Россию пугают новым кризисом. Говорят, виной всему «дешевая» ипотека. Под эти страшилки ипотечные гайки немного завинтили, теперь льготные кредиты не так доступны, но объясняют, что этих мер недостаточно, нужны более жесткие. Говорят, долговая нагрузка россиян к 2021 году и так выросла чрезвычайно, говорят, у людей уже нет возможности платить по счетам (как будто раньше такая возможность была), говорят, еще чуть-чуть – и все полетит к чертям.
Но, знаете, не полетит. Выкарабкаемся. При том, что оснований для такого оптимизма как будто и нет. Да речь и не об оптимизме. Речь об удивительном русском феномене, которому я никак не найду названия. Но я вижу, что феномен этот существует, хоть и противоречит всем экономическим, математическим и даже физическим законам. Ладно, назовем этот феномен «Несмотря ни на что». Не оригинально, конечно, но пусть будет так.
Ведь действительно все имеющиеся данные кажутся довольно пугающими. Реальные доходы населения не растут с 2014 года. Число людей, живущих за чертой бедности, увеличивается даже несмотря на манипуляции с государственной статистикой. А ипотеку разбирают как горячие пирожки. Если два года назад число российских ипотечников оценивалось в 5-6 млн человек, то теперь говорят о 8-10 млн. Только в коронавирусный 2020-й, когда люди сидели без работы и зарплат, когда непонятно было, чего ждать от будущего, прирост составил 35%. Конечно, в этом смысле поведение людей выглядит странным, если не сказать безумным. Конечно, по всему выходило, что уже сегодня мы должны наблюдать бум неплатежей, выселений, банкротств.
Но! В ипотечном секторе доля плохих кредитов не превышает 1%.
Это кажется невероятным. Проще поверить, что аналитики ошибаются в подсчетах или намеренно вводят общество в заблуждение, усыпляют бдительность. Наверное, поэтому время от времени людям пытаются раскрыть глаза через так называемые народные СМИ. То «Комсомолка» смакует подробности выселения из ипотечной квартиры «еще одной многодетной семьи», то «Московский Комсомолец» бьет тревогу, убеждая народ, что ипотечные квартиры массово распродаются (уже 20% на рынке недвижимости составляет жилье с обременением), то в «Яндекс.Дзене» сами несчастные ипотечники признаются, что каждый месяц не знают, наскребут ли они на очередной платеж, а кто-то уже и благотворительные сборы на погашение долгов организует.
И вот он парадокс. Все это существует: и семьи выселяют, и деньги на ежемесячные платежи собирают, и квартиры с обременением продают, но... Повторяю: доля плохих кредитов все же не превышает 1%. И вот вам еще статистическое в духе «невероятно, но факт»: жилищные кредиты в России массово выплачивают досрочно (берут в среднем на 20 лет, погашают за 7-9), ипотеку оформляют и выплачивают даже пенсионеры, а самыми дисциплинированными заемщиками оказываются самые социально незащищенные граждане – семьи с детьми, одинокие женщины, педагоги и упомянутые уже пенсионеры.
Ипотека – это не только ужас, не только ад и Израиль, но это еще и чудо. Настоящее русское чудо, которое не объяснить вообще ничем.
Но я все же объяснить попробую. В нашей суровой стране – бедной, холодной, угрюмой – очень важна идея дома. Нет, даже не идея, потому что это не про разум – чувство дома. Дома как чего-то очень своего. «Мой дом – моя крепость», «В гостях хорошо, а дома лучше», «Хоть по уши плыть, да дома быть», «Дома и стены...» – вот это вот все. Русскому человеку, особенно уже не юному, уже хлебнувшему разных тягот да лишений, не доступна легкость ничего не имеющего за душой хипстера.
Якобы противопоставленная скучным почвенникам веселая молодежь, что выступает против «ипотечного рабства» и голосует за вечную аренду – группа все же очень довольно малочисленная (хоть и яркая, хоть и громкая). И правда, по крайней мере в нашей суровой России, точно не на стороне этой беззаботной шпаны. Все эти бородатые мальчики на самокатах и зеленоволосые девочки из коливингов могут сколько угодно рассказывать, как это здорово – ничего не иметь, ни к чему не привязываться, постоянно переезжать, путешествовать и не гробиться на трех работах ради «конуры в тридцатиэтажке». Они даже довольно убедительны. Но правда, повторюсь, не на их стороне. Каждый «ипотечный раб» все равно смотрит на них с недоумением. Каждый «ипотечный раб» видит перед собой странных существ, у которых нет даже собственного комплекта постельного белья. Посуда, мебель, полотенца – все у вечного арендатора не свое, а хозяйское. А часто этот арендатор еще и делит метры с кем-то еще. Даже студии, случается, снимают на троих-пятерых.
Это упоение общежитием русскому человеку непонятно. К тому же в общем все более менее знают, как неразвит у нас рынок аренды. Чуть лучше дела обстоят в сегменте «студия у метро для одинокого клерка». А если хочется, например, снять трехкомнатную квартиру за городом, то... извините. Либо заработайте на аренду коттеджа, либо радуйтесь чьему-то затхлому бабушкину наследству, в котором ни гвоздь не забить, ни рухлядь не выкинуть. Зато выкинуть из этой квартиры в любой момент могут самого арендатора.
