал проверкой того, чего действительно стоит Россия.
Причины нестабильности могут называться разные: от непрофессионализма и коррумпированности чиновников до международных санкций и общего критического положения в стране. Не до Крыма, быть бы живу. И во многом отсюда размышления, в том числе и Кобзона, о том, во сколько обходится полуостров России при ее-то нынешнем бюджете, который трудно назвать сытым.
Тут, конечно, нельзя просто затянуть извечную мантру: мол, потерпите, все образуется. Потому что стольких бед, сколько натерпелся русский народ, хватит на сотню других. Люди только поднимают головы, только начинают дышать, а их опять «мордой в суровость русского бытия». Терпите! Но терпеть особенно сложно, глядя, как те, кто имеет хоть какой-нибудь доступ к ресурсам, к благам, жиреют все больше.
Бывая во многих российских городах, я часто слышу истории, как тот или иной начальник объясняет ликвидацию надбавок, доплат, премий тем, что «все деньги ушли на Крым». Многие люди верят, а тех, кто сопротивляется, верить заставляют. И в таком modus operandi виновата как сознательная антигосударственная диверсия, так и наше хрестоматийное разгильдяйство.
Меж тем ни в коем случае нельзя делать из Крыма «козла отпущения». Это путь не просто опасный, но путь летальный — прямо к уничтожению целостного государства. Ведь, делая из главного нашего достижения катастрофическую ошибку, меняя положительный знак на отрицательный, мы приговариваем не только страну, но и саму сущность русского (в цивилизационном, метакультурном аспекте данного понятия) человека. Отбрасываем русскую идею, где «себя спасем и других тоже», где «действительность преображается через идеал». Расстреливаем русскую мечту, коллективную, соборную, в основе которой лежит общий путь к единому человеку.
Конечно, мне могут сказать, что я утрирую, сгущаю краски. Но я все чаще улавливаю такие настроения, в том числе в так называемом патриотическом лагере. И думаю, что давление не просто на Крым, но на саму «крымскую идею», а вместе с ней и на идею русскую, на всю Россию будет лишь усиливаться.
Мы еще услышим множество странных — вольных и невольных — заявлений.
И это вдвойне опасно на фоне того, что конструктивное сообщество «крымнашистов» так и не сложилось, а идея возвращения все больше мутирует из чуда бескровного воссоединения в успешную, но не пойми ради чего совершенную военную операцию.
С возвращением домой Крым должен был дать стране новые смыслы, которые воплотились бы через новых людей, через новые инициативы. Однако этого по большей части не произошло.
И тут во многом есть вина и самих крымчан. Меж тем выстраивание смысловых мостов только начинается, и это необходимо четко осознавать, реализовывая созидательные проекты вопреки внешнему давлению, объединяясь, но не разделяясь вокруг крымской истории.
Но главное — сама Россия как сообщество в самом широком понимании должна осознать, для чего ей Крым, отойдя от позиции ноши, посильной или непосильной, а ноши как таковой. Иначе это неизбежно скатится — отчасти уже скатилось — в малахольные размышления, для чего это было нужно, с дальнейшими извинениями за содеянное, мы их так любим. И сделав шаг, отступаем на два назад, прося прощение за действие предыдущее. Сколько уже таких ситуаций — от Косово до Украины — с нами было?
Крымский вопрос напрямую связан со справедливостью, правдой как таковой. А за правду, как то было исконно, да, нам пострадать придется. Но всем нам, а не только народу, к которому с набегом пришли обогащающиеся кочевники.
Без полного обращения к народу, без конкретного воплощения архетипического тезиса «Родина своих не бросает» дальнейшая крымская интеграция невозможна.
Мало того, она вызовет еще большее недовольство и станет убийственна для всей страны. Поэтому и в самом Крыму, и в «крымской России», и в головах соотечественников должно быть максимально выкристаллизовано понимание, ради чего и почему все это было, должно быть сосредоточено максимальное количество созидательных инициатив, получающих реальное воплощение. Тогда у России вместо «непосильной ноши» наконец-таки вырастут крылья, как то и было, я считаю, предначертано нам судьбой.
Автор — писатель, публицист. Автор романов «Книга Греха», «Учитель», сборника рассказов «Рёбра» и книги публицистики «Дневник русского украинца: Евромайдан, Крымская весна, донбасская бойня»