«Усиление россиефобского дискурса как за рубежом, так и внутри России представляет собой реакцию на объективно вызревающий исторический этап российского национального возрождения», — цитирует ТАСС сопроводительные документы Минкульта.
Во-первых, спешим поздравить трудящихся Минкульта с лептой, внесенной ими в русский язык. Замечательное, легкое, воздушное слово «россиефобия», такое естественное в устах всякого патриота, теперь не только станет достоянием современного языка, но и наверняка займет место в чиновничьих докладах о ходе патриотической страды.
Раньше мы как-то обходились «русофобией», и было понятно, где наш, а где чужой.
Во-вторых, неологизм этот свидетельствует о традиционном уважении власти и – шире – государства ко всякой нации, всякой народности, населяющей одну седьмую часть суши. Слово «русофобия», конечно же, устарело. Потому что случайно можно подумать, будто Запад ненавидит только русских, и от этого другие народы России могут справедливо обидеться. Исходя из приоритета ценности всякого национального чувства, мы введением в обиход нового слова отдельно подчеркиваем, что перед лицом общего врага для нас не существует цвета кожи, разреза глаз и вероисповеданий. Мы настаиваем: Запад ненавидит нас всех в равной мере, и это способствует единению нации.
В-третьих, увлекшись рассказом о россиефобии, Минкульт – конечно же, не нарочно – забыл объяснить, что все-таки это такое. Понятно, что Россия богатырски встает с колен, опрокидывая случайно подвернувшиеся под руку ненужные предметы вроде здравого смысла, а это не может нравиться мелкой закордонной камарилье вроде Евросоюза и США. Но тем не менее: они пишут о культурной дерусификации, а затем в скобках – «россиефобия». То есть, получается, это суть одно и то же? А как же тогда быть с дружбой народов? Тут уж надо выбирать – либо дерусификация, либо россиефобия, потому как первое имеет явный национальный вектор, чего нам, как мы уже разобрались, не надо ввиду единения нации.
Но если совсем по справедливости – то следует признать: мир погряз в россиефобии, и с этим надо что-то срочно делать.
Удивительно, но еще никто не забил тревогу от того, что в США не известно ни одного случая умышленного приобретения «Лады Калины».
Рассказывали, что кто-то однажды купил на спор, но официальных подтверждений не нашлось. Хотя это тянет на всемирный демарш россиефобов. Или другой пример: осудили трех российских болельщиков, устроивших беспорядки в Марселе на матче чемпионата Европы — 2016, – надо ли объяснять, что они оказались за решеткой только потому, что русские? То-то. Впрочем, вирус россиефобии распространился далеко за пределы США и подконтрольного им Евросоюза. Так, давно замечено, что японцы не хотят покупать российские телевизоры.
Недалеко от японцев в своей россиефобии ушли корейцы – они не желают приобретать российские холодильники.
Неважно обстоят дела в Новой Зеландии, не спешащей затариваться российскими миксерами и блендерами. Вселяет тревогу и Австралия, которая до сих пор не ввела в школах преподавание русского языка.
Разумеется, это все признаки пандемии россиефобии, охватившей мир. С этим надо что-то делать. Жаль только – Минкульт и здесь тоже не проясняет картины, рисуя будущее лишь в общих чертах. Вот они пишут дальше в пояснениях: «Если Россия не отступит от своих намерений, то очевидно, что будет переход к более жесткой фазе противостояния».
Будь на портале госзакупок обратная связь, мы бы непременно спросили: о каких намерениях идет речь? Ведь если речь, допустим, идет об аннексии Аляски – это одно дело. Тогда противостояние предстоит жесткое, как у Пересвета с Челубеем. Если под смутными намерениями имеется в виду желание раздавить бульдозером еще несколько тонн польских яблок – это еще куда ни шло.
С Польшей у нас и так все прохладно, поэтому не страшно.
Словом, с намерениями все смутно, а поэтому неясно, за какие наши намерения заграница на нас рассердится окончательно и применит россиефобию во всех сферах своей бездуховной жизни.
В тех же пояснениях Минкульт также объясняет, что эта проблема относится к сфере национальных интересов и национальной безопасности России, государственному управлению, а объектом фобийных реакций и агрессий является не только русский (российский) народ, но историческая Россия, ее жизненный уклад, ценностные культурные накопления. То есть нам намекают, что Западу не любы наши лапти?! И квас?! И поросенок с гречневой кашей?! Простите – а рассветы над Москвой-рекой?! А победы в русско-турецких войнах?! Долго можно продолжать.
Хорошо хоть, что сколько ни ломай голову – трудно понять, что означает «ценностные культурные накопления». Понятно только, что они тоже объект фобийных реакций и агрессий. Про накопления мы вообще что-то слышали и не сомневаемся, что они вполне ценностные и даже, скорее всего, ценные. И как-то связаны с Министерством культуры, офшорами и вопросами реставрации. Но очень смутно представляем себе реальную степень их ценностности.
Хотя конечно – новая инициатива Минкульта очень важна. Все-таки зло надо пресекать. Особенно западное зло и особенно – на наши деньги.