Ипотека тоже, конечно... Процент грабительский. Оправдать его ничем невозможно. Льготы все, о которых в новостях рассказывают, – это какой-то пшик. Да и этот пшик всегда ведет к росту цен на недвижимость, и поэтому почти невозможно накопить на первоначальный взнос. Насобирал миллион – глядь, ровно на эту сумму подорожало внезапно вообще все. А если ты, такой молодец, герой, красавчик, все же запрыгиваешь в этот отъезжающий поезд, нет никаких гарантий, что тебя не выбросят на следующей станции. Но... чувство дома. Сам дом – пусть только еще мечта, иллюзия, мираж, но чувство-то реально!
Вот на этом чувстве люди и вгрызаются в свои ипотечные цепи, вот это чувство и толкает их на невероятное. Отсюда все эти истории про то, как семья с маленьким ребенком и совокупным доходом в 35 тысяч рублей оформляет ипотеку с платежом в 25 тысяч. Или как мать-одиночка берет сначала потребительский кредит на первоначальный взнос – миллион, потом на квартиру – три миллиона, а затем еще на ремонт – полмиллиона. Или как пенсионер, подрабатывая охранником, разъезжается с детьми, получает после продажи общей квартиры несчастные восемьсот тысяч и занимает у банка еще полтора миллиона на десять лет. Тут невольно задумаешься, а здоровы ли все эти люди. Но проходит время, и узнаешь вдруг, что семью с уже подросшим ребенком свою ипотеку, взятую на максимальный срок, закрыла за десять лет. Узнаешь и о судьбе матери-одиночки – она тоже выкрутилась и даже помирилась со своими токсичными родителями (когда было совсем тяжко, пришлось у них какое-то время пожить, а ипотечную студию сдать). Узнаешь и о жизни пенсионера – его выручили налоговые вычеты, и ему все-таки помогли дети.
Разумеется, кто-то все равно сходит с дистанции. Но ведь немногие выбывают из этого марафона с какими-то совсем уж катастрофическими последствиями. Обычно, когда люди понимают, что не тянут свое бремя ни с помощью второй работы, ни с помощью родни, ни с помощью уже даже подписчиков в соцсетях, они пытаются отыграть все назад с наименьшими потерями. Благо сейчас с каждым годом становится все легче продать ипотечную квартиру самостоятельно, не дожидаясь продажи банком с торгов. Некоторым счастливчикам удается даже в плюс выйти. Например, тем, кто купил квартиру год назад до резкого скачка цен на рынке недвижимости, а продает сейчас – процентов за год они заплатили 200-300 тысяч рублей, а квартира подорожала на миллион.
Но народ все равно пугают. Предрекают новые девяностые. А что было в девяностые? Как бы плохо ни жили люди, но за свежеприватизированные квартиры держались мертвой хваткой. Да, тогда из уст в уста пересказывались истории про то, как знакомую знакомого знакомых обманули злые бандиты, подсунув подписать договор купли-продажи квартиры за пару банок тушенки. Но ведь такие страшилки только подчеркивали ценность последнего, что у народа оставалось, – своего жилья. Когда людям совсем не на что было жить и нечем было оплачивать коммуналку, семьи, впятером живущие в двушке, сдавали вторую комнату еще пятерым азербайджанцам. Да, это чудовищно, несправедливо, так не должно быть. Но так было. И люди все-таки пережили это время.
Переживем и нынешний ипотечный бум. Потому что всем нужен дом. Дом, в котором все сделано так, как нужно. Дом, где ровно столько полок, что хватит разместить все книги и вещи. Дом, где ждут всегда разные милые сердцу мелочи. Дом, где можно завести кота, наконец. Или собаку. Пусть это студия или маленькая хрущевка. Пусть это станет своим когда-нибудь потом, но все же станет. Своим. Мы слишком долго жили тесно и бесприютно, мы слишком долго жили без будущего.
В этом смысле ипотека уже стала нашей новой национальной идеей. Искали ее, искали, спорили о ней, и вот она нарисовалась. Конечно, такой поворот несколько обескураживает. Я бы, например, предпочла, чтоб такой идеей стало, например, просвещение. А ипотека чтоб проходила по тому же разряду, что и... ну не знаю, плановое посещение стоматолога раз в полгода или техосмотр, то есть что-то скучное, но необходимое, лишенное всякого пафоса и надрыва. Но таких чудаков, как меня, не спрашивают, поэтому имеем то, что имеем. И поэтому ипотека у нас – это не серая повседневность, а настоящий подвиг, героическое преодоление (даешь двадцать лет за пять!), всегда увлекательная тема для общественной дискуссии и даже предмет философских споров (курица или яйцо? Тьфу... срок или платеж?).
Абсурд. Но с другой стороны, может и хорошо, что таких, как я, не спрашивают. Может быть, не нужно нам сейчас просвещение? Многие знания – многие печали. Ну кто бы вписывался в ипотеку, если б умел считать? А так народное хозяйство поднимается, что-то худо-бедно строится, и вообще разные солидные люди зарабатывают. Хорошо ведь, когда хоть кто-то в стране зарабатывает?
Ипотечников только жалко. Их бы энергию, их бы силы богатырские да в какое-нибудь настоящее, большое дело! Ух! Могли бы жить в другой стране. Но не до того пока. Сначала – дом. И только потом – сад.